Приврала, но не сильно. Сплетники и лицемерно сочувствующие доставляли проблемы, но не до такой степени, чтобы решиться все бросить.

– Если бы речь шла о другой леди, то сомнений у меня бы не возникло. Но ты не такая слабая, чтобы бежать лишь из-за этого. Да и магию, которая бурлит в тебе, от сильного мага не скроешь. Ты из-за нее торопилась подписать брачный договор и уехать? – спросил Блейк. – И я же очень просил, Марион, звать меня просто по имени и без вежливого обращения.

– И когда вы успели меня так хорошо узнать? – огрызнулась я, игнорируя как его вопросы, так и замечания.

Я злилась и почти жалела, что согласилась на это замужество. Нужно было попробовать другие варианты, поискать мужа, который, как все нормальные мужья, отправился бы к любовнице, когда его туда посылают! А не гадал бы, по какой причине я бежала из страны, бросив все свое состояние.

Господи, семейная жизнь еще не успела начаться, а уж ссора. Чувствую, моя жизнь в Далерии будет «веселой». Я бы, наверное, еще ляпнула что-нибудь, но в наш разговор вмешался Глен. Ну, как вмешался? Он взял столик и кинул его в сторону Блейка, который уклонился и невозмутимо посмотрел на то, что осталось от разлетевшегося в щепки предмета не самой дешевой мебели. То есть, Глен просто одной рукой взял пусть небольшой, но явно тяжелый столик, и кинул. Что тут происходит?! Откуда такая силища?

– Блейк, скажу единожды. Если девушку бросают перед свадьбой, то никаких разговоров о слабости быть не может. Вы его простите, леди Марион, он не особо хорош в обращении с прекрасным полом. Даже когда нам надо было отвлечься от дел и расслабиться, то всех девушек в постель приглашал я, а не он.

– Это была отличная идея – сообщить нашей жене о том, кто таскал девушек в нашу постель. Несомненно, это именно то, что леди хочет услышать в день знакомства с мужьями, – ровно сказал Блейк.

Потрясающий самоконтроль! Ну, наверное.

Стул полетел с подачи Блейка в сторону Глена и с грохотом упал на пол, так и не задев его.

Да что они творят?! Они что, дети малые? Странно только одно. Несмотря на их поведение, страха не было, словно в душе жила незыблемая уверенность – мне вреда не причинят. Наверное, именно поэтому я была такой смелой и вмешалась, а не сбежала куда подальше, пока эти взрослые дети развлекались швырянием друг в друга чего потяжелее.

– Вы меня извините, что я вмешиваюсь в вашу игру с мебелью, – улыбнулась я, стараясь говорить не слишком саркастично. – Но не стоит ли прекратить, пока никто не пострадал? Боже, если вы так плохо ладите, то зачем вообще решились на союз друг с другом?

Я едва не прокляла свой длинный язык! Надо же было так нахамить мужьям прямо на пороге общего дома! Но, как ни странно, они заулыбались, успокоились, а Глен ответил:

– Почему мы с Блейком решили стать частью тройственного союза? Все просто! Мы оба достаточно сильны, чтобы случайно не убить друг друга.

И рассмеялся так заразительно, что даже на лице вечно невозмутимого Блейка я увидела что-то наподобие улыбки.

– Ладно, леди Марион. Давайте я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы смогли переодеться после дороги. От Остеона до Далерии путь не близкий, – предложил Глен, протягивая мне руку, чтобы помочь встать с кресла. Это было необязательно, но игнорировать вежливый жест? Нет уж. Да и рука Глена, которая обхватила мою ладонь, была теплой и не сжимала слишком сильно.

– Это было бы отлично, – обрадовалась я. – А потом, по возможности, я бы не отказалась осмотреть все поместье.

Я, не особо задумываясь, шла за Гленом, пока тот не остановился около голубой двери.

– Это ваша комната.

– Благодарю, – сдержанно ответила я, заходя в предоставленные мне покои.

Потрясающие! Я не сильно привязывалась к предметам роскоши, но моя комната была обставлена с таким изяществом и вкусом, что нельзя было не восхищаться! Огромное окно, прикрытое легкой полупрозрачной шторой, широкий подоконник, туалетный столик, огромная кровать с изящными ножками, диван – все это уместилось в огромном пространстве гармонично и естественно. Три двери наводили на мысли, что комната не простая, а с удобствами. Одна дверь вела явно в ванную комнату, а вторая – в гардеробную. Для чего нужна была третья дверь, я даже предположить не могла. О, и мой багаж слуги занесли. Превосходно!

