К своему удивлению, увидев лица приятелей, Элис почувствовала не радость, а раздражение.

— Куда? — без особого интереса спросила она.

— Праздновать наше посвящение, конечно, — Арнольд, обычно сдержанный и флегматичный, сейчас разве что не искрился от счастья, — Ведь мы отныне штатные агенты.

Девушка попыталась улыбнуться. Не вышло.

— Элис, ты как будто не рада? Мы ж мечтали об этом дне! Да что с тобой такое?

— Ребята, я не голодна, честно, — вяло возразила она, понимая, впрочем, что лукавит: съеденное в Реверсайде на банкете у начальника полицейского управления давным-давно переварилось. Почувствовав нерешительность в её голосе, Питер и Джеймс переглянулись, дружно схватили почти не сопротивляющуюся Элис в охапку и потащили по коридору.

— Расскажешь нам, как всё прошло?

— А зачем шеф тебя вызывал?

— Представляешь, я чуть не попался! Еле ноги унёс. Дело было так…

Кроме Элис, однако, никто не слушал Джеймса: очевидно, эта история рассказывалась далеко не в первый раз, и уже успела набить оскомину. Девушка посмотрела на Анабель, та ответила ей счастливой улыбкой.

"Забудь ты о проблемах хоть на время. Не порти ребятам праздник. Редж, кстати, велел тебе хорошенько отдохнуть".

Элис улыбнулась, и на этот раз у неё почти получилось.

Она ожидала, что они спустятся в столовую, но, как выяснилось, Теренс забронировал банкетный зал в "Космополисе" — самом дорогом и фешенебельном ресторане Грейстоуна. Разумеется, с камерным оркестром, фейерверками и огромным тортом, который двое официантов выкатили на специальной тележке.

— Отмечать — так с размахом! — безапелляционно заявил он, не слушая ничьих возражений, впрочем, довольно вялых.

На восьмерых магов в новых, с иголочки, синих мундирах, официанты поглядывали с опаской. Впрочем, Элис тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Её отец, Генри Мейнфорд нередко устраивал званые ужины с музыкой и танцами, но склонность к чрезмерной роскоши и шумным коллективным мероприятиям девушка не унаследовала. Обернувшись, Элис поняла, что никто её мнения не разделяет: Стюарт что-то трещал о своих знаменитых похождениях в бытность воспитанником кадетского корпуса, — задолго до встречи с Роджером Дейзи, своим будущим куратором; Джеймс то и дело поправлял его, и даже обычно застенчивая Анабель заразительно хохотала над очередной шуткой закадычных друзей.

Ресторан держал марку: закуски были разнообразными, скатерти и салфетки — накрахмаленными, сомелье — немногословными. Неформальная обстановка располагала к отдыху. А какое же застолье без…

— Элис, тост!

— Что?

— Твоя очередь! — Питер замахал руками, призывая к молчанию, — Господа, минуту внимания! Слово предоставляется леди Элисон Мейнфорд.

Элис запустила в него банановой кожурой, но тот ловко увернулся.

— Ну же, Элис! Давай!

Надо же. Уже второй раз за последние сутки от неё ждут красивых слов с бокалами в руках.

— Я не люблю пускаться в размышления по поводу и без, — Элис отодвинула тарелку, — А учитывая, что серьёзную речь я сейчас вряд ли способна сочинить, а вы вряд ли способны воспринять, скажу кратко. За победу. За нашу будущую победу, и за нас! — бокал с игристым вином оказался на уровне глаз, и вдруг она с ужасом увидела, как по поверхности хрусталя разбегается паутина трещин. Вино окрасилось алым, и в ту же секунду трилистник на ладони пронзила острая боль. Девушка вскрикнула, бокал выскользнул из пальцев и, упав на пол, разлетелся вдребезги.

Питер начал было смеяться, но под суровыми взглядами собутыльников мгновенно стушевался и умолк. Элис заставила себя оторвать взгляд от осколков и посмотреть на ребят.

— В чём дело? — фальшиво-непринуждённым тоном проговорила она, — Высокие штрафы за разбитую посуду?

