Карсон – слева от меня, а мой маленький кузен Макс – справа. Он низко склонил голову в молитве, выглядя глубоко задумавшимся, слегка шепча обо всех видеоиграх, которые он хочет, и чтобы бог благословил его.

Я издала легкий смешок, взглянув на Карсона, у которого тоже было немного веселое выражение лица. Я чувствую, как кто-то дергает меня за подол юбки.

— Думаешь, бог услышал меня, Эл?

Я поглаживаю его маленькую головку.

— Конечно, Макс. Бог слышит всех, верно, Карсон?

Его когда-то веселое выражение исчезает, и он молчит рядом со мной, с легким тиком в челюсти. Сбитая с толку его реакцией, я снова успокаиваю Макса улыбкой.

— Прихожане церкви призывают каждого из вас выйти и отпраздновать жизнь нашего Господа и Спасителя на ежегодном Рождественском Празднике, который состоится через несколько месяцев. Мы хотели бы выразить особую благодарность семье Пенталини, которая спонсирует это мероприятие столько же лет, сколько я был здесь священником, — старые глаза-бусинки священника, официально известного как отец Сальваторе, находят моего отца. — Пусть небесные благословения всегда будут сиять над тобой и твоей семьей, Винченцо.

Все члены церкви передают наилучшие пожелания моему отцу, гордо сидящему рядом с моей мамой.

Рождественский гала-концерт – это большое событие. Это место, где каждый может присоединиться на общих основаниях и принять участие в молчаливом аукционе. Все доходы – незаконные или нет – в конечном итоге идут в церковь и в карманы всех, кто здесь работает.

Скажем так, священник живет очень комфортно в своем поместье стоимостью четыре с половиной миллиона долларов и со своим новым «Мерседес-Бенц».

— Исповедь теперь открыта для всех, — он жестикулирует, заканчивая мессу, и отводит моего отца в заднюю комнату, чтобы, скорее всего, обсудить несколько деловых сделок.

Деньги заставляют даже самых лучших время от времени закрывать на это глаза.

— Ты идешь? — спрашиваю я, видя, как в передней части комнаты начинает выстраиваться очередь.

Карсон смотрит на комнату сузившимися глазами.

— Мои грехи слишком далеко зашли, чтобы их можно было простить, — и с этими словами он выходит из церкви, уже вытаскивая сигарету из пачки.

— Что с ним? — шепчет Тесса, как только мы встаем в очередь.

Я пожимаю плечами в ответ.

— Черт меня побери, если я когда-то узнаю. Я не могу за ним угнаться.

Моя мать отчитывает меня:

— Следи за языком, Элайна. Мы в доме Господа.

Я закатываю глаза в ответ:

— Да, ведь одно слово «ад» – это самое греховное, что происходит в нашей жизни.

Она бросает на меня укоризненный взгляд и поворачивается к Тессе с нежными глазами.

— Ты ведь придешь на ужин, Тесса? Мы скучаем по тебе.

— Конечно, миссис Пенталини, я очень хочу, чтобы вы приготовили мне хорошую домашнюю еду.

Удовлетворенная ответом Тессы, она входит в исповедальню, а Лилиана выходит.

— Пожалуйста, скажи мне, что он не придет, — ее острый взгляд падает на Эллиота, который разговаривает с Джейсом.

— Не хочу тебя огорчать, Лили, но моя мать лично пригласила его на ужин, а ты знаешь, как это бывает, когда отказываешься от приглашения самой королевы.

Она щиплет себя за переносицу.

— Гр-р-р-р-р-р. Я уже чувствую, как начинается мигрень.

— Добро пожаловать в мой мир, сестра, — Тесса вздыхает, глядя на Джейса, который теперь с тоской смотрит на нее, прежде чем покачать головой и пойти к Карсону на улицу.

Свет в исповедальне становится зеленым, значит, теперь моя очередь. Я делаю глубокий вдох и вхожу в тихую комнату.

Я сажусь на колени и склоняю голову к маленькой щели перед собой.

— Пусть бог просветит твое сердце и поможет тебе познать свои грехи и довериться его милости. Давай же, дитя. Говори правду, — говорит голос.

— Прости меня, отче, ибо я согрешила, это мои исповеди…

Я рассказываю ему обо всех вещах, за которые чувствую себя виноватой, и о которых солгала, но сомневаюсь в одном признании. Единственное, что было на моей совести после инцидента со стрельбой.

