— Я ухожу! — ору я сквозь музыку.

Он ухмыляется как придурок и целует меня в шею.

— Как ты умудрилась сюда пробраться? Я тобой горжусь. — Его огромные руки скользят по моей заднице, сжимая её; он притягивает меня к себе ближе. — Какая же ты охуенно горячая, и такая крошечная. Ну прямо, мать твою… куколка.

Тётка не выдерживает и подходит к нам, но Бен от неё отмахивается. Я улавливаю от его шеи запах женских духов, и голос негодует; этот, видимо, «измену» за версту чует.

Я ничего не слышу, не вижу, ни о чём не думаю. Бен не в состоянии от меня оторваться; он нетерпеливо запускает шершавые ладони мне под блузку, скользя пальцами вверх по спине. Мы покачиваемся в такт музыке, и Бен посасывает мочку моего уха, пока мимо проходит веселящийся народ.

— Ты одуренная на вкус, — бормочет он. — Малявка, хочешь выпить? — Он щёлкает пальцами, глядя на бармена, а потом облизывает мою челюсть. — Я трахну тебя прямо в этой юбке, похотливая… сучка.

— Я не в настроении! — огрызаюсь я. — Отвали!

Бен забирает у бармена какой-то напиток и тянет меня в тёмный угол, к подозрительного вида диванчику. И усаживается, привлекая меня к себе на колени, а потом подносит к моим губам стакан — так, что мне остаётся либо пить это, либо вдыхать. Бен смеётся, когда я даю ему пощёчину, и, глотнув, начинаю отплёвываться от алкоголя, обжигающего мне горло. Его руки блуждают по моим бёдрам, а мне ничего не остаётся, кроме как облокотиться на стол.

Как же тяжело думать! Я с трудом сглатываю и чувствую, как Бен обхватывает мои бёдра и подтаскивает к себе на колени. Музыка ревёт, но я слышу, как он пыхтит мне в волосы. Я цепляюсь за липкий стол.

— Ты пахнешь как Омега, — шепчет он. — Виделась со своей подружкой?

— … Да.

— М-м. Неплохо она веселится?

Я чувствую, как у него встаёт, но мне не хочется отстраняться. Я пожимаю плечами и делаю вид, что ничего не замечаю.

— Они съезжаются, — говорю я.

Бен удерживает меня на коленях, посасывая кожу на шее и двигая бёдрами, что-то сочувственно мурлыча. Я невольно опираюсь о его грудь, как будто даже наслаждаясь его прикосновениями и тем, что мы делаем это на публике. Сердце колотится, потому что я никогда не занималась ничем подобным.

Бен едва сдерживает стон.

— … Понравилась хата?

— Да… да. Надо только… — я впиваюсь ногтями в стол — … украсить.

— Угу. Нужна женская рука. — Он скользит ладонями по внутренней стороне моих ляжек, продолжая двигать бёдрами. — Ночью ты была чертовски сексуальна: выгибалась, скулила и обустраивала гнёздышко. Ела с моих рук, позволяла тереться о твой зад.

Ничего из этого я не помню, и, вздрогнув, спрашиваю:

— Неужели мы?..

Бен воркует и качает головой.

— Нет, нет, ничего не было. Оно мне надо, когда ты ничего не соображаешь, да ещё тебе семнадцать? — Он сжимает мои бёдра и толкается. — Нравится сидеть у меня на коленях?

— … Вроде бы, — признаю я.

— Нагнуть бы тебя и трахнуть, — шепчет он мне на ухо. — Задрать эту юбчонку, стянуть по ляжкам трусики и повязать. Ты бы рычала, скулила, извивалась подо мной, произносила бы моё имя. Но я подожду. Так будет лучше.

Голос в моём сознании растворяется, трепеща и заливаясь трелью, как у кошки во время течки. Я нервно оглядываюсь, пока Бен мычит и трётся об меня. Стоит мне понять, что он использует моё тело, чтобы кончить, как меня прошибает холодный пот. Но в то же время это заводит. Он ещё пару раз целует меня в шею, после чего тяжело вздыхает и качает головой.

— Пойдём, — бормочет он. — Я не кончу в штаны как долбаный подросток. — Он встаёт и перебрасывает меня через плечо, не обращая внимания на мои визги. — Кончу в кулак как мужик.

Бен выносит меня из бара под хохот окружающих. Я яростно краснею и ору — и всю дорогу домой, и когда мы поднимаемся по лестнице, и когда заходим в пустую квартиру. Он шлёпает меня по заднице и тащит в гардеробную вместо кровати.

