Альфа Рей выпускает шипы. Нет, мы не хотим, чтобы ему было удобно. Мы не его племенная кобыла, и у нас нет податливого и плодовитого чрева Омеги — лишь похоть и желание покорить то, что не должно быть покорено. Я — белый кит для каждого Альфа-самца. Я не бесценна и хрупка, как Святой Грааль, о нет. Я — добыча, которой они могут похваляться, насаживая на вертел. Трахаться со мной — это вам не церковное таинство.
Но насытившийся сонный голос начинает причитать: наш Бен не такой… узы Фамильяров делают нас сильнее!..
Бен проводит своей огромной ручищей по моей ляжке.
— Ты ведь в порядке? Прости, что всё время тебя кусаю. — Он утыкается носом мне в затылок и шевелит бёдрами, подтягивая узел. — Но ты бы и правда от меня сдёрнула.
— Да всё нормально. Я не специально, это из-за…
— Инстинктов. — Он целует меня в изгиб под подбородком. — Я понимаю. К тому же, это чертовски сексуально.
Я чувствую, как меня вновь наполняет сперма. Мы занимались сексом уже раз пять, и Бен выпил, наверное, литров десять воды. Как только он возвращается в постель, мы опять начинаем трахаться, и возникает ощущение, что это никогда не прекратится. Я улыбаюсь его словам, слушая, как он мычит от удовольствия, когда снова в меня вторгается. Он напрягает бёдра.
— Сексуально? — эхом откликаюсь я. — А Омежки с их откляченными задами?
— Типа, с лордозом? В смысле, они тоже. — Бен крепко обнимает меня, мурлыкая мне в спину. — Но завалить тебя и укусить в шею — это… серьёзней. Это удовлетворяет, думаю… и насыщает. Никакой опустошённости после.
видишь????!!!! восторженно выкрикивает голосок. наш бен — такая хорошая пара! голос всё думает о его члене, застрявшем внутри меня, и довольно вздыхает. отныне больше не будет пустоты.
Мы завернули на территорию чувств, и меня это не устраивает. Я киваю, будто меня трогают его речи, и надеюсь, что узел скоро спадёт и я смогу свалить отсюда нахрен. У меня есть ещё как минимум пятнадцать минут, может, больше. Слава богу, я принимаю супрессанты и противозачаточные, к тому же я Альфа-самка и не особо плодовита. Я сохраню свою независимость.
Бен вздыхает.
— Не знаю… — произносит он, пододвигаясь ближе, будучи удивительным образом ещё не так глубоко, как обычно. — Шпилить течную Омегу — это как в порнухе сниматься, наверное. А это — глубже.
Я пытаюсь засмеяться.
— Это такая шутейка про узел?
— Нет, — раздражённо ворчит он. — Ладно, забей.
Мы валяемся на кровати ещё полчаса, а затем Бен выскальзывает из моей киски. Неуклюже выпутавшись из его объятий, я скрываюсь в ванной; из меня, будто из крана, льётся сперма, и я по-быстрому принимаю душ. Бен ждёт за дверью, а потом тоже моется, пока я одеваюсь.
— Так ты в порядке? — снова спрашивает он, почёсывая в затылке и ничуть не стыдясь своей наготы. — Я кучу раз тебя повязал, а ты очень тугая.
Я пожимаю плечами, втискиваясь в джинсы.
— Да, всё хорошо. Спасибо.
Бен как будто расстроен. Он кивает и с минуту смотрит на меня, прежде чем самому одеться. По пути на кухню я начинаю негодовать. Фиг ли он ни с того ни с сего стал таким дотошным? Он должен радоваться, что я не рыдаю и ни о чём не прошу…
Вот чёрт!
Бен чуть не врезается в меня, когда я останавливаюсь. Он хочет, чтобы я в нём нуждалась, — он как-то упоминал об этом. Мне не очень-то нравится от кого-то зависеть, но…
Я поворачиваюсь и смотрю в его тёмные, полные надежд глаза. Он улыбается. Это уже не тот Альфа, которого я встретила когда-то на вечеринке студенческого братства. Он меняется — возможно, из-за наших уз, но я чувствую, что остаюсь прежней. Я боюсь перемен, я им противлюсь. А Бен позволяет им происходить. Он приобретает омежьи черты, которые я отвергаю.
Я улыбаюсь в ответ.
— Может, пойдём в торговый центр? А потом в бар заскочим на пару стаканчиков? — Я сдвигаю ляжки и чувствую, как пульсирует влажная от спермы вагина. — Больно… Я просто не хотела, чтобы ты из-за этого парился.
