— А я люблю тебя, Джон, своего мужчину. – между поцелуев прошептала ему Клара, продолжая плакать, ведь он так сильно обидел её тем, что целовал свою жену. Ему не хотелось, чтобы она плакала, а потому он приподнял её, вынуждая закинуть обе свои ноги ему на бёдра, после чего понёс её в свою спальню, а для того чтобы им не мешали, закрыл её на ключ. Уложив девушку на кровать, он оторвался от её губ и вытер её слезы, нежно расцеловывая её лицо.

— Я не уйду к Хелен, Клара. Нас больше ничего не связывает с ней. Видишь? – он показал ей свои ладони и только сейчас девушка заметила, что его обручальное кольцо пропало. Она присела на кровати, ощупывая их, будто не верила собственным глазам. Он присел на кровать напротив неё, но сначала достал из своей прикроватной тумбочки подарок.

— Я хотел преподнести тебе его иначе. Но, мне кажется, сейчас даже лучше. – Джон раскрыл перед ней маленькую коробочку, внутри которого лежало старинное золотое кольцо, в середине которого был изумруд, а его окружало огромное количество сапфиров.

— Я люблю тебя. И не устану это повторять никогда. Я хочу любить тебя, почитать и радовать всю твою оставшуюся жизнь. Клара Освин Освальд, ты окажешь мне честь стать твоим мужем? – девушка забрала коробку из его рук, внимательно рассматривая миниатюрное кольцо, после чего перевела свой взгляд на мужчину, который был сейчас очень счастлив и дожидался её ответа.

— Но ты ведь женат, Джон. – она шмыгнула носом, продолжая плакать, вот только сейчас трудно было понять от счастья, обиды или злости на него.

— Да, и, к моему огромному сожалению, я не смогу развестись с Хелен, потому что, если это случится, она станет уязвима. А если с ней что-то случится, то девочки этого мне никогда не простят. Но я клянусь тебе Клара, что если ты примешь мое предложение, то я буду тебе мужем, даже несмотря на мой зарегистрированный брак. Нас обвенчают в церкви. Религиозный брак ведь выше государственного. – он вытер её слезы вновь, а она положила коробочку на кровать, накрывая его ладони своими, ей было так трудно поверить во всё это.

— Но ты ведь не веришь в Бога.

— Зато ты веришь. Я нашёл крестик у тебя дома. И я верил однажды в него, но перестал, когда началась война. Но ради тебя я поверю во что угодно, лишь бы быть с тобой здесь, и если есть другая сторона, то там тоже. Мне не хватит вечности насытиться тобой – моей невозможной девчонкой. Да, я не Альберт, Клара, но клянусь, что буду оберегать тебя ценой собственной жизни и сделаю счастливой. – кажется, ей не было суждено перестать плакать. Она лишь утвердительно закивала, крепче сжимая его ладони своими, приподнимаясь коленями на кровати.

— Я уже счастлива, Джон. Благодаря тебе я обрела смысл продолжать жить. Да. Да. Мой ответ – да. Я выйду за тебя замуж. Я буду твоей. Всегда и навеки. – она бросилась ему на шею, продолжая громко плакать, а он крепко сжал её в своих объятиях, улыбаясь.

— Моя Клара, моя невозможная девчонка. – она посмотрела на него и засмеялась, а он надел кольцо ей на палец правой руки, ведь считал, что она католичка, после чего чувственно поцеловал в губы, а она ответила ему, укладываясь сверху на нём.

Когда ей стало нечем дышать, то она лишь засмеялась, отстраняясь, вдыхая воздух в лёгкие, после чего оставила нежный поцелуй на его носу, поглаживая по волосам.

— Я хотела бы немного побыть одна, собраться с мыслями. Отпустишь меня попить водички? – он недовольно сморщился, цокая, но всё же согласился её отпустить, однако ненадолго, и с условием того, что она вернётся к нему и спать они будут вместе, девочки все равно не заметят утром этого, он встаёт раньше них всегда.

Девушка освободилась из его объятий и вышла из комнаты, стремительно убегая на кухню, где тут же подойдя к раковине, включила холодную воду и несколько раз умыла ей лицо, а затем и все руки. Выключив воду, она мокрая присела у раковины на пол, всматриваясь в кольцо, которое он надел на её палец.

