— Его зовут Петер Кох. Вырос в семье с низким достатком. В восемнадцать женился на твоей матери. На данный момент разведен — есть две бывшие жены и от каждой по дочери. Ни с кем из них не общается. Его бывшие жены живут заграницей. Одна в Штатах, вторая в Испании, — голос Райнера спокойный и ровный, но с непривычной хрипотцой.

— Так у меня есть сестры, — сказала на выдохе. — Но, почему отец хотел меня убить?

— Перед смертью твоя бабушка оставила тебе все имущество.

— Имущество? И при чем тут отец? — я приподняла бровь. — Подожди. Ты хочешь сказать, что отец хотел убить меня из-за наследства? Что такое ценное мне могла оставить бабушка?

— Свой ювелирный бизнес.

Я привстала и с удивлением посмотрела на Ланге, он это заметил и сказал:

— Кох женился на твоей матери из-за денег, но она поругалась с твоей бабушкой и ушла из семьи. После этого Кох хотел получить развод. Он тянулся, но твоя мать уже была беременна и, когда родила тебя, бабушка переписала на тебя все имущество. Твои родители его получали в случае твоей смерти.

Мне казалось, что эти фразы были самыми длинными из тех, которые Ланге когда-либо  говорил, но мне все равно было мало. Я хотела узнать больше и, хотя бы понемногу, но Райнер рассказал, что мои родители могли владеть бизнесом до моего совершеннолетия, ведь бабушка почти сразу после того, как написала завещание, умерла, из-за чего, во главу этого дела встал Кох. Он человек умный и уже имел связи, поэтому быстро освоился, но уже тогда не воспринимал меня, как дочь и, пока я была совсем младенцем, он предложил моей маме убить меня. Райнер этого не говорил, но я поняла, что Кох видел во мне угрозу делу, которое он уже считал своим. Меня не станет и проблема решена, а детей они могли сделать новых. Но мама была в ужасе от этого предложения и, поняв, что Кох не шутил, решила бежать. На тот момент он уже твердо стоял на ногах, а у мамы не было родных и того, к кому она могла обратиться за помощью. Но пять лет мы с ней жили сравнительно спокойно. Даже счастливо. Пока Кох не нашел нас. Маму убил, а меня она успела спрятать. В этом ей помог мужчина, который любил ее, но, к сожалению, чувства были не взаимны. Почему? Я не знала, но видела этого мужчину. У меня от него по коже бежали мурашки. От него исходили импульсы неадекватной одержимости.

— Почему ты сразу мне ничего не рассказал? — спросила, прикусив губу. — Еще в тот момент, когда мы впервые встретились? Или хотя бы немного позже? Почему держал в неведенье?

— Все это не должно было тебя коснуться.

Я надула губы и обижено посмотрела на Райнера. Хотела сказать, что ему следовало сразу  мне все рассказать, но все же промолчала. Уголком сознания понимала, что уже с момента нашей первой встречи он хотел закрыть меня от всего этого. Да и Ланге тоже было нелегко со мной. Я просто свалилась в его привычную жизнь и все порушила.

Машина через час приехала в больницу и меня сразу отвели на обследование. Я видела, что Райнер разговаривал с врачами и он постоянно был рядом. Даже на УЗИ. В этот момент мы и узнали пол ребенка.

Если честно, я об этом в данный момент даже не думала. В первую очередь, мне было важно, чтобы с ребенком все было хорошо, но, когда женщина, которая делала УЗИ, среди всего прочего сказала:

— Так… Мальчик…

— Мальчик? — переспросила, приподнимаясь на локтях. Видно, женщина думала, что мы уже знали пол ребенка, так как на мой вопрос удивленно вскинула бровь.

Я обернулась к Райнеру и посмотрела на него. Как обычно, по лицу эмоций различить не смогла, но все же глаза что-то выражали. Еле заметно. Или, может, я просто чувствовала это на интуитивном уровне, но все же что-то было в ледяной стали. Для меня теплое. Невероятно ценное. То, что я запомню на всю жизнь.

Первый период обследований закончился. Я знала, что меня оставят в больнице, чтобы наблюдать за самочувствием и здоровьем, но пока что врачи говорили, что со мной все хорошо. Во всяком случае, насколько вообще могло быть хорошо после того, что со мной произошло. Да, видимых повреждений не было, но сильная усталость и нервы давали о себе знать. С ребенком… Угроза маловодия. Поэтому живот был не таким большим. Я вообще похудела из-за нервов. Но, как сказал врач — не критично. Нужно было наблюдаться.

