С трудом сдерживая дрожь в руках, я кинулась к потайной дверце за шкафом. Если он забрал лицензию, мне конец. Без нее нельзя практиковать. Если начистоту, то я и так не имела формального права, но об этом потом… Слава Солнцу, свернутый и перевязанный, заветный кусочек пергамента лежал на своем законном месте. Что ж, хоть в чем—то ты не преуспел, Рин Вейден. Сюда твои крысиные лапы не добрались.

«Два зельевара – гремучая смесь», я поняла смысл этой фразы слишком поздно. Слишком поздно поняла, что это было предупреждением. Как всегда, тетка оказалась права, но скоро я уеду, и не на правах проигравшей, нет. Можно и дальше продолжать игру с Вейденом, но у меня на жизнь другие планы. Все изменится.

– Это его рук дело?

– Что, простите? – я обернулась, напрочь забыв о присутствии постороннего.

– Лавочник, – клиентка глазами указала на дверь, – из дома напротив.

Багровая ярость заполняла ее с ног до головы и искрила в районе сердца жаждой справедливости. Видимо, мой внутренний компас на нее «настроился», и теперь эмоции считывались визуально. Так бывало и раньше. А началось все, естественно, с Вейдена. Не удивлюсь, если эта крыса чем—то меня опоила и прокляла. Когда он находился рядом, чувствительность усиливалась в два раза, и я задыхалась от его темной ненависти. Откуда она? Неужели простая конкуренция способна настолько очернить душу? Ответа я не знала.

– Ничего страшного, – я захлопнула дверцы, – просто полки прогнили. Приходите за зельем завтра, после обеда. Вам какую степень воздействия?

– Самую мощную, – гостья на мое объяснение не купилась, но багровый туман вокруг нее начал рассеиваться, теперь она думала о другом, – и чтобы на вкус было… поприятней. И флакон… пусть будет подарочный, но не слишком яркий.

– Для мужчины?

Клиентка радостно закивала.

– А этим вечером не получится? Дело в том, что праздник сегодня…

Проще всего отказать, но тогда она пойдет к Крысе. Ингредиенты почти не пострадали – справлюсь.

– Если позволите, я примусь за работу.

Лиронна приложила ладонь к значку – так среди мастеров укрощения выражают извинение или признательность, откланялась и ушла.

Теперь надо срочно заказать другой замок. Прямо сейчас, а зельем и уборкой займусь позже. И мастера—артефактора тоже лучше сменить. А потом приготовить сладкую, отравляюще—сладкую месть для Вейдена.

Почти неуловимый шорох заставил напрячься.

– Куда—то спешишь, Мышь? – над ухом раздался голос, который при других обстоятельствах мог бы показаться приятным, грубая рука накрыла мой рот. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы узнать злоумышленника – к горлу тошнотой подкатила привычная – чужая – ненависть. Но не убьет же он меня, в самом деле. За подобное в Ириссе и на галеры можно попасть. Дыши спокойно, Дана, и не поддавайся на провокации.

– Лирон Вейден, Вы нарушаете приличия!

Так я хотела сказать, но вместо обличительной речи получилось бессвязное бормотание. Исхитрившись, укусила ненавистную руку (очень надеюсь, что она была чистой) и повторила, чеканя каждый слог, – и как Вы посмели вломиться в мой дом, посягнуть на мое имущество! Я обращусь в городской надзор…

Меня отпустили так внезапно, что я пошатнулась.

– Дверь была открыта, я вошел, – зельевар смотрел зло и холодно, сложив руки на груди, – ничего не докажете. И о каких приличиях может идти речь, если не далее как вчера Вы уничтожили редчайший экземпляр в моей теплице!

Ого, так тот куцый кустик был редчайшим? Не иначе как боги мою руку направили!

– Вам придется работать на меня по меньшей мере год, чтобы окупить мои потери, лиронна Данаши Кортера, – он нарочно выделил имя и фамилию – вернее, те, что значились в лицензии, – как при составлении трудового договора, и я сглотнула. Работать на Крысу? Ну нет, это он у меня побегает!

– Не докажете, лирон Вейден, – я скопировала его позу, – и ноги моей не было в Вашем саду! А ко мне скоро придут заказчики, и Вас поймают на нарушении границ частной собственности! Требую, чтобы Вы немедленно покинули мой дом!