Как она могла вообще согласиться и принять его предложение? Он убийца, предатель собственной страны, его руки в крови, его душа будет гореть в аду за все те преступления, что он совершил. Но почему она была готова отправиться в ад за ним? Это было чистой правдой. Она любила его до безумия, зная обо всех его грехах. Почему она приняла предложение? В чём смысл быть счастливыми сейчас, если потом будет очень и очень больно? А ей будет больно. Он умрет. Джон Смит умрёт от её руки. Но она давно знала одну истину, которая жила глубоко внутри неё – она не переживет эту войну. Девушка не знала, как именно она умрёт, понятия не имела, но была уверенна, нет, убеждена, что это случится. Раз их обвенчают, значит они не смогут больше вернуться к своим прежним именам. А разве нужно было? В нём вряд ли осталось что-то от Уильяма Лэма, как и в ней от Виктории Кент, она больше не была сильной и уверенной в себе девушкой, полной мечт и желаний, та девушка умерла вместе со своей семьёй. Сейчас же в живых была только Клара Освин Освальд, а значит отныне её звали только так. Это новое имя было обещанием, и в первую очередь себе – не быть никогда злой и трусливой, не ненавидеть, ведь это удел глупцов, любить, ведь в этом заключается мудрость, а самое главное бежать, не забывая своего прошлого.

Она и не заметила, сколько времени провела в одиночестве, но когда пришла в себя, решила вернуться к Джону. Вот только её смутил плач, который она услышала, проходя мимо одной из комнат дочерей Джона. Тихо приоткрыв дверь, она увидела Дженнифер, что не спала в этот поздний час и горько плакала, сжимая подушку, что были силы. Клара аккуратно зашла внутрь и окликнула девочку, но та не поворачивалась к ней.

— Дженнифер, дорогая, что с тобой? – Клара присела на край её кровати и заметила, что Дженнифер не просто сжимала подушку, она кусала её, видимо для того чтобы не было слышно, как она плакала.

— Хэй, успокойся. Расскажи мне всё. – нежные поглаживания мисс Освальд помогли и Дженнифер убрала подушку в сторону, присаживаясь на кровати близко к девушке.

— Я очень скучаю по маме. Я не могу без неё. Мне здесь невыносимо. – Дженнифер уткнулась в Клару, а та крепко обняла девочку, поглаживая по волосам, пытаясь успокоить. Клара заметила ещё за ужином, что несмотря на веселье Дженнифер, она была очень грустной. Как и многие в Рейхе она пыталась носить маску, но ей это не удавалось в силу своего чистого сердца и юного возраста.

— Ты знаешь её номер телефона? – девочка кивнула и шмыгнула носом, а Клара поцеловала её в носик, убирая волосы с лица.

— Значит нам нужно ей позвонить. Пошли со мной. – она взяла девочку за руку и крепко её сжала, выходя с ней в гостиную, где они взяли телефон и присели на пол около окна. Дженнифер дрожащими пальцами стала набирать нужную комбинацию цифр, а затем стала слушать гудки, что так долго тянулись. Неудивительно, было уже так поздно. Но всё же на той стороне ответили.

— Мама? – с надеждой спросила девочка, крепко сжимая трубку.

— Дженни, милая, привет. – счастливо ответила Хелен, она была так рада слышать свою дочь, хоть и в столь поздний час.

— Мама! – родной голос, что отозвался на той стороне, стал причиной, по которой Дженнифер сильнее расплакалась, а Клара, что сидела рядом, просто внимательно смотрела на малышку, позволяя ей выговориться.

— Ну-ну. Что случилось? – обеспокоенно отозвалась Хелен, испугавшаяся реакции дочери.

— Я хочу вернуться на ферму. Я хочу жить с тобой и дядей Хэнком. Есть автобус, я смотрела. – признаться, честно, Клара была удивлена тем, что Дженнифер подготовила целый план побега. Хотя чему ей было удивляться, разве она забыла чей дочерью была эта девочка?

— Нет, нельзя, дорогая, это слишком опасно. – серьёзно произнесла женщина, которая даже думать не хотела о том, чтобы Дженнифер сбежала от отца. Последствия были бы ужасающими.

— Прошу тебя, мама. Мне так тяжело без тебя. Я ненавижу это место. Я не могу здесь оставаться. Прошу тебя. – Дженнифер было невыносимо здесь, в Мюнхене, после того как она попробовала свою жизнь там, в Меерсбурге, и её нельзя было за это винить. Наоборот, Клара была очень рада, что девочка видела ужасы Рейха. Иначе было никак.