— Фюрер утратил своё влияние, Джон. Мы оба это знаем. – он разлил в чашки им горячий чай, рейхсмаршал определённо подготовился к этому разговору.

— Верность – переоцененная добродетель, Джон. Фюрер защищается глупцами и возвеличивается слабыми, таким образом оправдывая собственные слабости. Это точно не для арийцев.

— Так же, как и предательство.

— Ты будешь учить меня тому, что нельзя предавать страну? Я ведь прекрасно осведомлён о тебе, Уильям Лэм, секретный агент разведки Великобритании, который перешёл на сторону Рейха. Джон Смит – самое распространённое и клишейное имя для американца, отличный выбор. Твоя супруга американка, так что ты оказался в курсе сразу многих вещей. Ты предал собственную родину ради того, чтобы спасти свою семью. Я не осуждаю тебя, но как к этому отнесётся фюрер, когда узнает тебя настоящего? Думаешь оставит тебя в живых или твою жену, а может дочерей? Сына ведь он не пощадил. – Джон молча выслушал Рейнхарда, лишь мрачно на него смотря, ощущая, как некоторые мышцы лица стали непроизвольно двигаться, отчего он прикусил себя изнутри за щеки, чтобы остановить конвульсии, вот только выглядеть он стал более суровее от этого, чем доставил огромное удовольствие рейхсмаршалу, ведь тот разгадал, пожалуй, самый большой секрет Смита и ощущал себя сейчас настоящим победителем.

— В конце концов, Джон, наши сердца и мысли принадлежат не человеку, а идее, которая сейчас находится под угрозой. Пришло время лучшим из нас сделать шаг вперёд. Ведь как известно из закона природы – побеждает сильнейший. – он отпил собственный чай, после чего встал со своего места и подошёл к камину, забирая оттуда телефон и перенося его прямо на центр стола, ставя прямиком перед оберстгруппенфюрером.

— Очень скоро, Джон, зазвонит телефон. – он просто не мог скрыть внутреннего удовлетворения от этой ситуации, видеть своего противника зажатым в угол, не способным выбраться, он очень давно наблюдал за Джоном и ждал этого дня.

— Кто позвонит? – Смит приподнял брови и поджал губы, нервно ухмыляясь, обращая взор на своего собеседника.

— Думаю, ты уже это понял во время нашей прогулки.

Протокол «Саранча» был разработан по личной инициативе Адольфа Гитлера и представлял собой план реализации всемирной пандемии при помощи смертельного вируса, который был создан в лабораторных условиях, смешением летучей мыши и свиньи, распространяющийся на данный момент только через фомиты, но в планах Рейха было усовершенствовать собственное смертельное оружие, сделав передачу вируса воздушно-капельным путём. Именно протокол «Саранча» должен был помочь Рейху выиграть эту войну. Вот только рейхсмаршалу не нужен был контроль над этим вирусом, ему нужна была сама империя, а для этого нужно было уничтожить фюрера. И, конечно же, более изящного способа как убить фюрера его собственным же оружием, не представлялось иной возможности.

— Я хочу, чтобы ты был со мной и готов выслушать, что ты хочешь для себя. Однако, я должен быть уверен, что могу рассчитывать на такую же преданность, как и фюреру. – несколько солнечных бликов пробежалось по лицу Джона, никто другой даже не обратил на это внимание, кроме него самого. Через несколько мгновений зазвонил телефон и рейхсмаршал поднял трубку, но ещё не ответил, обращаясь к оберстгруппенфюреру.

— Ты со мной?

— Нет. – он лишь ухмыльнулся, посчитав Смита глупцом и ответил на звонок, но какого же сильным было его удивление, когда он услышал голос фюрера. В этот же момент раздался выстрел с улицы, который убил доверенного лица рейхсмаршала. Джон тут же забрал его ружьё и выстрелил в Геринга, отчего тот рухнул на пол, а он после оттолкнул его ружьё ногой, подходя к телефону и отвечая на звонок.

— Мой фюрер, говорит оберстгруппенфюрер Джон Смит. Я задержал предателя. – Геринг лишь молча на него смотрел, а через несколько мгновений в дом вошёл доверенный человек Джона, который его скрутил, а Смит повесил трубку, после того как получил указания от своего фюрера.

— И всё же ты совершил эту ошибку, Рейнхард. Неужели ты правда думал, что я окажусь таким слабым и беспомощным? Или же, что со всеми этими секретами я мог достичь столь высокого поста в Рейхе, если бы фюрер не знал о моём прошлом? – его вывели из лесничего дома, где на выходе уже были сотрудники СС, которые прибыли по личному распоряжению Эриха, доверенного лица Джона.