– И что же они увидят, милая лиронна? – гаденыш прошел к буфету и взял мою любимую голубую чашку, – мы вежливо беседуем, соблюдая приличия.

– Да ну? – я взяла кухонный нож, – вот порежу руку и скажу, что это Вы на меня напали! – порезов я не боялась, у меня в запасе есть зелья, мгновенно останавливающие кровотечение, и мази, после которых от ран не остается ни следа.

Лучше бы я этого не делала…

Теперь я билась в руках Вейдена, как лиса в капкане, и так же безуспешно. А к его ненависти примешивалось что—то незнакомое и не менее пугающее. И не вырваться – проще скалу с места сдвинуть, Крыса вдвое шире меня в плечах, и на две головы выше.

– Вы забываетесь, – прошипела я, отчаянно жалея, что под рукой нет какого—нибудь коварного пузырька. Кстати, это идея. Только бы добраться до книжных полок, а там припрятана парочка моих последних экспериментов. На мгновение я перестала сопротивляться и тут же резко потянула врага на себя, вправо, до боли в суставах выпростав захваченную руку. Пальцы сами нащупали гладкое стекло, откупорили тугую пробку. Черная жидкость брызнула незваному гостю в лицо.

Он ожидаемо схватился за щеки и попятился. Под диким взглядом я отступила к полке вплотную и сжала второй пузырек.

– Убирайтесь из моего дома! Это зелье способно оторвать конечность или даже голову! Хотя… можете проверить его действие на себе, я не против.

Лавочник взмахнул полами темного сюртука и хлопнул дверью.

А я все так же смотрела перед собой. Никогда раньше наша война не заходила на личную территорию, и новый опыт мне не понравился, совершенно.

Ведьма, сущая ведьма! Дверь этой серой мыши осталась позади, цветным бликом промелькнула и моя лавка, но я шел и шел вперед, ни на что не обращая внимания. Что б ее гхары съели!

– Рин? Рин, что с тобой?!

Голос сестры вернул в реальность. Я обернулся – Кора сбежала с крыльца и приближалась ко мне. Черные волосы выбились из-под косынки, синие глаза смотрели с тревогой.

– Все хорошо, не лезь в мои дела, – произнес я резче, чем хотелось, но сестренка и бровью не повела.

– Что с твоим лицом? – она развернула меня за скулы, а с моей стороны произошло привычное откровение. Каждый раз, когда я смотрел в ее глаза, столь похожие на мои собственные, гнев утихал. Будто незримая связь между нами держала баланс. Мы близнецы, Кора увидела мир на десять минут раньше, за пять до полуночи. Я, соответственно, на пять позже. Сестра помогала вести дела в лавке, и именно она удержала меня от попыток свести счеты с жизнью шесть страшных лет назад. Она моя светлая сторона, если так вам будет угодно, – а ну пойдем, – совсем как когда-то матушка, Кора решительно взяла меня под локоть и потащила к дому.

Мне и самому стало любопытно, какое проклятие расцвело на моем лице. Оно все сильнее напоминало о себе неприятным зудом. Хм, мышь меня удивила – в овальном, чуть треснувшем зеркале отразилась бледная удлиненная морда, а два передних зуба заострились и вытянулись. Синий цвет глаз сменился красным, как у крысы-альбиноса. Не выдержав, я расхохотался. А выдержке сестры еще надо позавидовать! Как она в обморок не упала от такой «крысоты», или что там женщины делают.

– Снова с Даной поцапался? – усадив меня на стул, Кора стала наносить все нейтрализаторы подряд, – даже не отрицай, такое зелье не каждый изготовит. Она талантлива.

– Иногда мне начинает казаться, что ты на ее стороне, – недовольно буркнул я. От очередного средства стало только хуже, а шерсть на коже противно зашипела.

– Ну, в мастерстве тебе не уступает… – предательница-Кора гнула свою линию.

– Дальше я сам, спасибо, – выхватив пробирку, я оттеснил сестру и встал к зеркалу. Злость клокотала в груди – как можно отзываться положительно, да еще и сравнивать меня с этой…этой… шарлатанкой! Может, за шесть лет Мышь и улучшила навык, но тогда она просто брала деньги. Мой сын погиб по ее вине! И как можно было ей довериться? Моя бедная Вира не вынесла горя и ушла на Серебряные поля вслед за новорожденным ребенком.