Переливание крови, что врачи сделали Кларе, очень помогло в стабилизирование её состояния. Спустя несколько дней она находилась уже в обычной частной палате, куда её перевели после реанимации. Как и полагалось по графику, к Кларе зашла медсестра, которая заменяла ей капельницу. Она заметила, что девушка проснулась и в недоумении смотрела по сторонам.

— Доброе утро, «Королева» Виктория. – женщина сняла с неё дыхательную маску, поскольку теперь она была ей совершенно не нужна. Клара провела ладонями по лицу, глубоко вздыхая, но ощутила боль в плече, а также покалывание в руках из-за капельницы.

— Очень смешно. – она слабо улыбнулась, вглядываясь в женщину, которая, судя по всему, была её новым связным. Этому девушка была рада. Действия прежнего связного ей всё ещё были непонятны.

— Ты в больнице. Оберстгруппенфюрер Смит даже охрану выставил у дверей. К тебе просто так не зайти. – переведя взгляд в сторону, она обнаружила через небольшое окно в стене, что вело в коридор, людей в форме СС. Судя по их виду, они были не ниже звания капитана.

— Как мило. – она вновь перевела свой взгляд на женщину, разглядывая то, как она меняла ей жидкость для капельницы.

— Ты отлично справилась со своей задачей, Виктория. Монархия тобой довольна. – эти слова её рассмешили, и она попыталась присесть, и женщина ей помогла.

— Чем она довольна? Какой задачей? Полоумный рейхсмаршал держал меня неделю Бог знает где, просто издеваясь. Даже не было допроса никакого.

— А зачем ему было тебя допрашивать? – она присела рядом с ней на кровати и стала заменять повязку на плече девушки, потому что она вновь начала кровоточить.

— Как зачем? Разве я не была «похищена», потому что я «психиатр» миссис Смит? – Виктория недовольно зашипела и посмотрела на собственное плечо, оно выглядело намного лучше сейчас, что не могло её не радовать.

— Ты была «похищена», потому что ты небезразлична Джону Смиту. Он даже тебе свою кровь перелил. И теперь с твоей помощью протокол «Саранча» находится полностью в его ведении. – она в недоумении посмотрела на медсестру, не веря собственным ушам. Он пожертвовал свою кровь, чтобы ей сделали переливание? Подобный акт доброты совершенно не укладывался в её голове с его образом.

— И что же теперь Корона хочет, чтобы я сделала для своей страны? – однако не стоит забывать, что она Виктория Кент, агент секретно-разведывательной службы Великобритании, которая находилась в Мюнхене для важной секретной операции, ради исполнения которой она была Кларой Освин Освальд, психиатром из Японии.

— Тебе нужно ждать, как и ранее, только теперь в качестве самой дорогой женщины для оберстгруппенфюрера Джона Смита.

— Я не понимаю. – почему постоянно нужно было ждать, ей совершенно не было это ясно. Ведь теперь протокол «Саранча» был в его доступе, чего ещё они дожидались?

— Ты должна стать смыслом его жизни, его спутницей, компаньоном. – получается в интересах страны было сделать из неё его любовницу. Но как это могло помочь Великобритании выиграть войну и остановить нацистов?

— Но он женат. У него есть дети.

— Верно. Но Уильям Лэм предал свою страну и в нужный час, когда Великобритания уничтожит «Саранчу», тем самым изменив ход войны, спасая весь мир, он будет казнен, как и все изменники. Но от тебя зависит, дорогая Виктория, будут ли с ним казнены его жена и дочери. Руководство оставило решать этот вопрос тебе в качестве благодарности за верную службу. Тебе всё понятно? – так вот в чём было дело, решение принято, Уильям Лэм будет казнен за предательство своей страны, и, убит он будет её руками. Его уже не спасти. Однако Виктория могла спасти ни в чём не виновных Хелен и их дочерей. Конечно, она понимала, почему в своё время Уильям предал свою страну, но не одобряла это, поскольку его семья ничем не отличалась от многих других семей, которые разрушила война, но раз у неё был шанс их спасти, то она им воспользуется.

— Да. – приказы не обсуждают, а исполняют, таков непреклонный закон, которому они все следовали.