— Ты в порядке? – поинтересовался он у друга, и Джон лишь утвердительно закивал, глубоко вздохнув. Он сказал, что ему нужно скорее вернуться домой.

— Мы нашли её, нашли Клару. – вот только эта новость тотчас остановила Джона, и он в недоумении посмотрел на друга. Эрих сообщил ему, что Клару в критически состоянии забрали в больницу. Разумеется, он направился сразу же туда.

Увы, его друг не солгал ему. Сильное истощение, сильное опьянение наркотическими веществами, а также начавшийся сепсис, спровоцированный огнестрельным ранением в плечо, довели эту девушку до порога смерти. К ней никого не пускали, она была в реанимации. Ситуация усугублялась тем, что в силу недавней бомбардировки города был уничтожен банк крови, а в запасах не было нужной для неё крови, ведь у мисс Освальд была первая группа крови, которая делала из неё прекрасного донора, но в то же время проблемного пациента, поскольку и перелить ей можно было исключительно первую группу крови. У Джона была первая группа крови, и он буквально приказал взять необходимое количество для того, чтобы помочь этой девушке, что доктора и выполнили под угрозой расстрела, тем самым нарушив одно из главных правил, ведь Джон был высоким мужем СС, что наводило определённые ограничения со всем, что было с ним связано. Но сейчас не было абсолютно никакого времени на бюрократию, ведь на кону стояла её жизнь, а он не мог допустить даже мысли о том, что она могла умереть.

Когда Джон вернулся домой, он не обнаружил там никого: ни свою супругу Хелен, ни своих малышек Дженнифер и Эми. Дело было не в том, что их просто не было дома, на местах отсутствовали и их вещи, но при этом в доме отсутствовали следы насилия. Он тут же прошёл в свой кабинет, подключившись к системе камер, что были установлены, он смог увидеть, что очень рано утром, Хелен собрала дочерей и покинула дом самостоятельно, по собственной воле, что оказало на него странное влияние, будто его чем-то оглушили и дышать стало труднее. Из-за всего этого он даже не сразу расслышал телефонный звонок, но как только пришёл в себя, тут же сорвал телефонную трубку.

— Да? – в его голосе было столько отчаяния и слабости, что на той стороне будто повременили с тем, чтобы ответить.

— Джон. – услышав обеспокоенный голос супруги, Джон облегченно выдохнул и даже провёл рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями. От всех нервов, что он пережил за сегодня, у него разболелась страшно голова.

— Хелен, где ты? Ты в порядке?

— Да, мы с девочками в безопасности. – она звонила ему через таксофон, что был на дороге, ведущей прочь из Мюнхена в небольшую деревню под названием Меерсбург, она решила отправиться туда к своему сводному брату, сыну её отчима, просто потому что ей больше некуда было бежать, а он согласился приютить девочек у себя.

— Это хорошо. Послушай, тебе не нужно было убегать, Геринг бы ничего не сделал с вами.

— Я убежала не от Геринга. – в неком недоумении ответила Хелен, сильнее сжимая трубку в руках. Она была так удивлена тем, что услышала от своего супруга. Неужели он не видел истинную причину её бегства?

— Я на тебя не злюсь, просто… Просто ты меня напугала, вот и всё. Ты можешь вернуться домой? Пожалуйста, можешь привезти девочек и вернуться домой? – от его слов на её устах заиграла грустная улыбка, потому что то, каким голосом он сейчас с ней разговаривал, очень напоминало ей те тяжелые времена, когда Джон возвращался после службы катастрофически уставший и измотанный, просящий таким образом любви своей супруги.

— Ты был не прав, Джон. Я люблю тебя. Но я убежала от тебя. Я не позволю Рейху забрать ещё одного моего ребёнка. А если ты будешь рядом с девочками, то однажды это неизбежно произойдёт. – Хелен повесила трубку и вытерла слезы, что скатились по глазам, быстро возвращаясь в машину. Было уже очень поздно, да и дорога утомила девочек, а потому они спали на задних сиденьях, оперевшись головами друг о друга. Джон слушал обрывистые гудки, ощущая, как его собственные руки дрожат, после чего в порыве начал крушить всё вокруг. Он проиграл, пожалуй, самую важную битву из всех, что была в его жизни, и это свело его с ума.