Вот только, я все равно была на грани того, чтобы опять начать нервничать. Опять смотрела на то, как Райнер разговаривал с врачом и, когда он вновь подошел ко мне, я спросила:

— Со мной и ребенком точно все хорошо? Или опять от меня что-то скрывают? Если это так, тогда, пожалуйста, не нужно. Я должна знать правду.

Наверное, Ланге почувствовал ту нервозность, которой был пропитан мой голос. Его ладонь легла на мою щеку и мужчина большим пальцем провел по коже около скулы. Одно движение, а у меня от этого по телу пробежался легкий трепет и нервы утихомирились, прекращая накаляться.

— С тобой и нашим сыном все хорошо, — сказал Ланге. Смотрел мне прямо в глаза, а я в очередной раз убедилась, что в холодной стали его радужек можно было утонуть. И мне хотелось это сделать.

— Ты же побудешь со мной? — спросила очень тихо. Не хотела, чтобы Ланге уезжал и мужчина кивнул. Казалось, что он и не собирался уходить.

Уже наступила глубокая ночь, но я еще не спала хоть и очень сильно хотела. Лежала на кровати в палате и, закрыв глаза, улавливала то, как Ланге, держа мою ладонь в своей, водил большим пальцем по запястью. Как же это было приятно. Я даже не заметила того, как уголки губ скользнули вверх, но так отчетливо ощущала дрожь бегущую по телу. Нет, Райнер Ланге точно чудовище. Не создание этого мира — иначе, как объяснить то, что он делала со мной одним лишь своим присутствием и даже такими легкими прикосновениями? Это точно магия. Нет, мое и его проклятие.

Когда Ланге перестал водить пальцем по моему запястью и его ладонь разжалась, упав вниз, я непонимающе открыла глаза и посмотрела на Райнера. Сейчас он сидел в кресле и, несмотря на то, что в плате было темно, я рассмотрела то, что его голова была немного откинута назад и глаза закрыты.

Сразу я подумала, что он просто спал. Даже с улыбкой подумала, что наконец-то уловила этот момент, но, в то же время, сердце кольнуло чувство вины. Я ведь чувствовала то, что он устал, но попросила остаться со мной.

— Райнер, — позвала мужчину. Хотела его разбудить и сказать, чтобы он ехал отдыхать, но Ланге никак не отреагировал. Я прикоснулась ладонью к его плечу и мягко подтолкнула, после чего опять сказала: — Райнер, проснись. Тебе тут неудобно спать…

Не договорила. Ладонью почувствовав нечто странное, я резко отдернула руку и посмотрела на пальцы. В темноте рассмотрела на них алую жидкость. Белая рубашка Райнера в районе плеча насквозь пропитывалась его кровью.

— Помогите, — закричала, выбегая в коридор. На поднятый мною шум прибежали медсестры, а потом и врачи. Оказалось, что Ланге потерял сознание и у него открылась рана на плече. В этом «Гантер» не врал. В Райнера действительно стреляли. При чем, это были его люди. Понимая к чему все шло, Кох собрал все свои силы и попытался убить Ланге. Тогда, хоть Райнера и ранили, но он выжил и уже после этого наступило время Ланге охотиться за Кохом, а тот струсив, предпринял запасной план — украл меня. Правда, насколько я понимала, это все готовилось давно и очень тщательно.

Ранее я неоднократно проклинала судьбу за то, что в моей жизни появился Ланге. Я считала, что он рушил все, что у меня было и даже меня разбивал на части. Тогда еще не понимала, что это разрушение было обоюдным и, наверное, сразу Ланге тоже желал о том, чтобы я никогда не появлялась в его жизни, но уже сейчас все было иначе.

Райнера забрали врачи. Мне толком ничего не сказали, но, как я поняла, его самочувствие было ужасным. Он даже не пришел в сознание и из-за этого я нервничала. Всю ночь не могла заснуть. Постоянно выходила в коридор и у телохранителей спрашивала не стало ли что-то известно о самочувствии Ланге, но каждый раз получала ответ «Нет». Хоть и мужчины просили меня не нервничать. Если бы было что-то плохое, им бы сразу об этом сообщили. Меня это не успокаивало.