Играла Полонезы, а, когда закончила и открыла глаза, ощутила на себе взгляд Ланге. Равнодушный. Безразличный. Он обжигал льдом.

Я переступила с ноги на ногу. Подумала о том, что стоило воспользоваться случаем и поговорить с Ланге.

— У вас очень большой кабинет, — решила начать беседу с общей фразы. Но Ланге ничего не ответил, поэтому я продолжила: — Наверное, вы тут проводите много времени…

— Можешь идти, — сказал он мне так же, как до этого управляющему. Как прислуге.

Ланге поставил стакан на стол, после чего взял новую папку, лежащую на краю стола и открыл ее, просматривая документы.

— Я хотела поговорить с вами, — раз не получилось завести обычный разговор, чтобы после него спросить о том, что волновало, я решила сразу перейти к сути. — Я все же хочу узнать, зачем я вам нужна.

Но Ланге не ответил. Он взял телефон и позвонил кому-то. Разве в такое позднее время кто-нибудь ответит? Но ему ответили очень быстро, ведь уже через секунду мужчина приказал отправить ему другие документы. В холодном голосе особенно четко ощущалась сталь. Во время работы Ланге становился еще жестче и мрачнее.

Он посмотрел на меня только раз и сразу стало ясно одно — мое присутствие в его кабинете больше не требуется.

— Рано или поздно я все узнаю, — сказала упрямо, после чего бережно положила скрипку в футляр и вышла из кабинета.

Утром следующего дня я приняла душ и накинула на себя халат, после чего высушила волосы. Из-за нового шампуня они сразу торчали в разные стороны и мне показалось это забавным. Поэтому, улыбнувшись, я сделала фотографию и отправила ее Тилю.

Мы вообще часто перекидывали друг другу фото и еще чаще переписывались. Так и сейчас немного пообщались в сети. Я спросила у друга, про учебу и, несмотря на то, что Тиль написал, что в университете ничего интересного не происходило, я поняла, что уже жутко заскучала по своим друзьям и даже по лекциям.

Еще и у моей подруги Петры сегодня был день рождения. Она давно пригласила меня, но утром опять прислала сообщение, в котором напоминала, что этим вечером она ждала меня и других девчонок в ресторане Зольна.

— Молодец, Хайди, — прошептала с сарказмом. Мне стало жутко стыдно, что я забыла про ее приглашение, поэтому, как только в особняк Ланге приехал Вальзер, я побежала сообщить ему о своих планах на вечер.

— У моей подруги день рождения. Мне нужно быть в ресторане в семь, но я хочу выехать раньше, так как еще не купила ей подарок.

— Я спрошу у господина Ланге допустимо ли там ваше присутствие.

Оказалось, все не так просто. Как я поняла, у Райнера было пять помощников и в обязанности одного из них входило составление расписания дня Ланге. Вальзер запросил это расписание и, сверившись с ним, сказал, что позвонить мужчине можно будет только после обеда. Примерно в два часа дня. После этого он опять будет занят.

— А, если произойдет что-то срочное, ему все равно можно будет позвонить только в два часа дня?

— Существует крайне небольшой список вопросов и людей, по поводу которых господина Ланге можно побеспокоить почти в любое время, но вы в них не входите, — Вальзер очень мягко дал понять, что я чем-то важным не являюсь.

До двух часов было достаточно времени, поэтому я занялась тем, что на вечер выбрала платье и придумала, какой подарок куплю Петре, при этом посчитав свои немногочисленные сбережения, которые мне удалось собрать, подрабатывая фираленсером. Вот только, поговорив с Ланге, Вальзер сказал, что я никуда не пойду.

— Почему? — я нахмурилась. — У моей подруги день рождения и она давно приглашала меня. Мне теперь запрещено выходить из этого дома? Я же никому не расскажу про Ланге и все остальное. Пожалуйста, позвоните ему опять. Или дайте я сама позвоню.

— Лучше этого не делать, — ответил Вальзер. — Если господин Ланге говорит «нет», просто примите это и ни в коем случае не пытайтесь с ним спорить. Ни к чему хорошему это не приведет.

Я все еще сильно недовольно хмурилась. Увидев это, Вальзер сказал, что ему нужно купить подарок для одной девушки. Я могла поехать с ним и так же выбрать что-то для моей подруги. Эту вещь ей доставят люди Ланге. Подобное было разрешено.