— Чудно. Теперь отдыхай. – женщина закончила перевязку и ушла прочь, закрыв за собой дверь. Виктория была уверена, что больше её не увидит, более того, она вновь была обязана поддерживать общение со штабом через энигму. Среди многочисленных посланий фашистов найти послание разведки, к тому же в Мюнхене, в городе, который славился своими протестами против нацизма, было невозможно. Оставшись наедине, Виктория достала из-под медицинского халата свой крест и сорвала его с шеи, крепко сжимая в руках и целуя.

— Боже, храни Короля… – она всегда просила у Господа терпения и сил, чтобы выстоять, но не для того, чтобы сделать свою жизнь лучше, это было бессмысленно, её жизнь не имела больше смысла и ей не принадлежала, а для того чтобы помочь скорее остановить эту кровавую войну, что потрясла и уничтожила столько судеб и весь мир.

========== Волшебное время. ==========

Викторию продержали в больнице после того, как она пришла в себя, около двух дней, а затем выписали домой при условии соблюдения ею домашнего режима и временного отказа от работы. Конечно, у неё не было другого выхода, как согласиться.

Охрана, что была поставлена к ней, довезла девушку домой, сообщив, что по особому распоряжению оберстгруппенфюрера ещё некоторое время они будут за ней наблюдать. Конечно, спорить с капитанами СС было бесполезно, а потому она лишь молча покинула машину и поднялась к себе домой. Открыв входную дверь ключами, она обнаружила на пороге мужские и детские вещи, отчего тут же закрыла дверь и прошла внутрь квартиры, обнаружив в гостиной мужчину, что держал на руках ребёнка и убаюкивал его, напевая немецкие песни.

— Альберт! – в изумлении громко произнесла девушка и он тут же обернулся к ней, шикая, недовольно говоря, что она разбудит Берти, их сына, которого он с таким большим трудом убаюкал.

— С выпиской тебя, дорогая. – тихо прошептал юноша, подходя к удивлённой девушке, целуя после трепетно в лоб, передавая ей их малыша, потому что она сама потянулась к нему.

— Ох, Берти… – Виктория широко улыбнулась и прижала ребёнка к себе, целуя его в лоб и вдыхая его аромат. Её мальчик, совсем грудничок, но такой прекрасный.

— Вам не нужно было появляться. Сейчас очень опасно. – недовольно произнесла она, на что тот приобнял супругу и порицательно цокнул ей в ответ, выпрямляясь.

— Опасно то, что мою супругу и мать моего сына похищает сумасшедший рейхсмаршал, а наше появление здесь самое обычное, к тому же, как мы могли оставить тебя одну в это время. Скоро ведь Рождество.

— О, нет, Альберт. – Виктория прошла с малышом на руках на диван и присела на него, а Альберт прошёл за ней и расположился у её ног, не понимая подобной реакции супруги.

— Мы не можем праздновать Рождество, ангел мой. Пойми, это религиозный праздник, а в Рейхе запрещена вера в Бога, а я вообще по легенде из Японии, это совершенно не укладывается в историю. – конечно, она понимала, как важен был этот праздник для её супруга, но сейчас, в самый разгар войны, когда британская разведка так близко подкралась к нацистам, разве стоило так рисковать?

— Нет, Виктория, я даже слышать про это не хочу. Рождество самый изумительный праздник, это самое волшебное время в году. Мои самые тёплые воспоминания о семье как раз связаны с Рождеством. Неужели ты не хочешь, чтобы и у Берти были такие воспоминания? – Альберт умел искусно воздействовать на свою супругу, особенно после рождения их малыша, ведь он для неё значил всё. Они, само собой, не планировали ребёнка в военное время, но это произошло самим собой, а поскольку оба были верующими, то посчитали это добрым знаком и не стали прерывать беременность.

— Конечно, хочу. Больше всего на свете желаю счастья моих любимых мужчин.

— Значит Рождеству бывать. Не волнуйся, мы будем праздновать его дома, никаких проблем не будет. Только представь, дорогая, по деревцу на каждого члена семьи, а под ними мы поставим алтарь. В центре гостиной будет главная ёлка до самого потолка. И согласно традиции мы нарядим её к кануну Рождества. – Виктория лишь засмеялась, осматривая свою небольшую съёмную квартиру под прикрытием. Как вообще Альберт здесь планировал разместить декорации королевских масштабов? Совершенно не укладывалось в голове.