— Что-то удерживает твою душу. Скажи это в открытую, и пусть бог приведет твой дух на путь прощения. Мы не судим здесь, все, что ты говоришь, остается в этой комнате.

Я вздохнула.

— Все не так просто, отец.

— В этой жизни нет ничего простого, дитя, так бог ее создал. Мы должны заслужить наш путь в Царство Небесное. Это дар, а не уверенность.

— В том-то и дело, отец… — мой разум блуждает по злым вещам, в которые вовлечен мой мир, и бездумно думает о Карсоне. — Разве бог все прощает? Есть ли такой момент, когда бог просто отказывается от тех, кто продолжает делать плохие вещи, даже когда эти плохие вещи могут быть необходимы?

Мне было тяжело думать о Карсоне и о том, действительно ли его душа проклята. Он, кажется, верит в это, и, возможно, именно поэтому он так замкнут и сдержан. Он думает, что его уже не спасти.

— Ты слышала библейскую историю Августина, дитя?

Я ломаю голову в поисках каких-нибудь воспоминаний или историй, которые слышала о нем, но ничего не получается.

— Нет, сэр.

— Он был известным вором в молодости, нарушил одну из Десяти Заповедей, совершив прелюбодеяние, стал отцом внебрачного ребенка и отвернулся от христианства. Все думают худшие грехи – смертные грехи, да? Ты знаешь, что с ним стало в загробной жизни?

Мои нервы на пределе, желают услышать результат истории.

— Что случилось?

— Он стал Святым, — я чуть не упала на пол, услышав ответ. — Святой Августин широко популярен среди католиков благодаря своим философским трудам и учениям. Так что нет, дитя, никто по-настоящему не проклят. Нужно лишь исправлять свои ошибки.

Впервые за долгое время надежда наполняет мою грудь.

— Спасибо, отец.

— В любое время, дитя мое. Прощение – это отпущение грехов. Лишь прощением потерянное спасается от того, чтобы снова потеряться. Так сказал Августин, запомни это, Элайна.

— Откуда вы знаете мое имя?

Священник издает тихий смешок.

— Ты ходишь в эту церковь со дня своего рождения, глупышка, я очень забочусь об этой церкви и людях, которые ее посещают. Не все здесь думают только о деньгах.

Я улыбаюсь и склоняю голову, пока он продолжает прощать мои грехи. Приятно находиться рядом с бескорыстным человеком, который не осуждает меня за поступки, как все остальные в моем мире.

Я ухожу оттуда с большей надеждой, чем когда-либо прежде, не только для себя, но и для остальных потерянных душ.

~

Сегодня на семейном ужине полный зал. Вообще-то приятно, что все с нами, особенно после событий, которые разыгрались в клубе.

— Так что же теперь будет с «Опаской», пап? — спрашиваю я, прежде чем сделать глоток вина.

Мой отец вздыхает:

— После такой резни мы никак не сможем снова открыться. Просто находясь там после того, что произошло, у меня по спине бегут мурашки. «Победа», клуб Карсона, подойдет для наших дальнейших операций.

Осознание приходит ко мне, и одновременно к Тессе.

— Неудивительно, что нам не пришлось стоять в очереди в тот раз! — она смеется, и я тоже хихикаю.

Чёрт побери. Если он владеет «Победой», то зарабатывает много баксов, потому что это один из самых престижных клубов Мичигана.

— Не говоря уже о клубе в Нью-Йорке, которым он тоже владеет. Ну, тот, который мы оба вроде как разделяем, — говорит Эллиот, поднимая свой бокал в приветствии Лилиане, как будто это произведет на нее впечатление.

— Вау, ты владеешь стрип-клубом. Как удивительно, — произносит она с другой стороны стола, заслужив суровый взгляд моей матери.

— А чем ты еще владеешь? — я поворачиваюсь к Карсону. В глубокой задумчивости он проводит пальцем по подбородку.

— Чем он не владеет, вот в чем вопрос, — фыркает Джейс, прихлебывая спагетти.

Карсон пожимает плечами, явно чувствуя себя неловко.

— Ничего особенного, правда. Просто несколько клубов, немного недвижимости, несколько охранных компаний.