— Плохая примета, Элис, — сумрачно пробормотал Теренс. — Очень плохая. Разбить бокал, когда произносится такой тост, да ещё тем, кто его сказал, — не к добру…

Элис рассвирепела — в основном не из-за его слов, а из-за того, что все остальные, по всей видимости, придерживались такого же мнения.

— Терри, ты — маг! Какие приметы?! Приди в себя!

— Люди не могут использовать энергию вселенной, но они её чувствуют. Мудрость народных примет оттачивалась веками и поколениями.

— Ради всего святого!..

— Дело не в примете, — неожиданно поддержала своего парня Луиза, — У тебя было такое лицо, словно ты призрак увидела.

— Ничего я не увидела!

— Так уж и ничего, а?

— Это вышло случайно, сколько можно повторять! — Элис вспыхнула, выходя из себя, — Оставим это. Мы же серьёзные люди.

— Элис, послушай… — попыталась вставить Анабель, но Элис перебила её.

— Хватит! Магам не пристало верить во всякую нелепицу, не имеющую под собой никакого основания.

Кто-то одобрительно закивал, выражая согласие, и мало-помалу все успокоились, осознав, что, в общем-то, ничего страшного не произошло.

— Я не собираюсь, — продолжала Элис, — Портить вечер вам и себе из-за жалких осколков стекла. Можно подумать, что здесь собрались фаталисты. Так вот, официально заявляю, что я таковой не являюсь! И вам настоятельно советую выкинуть из головы весь этот бред.

Официант услужливо протянул ей наполненный бокал, Элис высоко подняла его.

— За то, чтобы плохие приметы не сбывались!

Обстановка окончательно разрядилась, когда Питер неуклюже взмахнув рукой, опрокинул серебряный подсвечник, поджёг скатерть, и чуть не спалил ресторан. Теперь все подтрунивали над ним, а о досадном инциденте с бокалом и думать забыли. Их, впрочем, потом ещё разбилось с десяток, причем Джеймс аккуратно поставил свой мимо стола.

Давно Элис не была так зла на саму себя. Да, она солгала, утверждая, будто ей всё померещилось. И что с того? Стоит ли жутковатая правда душевного спокойствия друзей? Нет, конечно.

Тем более она сама не знает наверняка, что же на самом деле привиделось ей в узоре из трещин, неведомым образом проступивших на стекле.

Маги, в отличие от людей, крайне редко видят вещие сны и подлинные знамения.

У страха глаза велики. Может, это и не взрыв октаниума.

Дни и недели понеслись вскачь: будто в незримом механизме мироздания сжатую до предела пружину вдруг отпустили на свободу. Затяжные осенние дожди сменили снегопады и метели, а когда ветер дул с моря, лишённые листвы ветви клёнов и тополей обрастали мохнатой бахромой инея. Зима выдалась необычайно суровой, — что само по себе несвойственно мягкому морскому климату западного побережья. Видимо, механики из небесной канцелярии решили взять бессрочный отпуск, забросив свои обязанности и пустив дела на самотёк.

Ноябрь, а за ним декабрь и январь пролетели незаметно: Элис взялась за расследование, засучив рукава, за ворохом дел не замечая ход времени. Она была всецело поглощена работой, — двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Расслабляться нельзя было ни на секунду. Редко когда удавалось найти время для отдыха: девушка держалась лишь благодаря кофеиносодержащему коктейлю, напрочь отбивавшему мысли о сне. Энергетик, однако, доставать было всё сложнее, равно как и съестные припасы: люди бежали из города сломя голову. Отчасти этому способствовали участившиеся случаи столкновений со спектралами, отчасти — отставка губернатора и чрезвычайное положение, введённое сразу после того, как за одну ночь неизвестными диссидентами были взорваны сразу три Скайлендских энергостанции. Впрочем, неизвестными они были лишь для обывателей; Элис же и её коллегам было прекрасно известно, чьих рук это дело. Что, однако, никому не прибавляло оптимизма: ведь до сих пор оставалось непонятно, как вражеским шпионам удалось обстряпать эти диверсии под самым носом у ДВР.