– Сай… А Вы обращались к целителям у себя?

– А давайте на «ты»? В этом нет смысла, – она с любопытством рассматривала зелья на открытых полках, – быть может, я бы к ним пришла, существуй противоядие. Тогда был бы смысл купить жизнь, пусть и ценой позора.

Горечи в ее словах не было, только та же печаль – едва уловимая, как рябь на воде.

– Позора?

– Мастер укрощения, который позволил мантикоре себя ужалить, не может называться мастером, – девушка обернулась, – никому не докажешь, что на мне не было значка, а нападение тщательно спланировали. Не хочу больше об этом, – ничего себе, как в романе! Но Сайероне не позавидуешь, – я, пожалуй, пойду. Дана, еще раз спасибо.

С языка просились слова утешения, обещания чудодейственного средства, но я не могла давать таких обещаний. Если ей осталось три дня, она должна прожить их как последние, без ложных надежд.

Этой ночью сон забрал меня в свои объятия – сказалось напряжение двух предыдущих суток, но наутро, после завтрака и ежедневного ритуала подметания крыльца я взялась за теткины книги. «Алхимия крови» – редчайший фолиант, ей он достался как подарок на выпуск из академии целителей. Увы, даже всех моих сбережений сейчас не хватит, чтобы туда поступить и получить свою – настоящую – лицензию.

Тетушка помогала не только знатным, но и всем беднякам – то есть, практически бескорыстно, потому и не нажила добра. Больше отдавала, чем брала. Бедная тетушка Дана. И почему хорошие люди уходят – тетушка, Сай, а крысы вроде Вейдена живут и процветают. Так, спать все же иногда нужно, иначе разум накрывает тень, и все видится в мрачном свете. Я сделала открытие, есть надежда, да и новый замок оградит от посягательств, разве этого мало?

Пару раз приходили клиенты – за простеньким зельем от простуды и второй – от зубной боли, а все остальное время я была предоставлена самой себе. И не зовись я Данари Кортера, мои изыскания возымели плоды!

Спорю на свои зелья, ученые мужи из академии никогда не проводили экспериментов со снартарийской кровью. Кто бы им позволил! Да и в голову бы такое святотатство не пришло. А у меня появился шанс создать на ее основе новое, уникальное снадобье от самого страшного яда на свете – яда мантикоры. Даже на знаменитую «Слезу» из змеиных желез есть противоядие, а от яда магического создания – нет. Только кровь, но действие ее недолгое, и, чтобы жить, ты должен быть привязан к донору до конца жизни. И, что немаловажно, донор должен быть на это согласен.

Итак, какого ингредиента мне не хватает… Мастерский, ничуть не выцветший рисунок на всю страницу изображал кряжистый кустик с развитой корневой системой. Подозрительно знакомый кустик!

Я беззвучно застонала. А не его ли попортила «божья рука» во время прошлого рейда на крысиные теплицы? Помнится, что-то от него осталось. Для зелья сойдет, там только корни и нужны! Вейден, пора к тебе наведаться.

Утро выдалось как с похмелья – тяжелое и пустое. За завтраком я ушел в глухую оборону, односложно отвечая на реплики сестры и желая только одного – чтобы меня оставили в покое. Похоже, пора прекращать работу до рассвета, но что делать, если бессонница неизменная подруга боли? Снадобья давно перестали помогать.

– Рин, ты меня вообще слушаешь?

Кора нарочито громко зазвенела ложкой в пустой чашке, на манер ридгийского6 музыкального инструмента.

– Прости. Что ты говорила?

– Да помогут мне боги! – она вскинула руки точь-в-точь как матушка, поразительно ее напомнив, – я сказала, что в твоей жизни всегда слишком много места отводилось женщине. И самая малость – себе.

– Да ты никак шутишь, сестрица, – я даже в увеселительных домах никогда не бывал, а последние годы после смерти Виры и вовсе стал затворником, – это про кого угодно, но не про меня.

А может, ее целью было вытащить из скорлупы, расшевелить? Тогда план удался.

– Да нет, братишка, – мне определенно не нравился этот взгляд. Серьезный и печальный, больше подходящий для плохих новостей, чем для беседы за чашкой чая, – я бы даже радовалась, заведи ты подружку. Женщина занимает все место в твоей голове – сначала ты был поглощен Вирой, да так, что забыл старых друзей. А теперь Даной.