– Спасибо, что проводили, – я еще раз вежливо намекнула, что кое-кому пора уходить, но Глен продолжал все так же невозмутимо стоять. – Мне нужно переодеться, поэтому не могли вы выйти?

– Зачем мне выходить? – Глен улыбнулся. Не неприятно, не пошло, а скорее… хищно и предвкушающе. – Я с радостью помогу вам переодеться.

Я растерялась, не понимая, почему Глен захотел выполнять обязанности горничной. А потом сообразила и почти смутилась. Да, дом выглядел богатым, но он вполне мог достаться мо..им мужьям по наследству (как же сложно привыкнуть к тому, что сразу двое!), а их финансовое положение было не самым лучшим. Вполне возможно, что у них не было денег нанять горничную. Да что горничную! Я в их доме вообще слуг не заметила, хотя кто-то принес мои вещи в комнату. Но это вполне мог быть Блейк.

– Нет, благодарю, я могу сменить одежду самостоятельно, – вежливо ответила я, стараясь улыбнуться максимально дружелюбно.

Мужчины обычно очень болезненно относились к нехватке денег, надо постараться не задеть его. Потом стоит поговорить о финансах, сказать, что я не стану хуже думать о них из-за их того, что Глен и Блейк бедны и не могут нанять достаточно слуг.

– Но я настаиваю! – горячо воскликнул Глен.

И улыбнулся еще шире. Понять бы, чего он так улыбается. Прячет смущение? Может, сказать ему, как есть? Мы тут еще долго можем играть в реверансы, а я устала и безумно хочу переодеться в чистое платье.

– Вы меня извините, что приходится говорить прямо. Может, я покажусь вам грубой, но вы не должны так об этом переживать, – начала я, а потом, поддавшись порыву подошла ближе и утешающе погладила его плечо. Наверное, не следовало так делать, но видеть, как этот сильный мужчина пытается скрыть свою бедность, было почти невыносимо. – То, что вы не можете нанять горничную, еще не значит, что я стану как-то плохо к вам относиться. Не волнуйтесь, я совершенно не избалованна и могу позаботиться о себе самостоятельно.

– Стойте! Я вам предлагал переодеться не потому, что не могу нанять для вас горничную! Да хоть десять, если захотите! – возмутился Глен, а жалость меня охватила с новой силой – ведь не хотела же задеть его мужскую гордость. – Леди Марион, вы моя жена, а я к вам приставал!

– Ох! – Я не сдержала удивления. А ведь если рассматривать с такой позиции, то ведь все дело могло быть не в слугах. – Простите, я не поняла, что это приставание. Подождите, а разве можно приставать так? И почему именно так?

– Как так? – уточнил Глен.

– Словами, – сформулировала я мысль, смотря на Глена с чистым любопытством. Для меня приставания ассоциировались с чем-то грубым и наглым, когда приходится защищаться, взяв в руки меч или книгу потяжелее.

– Вполне. А почему нет? Скажите, леди Марион, чтобы вы почувствовали, если бы я стал приставать к вам физически? И что бы вы сделали?

Возможно, это был риторический вопрос, но я сейчас запуталась, потому ответила честно:

– Я бы испугалась. И, скорее всего, дала бы вам пощечину.

– Вот! – воскликнул Глен. – А я не хотел вас пугать и получать от вас по лицу, поэтому приставал словесно, а не физически.

– К кому ты тут приставал? – Блейк появился практически бесшумно, заставив меня вздрогнуть. Как он это делает? – Тебя на минуту нельзя оставить с нашей женой, чтобы мне не пришлось бежать ее спасать?

Нет, Блейк не разозлился, скорее, говорил с Гленом устало и обреченно, словно с нашкодившим ребенком.

– Можно считать, что я ни к кому не приставал, потому что леди Марион даже не поняла, что к ней приставали! У вас же была первая брачная ночь, сам ведь писал, что прошел обряд в Остеоне. И ты что, не мог объяснить нашей жене что к чему? Чем вы вообще таким занимались в первую брачную? – фыркнул Глен. – Книги читали?