Когда мы уже были в машине, я вновь спросила у Вальзера не знал ли он почему нужен был спектакль с дочерью, на что получила привычный ответ:

— Я не располагаю подобной информацией.

Это заставило меня еще сильнее нахмуриться. И как мне узнать ответ на этот вопрос? Как я могла прийти к нему?

Мы приехали в ювелирный магазин. Вальзер сказал, любая моя покупка будет оплачена картой Ланге, но я приобрела подарок Петре на свои сбережения. Их хватило на тоненькое колечко, которое я выбирала очень долго.

Сам Вальзер даже не смотрел на витрины. Просто купил самую дорогую цепочку и кулон ней.

— Это подарок для вашей жены? — спросила у мужчины.

— Нет, для любовницы господина Ланге.

— Для любовницы? — я широко раскрыла глаза. — Как? Он изменяет своей жене?

— Да, — невозмутимо подтвердил Вальзер.

— Мне жаль его жену. Даже представить не могу, что с ней будет, когда она узнает, — у меня еще не было парней, но я была уверена в том, что измены не простила бы.

— Госпожа Ланге знает о любовницах своего мужа. Он их никогда не скрывал, — Вальзер открыл дверцу машины и бросил пакет с покупками на заднее сиденье. — Но с Ирмой Ланге он прожил двенадцать лет. Она стоит на первом месте, а остальные женщины лишь временное развлечение. Если одна из них пыталась претендовать на что-то большее, чем роль постельной игрушки, это жестко пресекалось.

— Странно. По вашим словам, любовницы не важны, но вы сами только что для одной из них купили дорогущий подарок.

— Для господина Ланге подобное приобретение ничего не стоит, — Вальзер сел за руль. Явно имел ввиду, что по сравнению с теми деньгами, которые имелись у Ланге, стоимость этой цепочки и кулона, была ничтожна. Но я все равно считала этот подарок дорогим. Мне бы пришлось копить три года, чтобы купить нечто такое. — И это прощальный подарок.

— В каком смысле?

— Когда Ланге устает от какой-нибудь из женщин, с которыми спит, она получает от его имени подарок. Это означает, встречи прекращаются, — Вальзер сел за руль и завел машину. — Но, знаете, госпожа Нагель, как бы это странно не звучало, его любовницы боятся таких подарков. То, что я купил сегодня, вечером доставлю одной девушке. Она бросила своего жениха ради отношений с господином Ланге, а теперь получит этот прощальный подарок. Эта девушка влюбилась, старалась во всем угодить и подчинялась беспрекословно. Полагаю, прекрасно выполняла свои обязанности, ведь встречалась с Ланге целых два месяца. Довольно долгий срок для него. Красивая девушка. Добрая. Признаюсь, мне ее жаль.

— Мне — нет, — я качнула головой. — Она сама согласилась быть любовницей женатого мужчины и такого исхода должна была ожидать. Тем более, если речь идет о Ланге. Я не понимаю, как вообще можно желать отношений с ним.

— Ваше благоразумие меня радует, — задумчиво сказал Вальзер. — Порой в него влюбляются девушки и хотят отношений не понимая, каким на самом деле господин Ланге может быть жестоким.

— Неужели вы намекаете будто я могу в него влюбиться? — я засмеялась. — Да никогда в жизни. И, кстати, эти подарки я не считаю жестокими.

— А я сейчас говорил совсем не про подарки, — уклончиво ответил Вальзер. — И, нет, я не думаю, что вы можете в него влюбиться. Во всяком случае, господин Ланге не заинтересован в вас, поэтому отношения между вами исключены. Он вообще не интересуется столь молодыми особами. Просто я хочу, чтобы вы немного лучше понимали господина Ланге и поступали правильно. Иначе все может плохо закончиться. Это к слову о том, что вы сегодня не сразу приняли его отказ относительно ресторана.

На слова Вальзера я ничего не ответила, хоть и приняла их к сведенью.

Уже наступила ночь. Я сидела в гостиной и смотрела телевизор, так как в моей комнате его не было. Когда закончился фильм и начались титры, я вернулась в свою спальню. Жутко хотела спать, но все еще переписывалась с Тилем. Он был в ночном клубе и как раз прислал мне видео того, как наши общие друзья, напившись, смешно танцевали.