Я рушусь на бесформенную кучу тряпья, а Бен заползает мне между ног, не дав мне и глазом моргнуть. Мою одежду он не трогает, а сам снимает с себя джинсы, оставаясь в боксерах. Я удивлённо хлопаю глазами, когда он начинает тереться об меня, уткнувшись лицом в шею. Так… ладно!

Бен шлёпает меня по ляжке.

— Хочу выебать тебя в этой юбке. — Обхватывая рукой моё бедро, он начинает толкаться быстрее. — Хочешь, чтобы я остановился?

— Нет… всё в порядке. — Я прижимаюсь к его рёбрам, пытаясь понять что происходит. — Всё в порядке.

— М-м… ебать. Сука. — Он выгибается дугой и хватает меня за руку. — Потрогай. Почувствуй узел. Потрогай.

Я тянусь вниз и обхватываю пальцами член. Он горячий, пульсирующий и твёрдый, но… упругий. Бен задыхается и наклоняется, чтобы посмотреть, как моя рука отвечает на судорожные толчки. Я тоже пялюсь. Ебать он огромный. В темноте плохо видно, но я чувствую, что он здоровенный. Я вспоминаю о тампонах, которыми пользовалась, и меня передёргивает. Какого хрена эта штуковина такая большая?

Бен часто и тяжело дышит, уткнувшись мне в лоб.

— Ниже, ниже.

Пальцы скользят вниз по стволу, к непонятной выпуклости. Она толще, чем остальная часть, и пульсирует, и Бен начинает поскуливать, когда я до неё дотрагиваюсь. Он матерится, когда я несколько раз провожу по бугорку пальцами, а голос у меня внутри волнующе гудит.

Бен кончает с гортанным стоном, и через нашу связь его удовольствие отдаётся во мне эхом. Член пульсирует, а бугор в моей руке набухает с каждым выстрелом спермы, которая брызжет, пачкая мне блузку. Бен извиняется сквозь оргазм, но не может остановиться. Я взвизгиваю, когда он пускает струю чуть ли не мне в лицо.

Узел раздувается вокруг основания члена, но быстро начинает опадать. Задыхаясь, Бен протягивает между нами руку и сжимает мои пальцы, обхватывающие узел.

— Там ещё, — выдыхает он. — Ещё.

Я сжимаю его крепче, и через несколько секунд Бен со стоном кончает вновь. Он опирается на локоть и ничего не говорит, когда я отпускаю член, чтобы посмотреть на мутную, липкую влагу, опутавшую мои пальцы.

Бен тяжело дышит и целует меня в щёку.

— Твою ж мать. Это было охренеть как круто. — Он снова целует меня, ещё сильнее, и стонет. — Умница.

Через минуту он скатывается с меня и потирает лицо, а я тем временем встаю, дрожа, и бреду в ванную, чтобы привести себя в порядок. Ладно. Всё херня.

Я пристально смотрю на сперму Бена, пока в ванне бежит вода, и снова слышу голос.

лизни. не растрачивай семя своей пары.

— Чёрта с два! — шикаю я, хоть и не слишком убедительно.

Слушая журчание воды, я продолжаю смотреть на влагу, а потом пробую её на вкус. По телу проходит сладкая дрожь, и вот я уже сижу на полу, обсасывая и вылизывая пальцы, чтобы заполучить каждую частичку Беновой кончи, что стекает мне в глотку.

Голова кружится так, словно я пьяная. Я съем её всю. Она такая вкусная!

====== Terra nullius (Ничья земля) ======

!!!!!!мы нужны бену!!!!! тревожно звенит у меня в голове. Я втягиваю воздух носом и, резко оторвавшись от подушки, сажусь на кровати с «гнездом» в волосах. Голос нынче безумнее, чем обычно, и мечется в моей голове словно набравший скорость мячик для пинг-понга. Я едва успеваю моргнуть, прежде чем дверь распахивается и меня ослепляет солнечным светом.

— Да что ж это, блять!.. — начинаю недовольно шипеть я, щурясь и размахивая руками в попытках защитить глаза.

Бен еле поспевает за собственным запахом перегара.

— Эй! Уже полдень. Вставай.

Сбитая с толку и разозлённая уже, наверное, в стопятьсотый раз за неделю, я хватаю подушку и запускаю ему в голову. Альфа Рей больше не парится о своём гнезде. Нормальная Рей раздербанит эту хрень в клочья, если это отгонит Бена.

— Ты что, пил?! — допытываюсь я, потирая глаза.

— Ага, — отвечает он, приближаясь, и я чувствую, как голосок окончательно слетает с катушек. Он переживает за Бена, но я — нет. — У меня узел иногда выскакивает, когда я напьюсь. Хочешь ещё разок глянуть?