Бен включает заботливого Альфу. Он извиняется за свою тупость, ведёт меня в ванную и даёт Тайленол, чтобы успокоить воспалённую багряную железу на моём горле. Я смирно сижу на столешнице и наслаждаюсь порхающими в животе бабочками оттого, что обо мне заботятся и обожают. Это так здорово! Я закрываю глаза, и он нежно вылизывает железу, залечивая её, как велит ему инстинкт. Как же приятно!
— Ты не достаёшь меня, малявка. Я готов тебе помогать, — произносит он, расчёсывая мои волосы гребнем.
Я улыбаюсь.
Как только Бен удовлетворяется своей заботой, мы выходим на улицу, окунаясь в солнечный денёк, как новоиспечённая Альфа-пара. Хотя, чтобы стать парой официально, нам нужно дождаться, когда течка и гон наступят одновременно. Я заливаюсь румянцем при воспоминании о прошлой ночи и сегодняшнем утре. Мы натрахались, наверное, на несколько месяцев вперёд.
Моя шея превратилась в сплошной красно-пурпурный кошмар. Бен зыркает на пялящихся прохожих и переплетает свои пальцы с моими, кривя верхнюю губу. Его чёрные волосы собраны в пучок, и видно, что по шее спускаются мои ответные укусы. Всё в нас просто кричит о том, что мы Альфа-парочка. Омеги и Альфы так не трахаются. Мы животные до мозга костей.
Торговый центр — в нескольких минутах ходьбы. Мы бесцельно бродим по этажу, ощущая взгляды и запахи других пар. Для таких, как Кайдел — Омег на супрессантах — толпа, в которой рыщут Альфы, вынюхивающие бесхозных Омег, — самое опасное место. Бен становится агрессивным среди Альфа-самцов, я — среди Омег-самок, а затем мы меняемся ролями. Это возбуждающе и странно. Мы ревнуем друг друга.
Бен ухмыляется, глядя на меня, пока мы зависаем в Victoria’s Secret. Он прислоняется к стене, скрестив на груди свои крепкие руки, а девушки открыто на него пялятся. Я сдерживаю ответную ухмылку, пока выбираю трусики, стараясь сделать вид, будто мне не впервой этим заниматься.
— Что? — бросаю я ему.
— Я теперь кое-что чувствую. — Он выдёргивает у меня из рук трусики размера «М». — К примеру, что ты волнуешься и не понимаешь, что делаешь.
Я смотрю на него исподлобья.
— У меня эм-ка!
— Да-да, в упаковках из Волмарта. Бери эс-ки, и ещё парочку стрингов захвати. — Он отталкивается от стены и самодовольно на меня смотрит. — Пойду подберу тебе комплектик, малявка. Не уходи далеко.
Тьфу! Я показываю ему в спину язык и сгребаю те трусы, что под руку попались. Да пошёл он!
Но эмоции, о которых он говорит, во мне действительно есть. Бен излучает тёплое счастье. Он сыт, как будто наконец-то съел большую порцию еды после многолетнего голода. Иногда его одолевают тревога и страх, но он думает обо мне и снова преисполняется радостью. Это странно. Теперь я — источник его счастья. Всё, о чём он думает, и всё, что делает, вертится вокруг меня, и это беспокоит, но в то же время приносит удовлетворение.
Бен возвращается, неся на пять гарнитуров больше, чем планировалось. Он не даёт мне их рассмотреть и набирает ещё трусиков, стоит мне показать те, что я нашла. Он приобретает футболки, толстовки и спортивки, и девушки вокруг нас глазеют на то, как мы спорим. Я ему что, чёртова ходячая реклама?!
Мы продолжаем в том же духе, скупая джинсы, юбки, блузки. Бен начеку и сообщает, если что-то с чем-то не сочетается. Он несёт мои пакеты, и я робко начинаю чувствовать себя счастливой. Я никогда раньше не обновляла гардероб полностью. Бен покупает всё, что бы я ни попросила, и даже больше. Он счастлив так же, как и я, но у меня предчувствие, что это ненадолго. Так всегда бывает. Жизнь любит вставлять палки в колёса. И, хотя пока всё и спокойно, я продолжаю ждать подвоха.
Как только мы возвращаемся домой, мне приходит сообщение от Роуз. Она хочет потусовать, и Финн тоже; По возьмёт с собой Джессику. По закону никто из нас, девчонок, пока не имеет права пить алкоголь, но разве кто откажет в просьбе трём Альфа-самцам? Я отвечаю ей и слышу, как Бен чешется. Подняв взгляд, я вижу, как он проводит ногтями по горлу, оставляя красные следы на светлой коже.