– Не смей произносить это имя рядом с Ее! – ложка под моими пальцами согнулась, и я откинул ее в сторону, – никогда!

– Да пожалуйста, – сестра обиженно покосилась на испорченное столовое серебро, – но ты и вправду одержим. Посмотри на себя, ты не спишь, коптишься над этим зельем, как демонический дух! Ты никому не сделаешь лучше, если загубишь себя!

– Я обрету покой, только когда справедливость восторжествует.

– Как бы ты не обрел покой на Серебряных полях раньше, – пробурчала Кора себе под нос.

– Я все слышу!

Пожалуй, стоит заканчивать с зельем поскорее и возвращаться к нормальной жизни. В этом сестра права. Пойду опробую новый усилитель, пока он еще цел. Если бы мерзавка Дана знала, сколько лиг он проделал, чтобы очутиться в моей теплице! И сколько золотых содрал ридгийский торговец! Но главное, корни не пострадали. Мыши даже невдомек, что в этом растении действительно ценно, а что ненужная шелуха.

Корвиус Флорий – на ридгийском «арби-дже» ждал меня там же, где я его оставил. Еще бы, после последних мер предосторожности. Соседи не раз намекали, что теплица из небьющегося гномьего стекла на заднем дворе привлекает излишнее внимание, но вчера я высадил быстрорастущую взрыв—луковицу по всему периметру участка. Пусть ворье пеняет на себя. Ни один вор, конечно, на мои богатства не посягнет, а вот одна неуемная ведьма может.

Таак, вспомнишь гхара – вот и он, как говорит сестра. Свесившись с соседнего дуба и рискуя переломать кости, Мышь спрыгнула по мою сторону живой – по-настоящему живой – изгороди. Растение разочарованно щелкнуло клешнями-мухоловками и затихло. Вот как она это делает. Не слишком ли резво для дамы в летах? Поймав себя на мысли, что потакаю версии Коры о юном возрасте шарлатанки, отбросил ее подальше. И приготовился к зрелищу – Мышь шла прямиком к теплице через рассаду взрывных ловушек. Ну же, детка, вперед! Пока боги ей благоволили, и я даже занервничал – что, если у ведьмы какой-нибудь детектор в рукаве? Но вот взметнулись комья грязи, задрожала земля – и проклятущая Мышь полетела прямиком на меня, хаотично размахивая руками. Ничего себе луковицы! Признаться, не ожидал такого эффекта.

Я брезгливо отступил, но поздно – серый ураган сбил меня с ног и разлегся на моей груди, как на любимой софе. Попробовал оттолкнуть, но проще бревно сдвинуть. Без сознания, что ли? Поделом. Да сдвинься же ты, наконец! Отчего-то рука не поднималась применить грубую физическую силу – верно, из-за неспособности врага к сопротивлению. Да дышит ли она вообще? Не хотелось бы отвечать перед дозорными за эту… эту…

Извечный серый капюшон упал с головы, выпуская на свободу копну – нет, целую гриву снежных волос, закрывших ее лицо и плечи. Такой удивительный оттенок я встречал только у маленьких детей. Ведьма!

Тут она пошевелилась и… обняла меня! Гхар! Вероятно, в беспамятстве, но становиться его жертвой я был не намерен. Боги, отведите скверну! Выпутался из капкана, встал на ноги и отряхнулся. Поднял груз – среди травы взгляд быстро отыскал горизонтальную дверь в подполье. Любопытных соседей я не страшился, изгородь способна в нужный момент «подрасти» и полностью закрыть двор чужих глаз, а вот криков Коры не избежать, если увидит лишнее.

Нет, не увидит, я довольно усмехнулся. Перехватив ведьму одной рукой, потянул за медное кольцо и начал спуск по скрипучей лестнице. Что ж, ты попалась, Данка, как тебя старухи кличут. А скоро разнесут сплетни о твоем аресте, ведь ты во всем мне сейчас признаешься.

Усадив жертву на старый стул, заставил проглотить зелье откровения. Мерзавка закашлялась и открыла глаза.