Повисло недолгое молчание. Анна не хотела говорить первой, а Елена, сощурившись, смотрела в пространство.

– Врачи собрали его, дурака. Видела у него шрам на роже? Вот, то-то. Но рожа херня – у него ноги переломаны были, полгода в больнице провалялся. Я тоже дура. Мне бы настоять, чтобы он сразу учиться пошел – хоккей-то все, тю! В школе здесь его надо было восстановить, а я разрешила ему весну и лето догулять. Думаю, пусть развеется, все равно год потерян. Дура-дурой, ай. У этого, кроме клюшки с шайбой, ума-то в голове и ни на грецкий орех не было! Он ведь что: бухать начал, во все тяжкие пустился. Девки, клубы – куда только за ними не ездил, когда все местные дискотеки перетоптал. Я ему денег давать перестала, а он всех тут послал по мне, по матушке то бишь, и из дома ушел. Поэтому-то тебе его телефон и дала – пару месяцев дома не жил, всю шваль местную знает. Хорошо Кабан с ним общий язык нашел – как с мужиком, – в голосе Елены вновь появилась гордость.

– Он же типа из семьи ушел, а Кабан с ним как поговорил, он у него сейчас на стройке подрабатывает, вроде за ум взялся понемногу, учиться дальше собирается. Ну, Кабан-то ему еще денег подкидывает, чтобы я типа не знала, ага.

– Так вы помирились? – осторожно поинтересовалась Анна.

– Да нет пока, я ж те говорю! – даже стукнула ладонью по спинке дивана Елена. – Вот и давай, полетели. Ты со своей козой будешь отношения заново выстраивать, а я с этим дураком, прости господи, хоть пообщаюсь, может общий язык найду. Мы к тому же на вилле будем, народу там немного вокруг – чтоб наши девки приключений лишних на свои юные жопы не нашли. Ну а мы с тобой и выберемся куда, а? С такой дивчиной, как ты, может, и мне нормальный мужичок в кавалеры перепадет, – заговорщицки ухмыльнулась Елена.

– Так а… Валентин не поедет? – понизив голос, спросила Анна.

– Кабан-то? Да ты что, у него лето – самая стройка. Может, прилетит на пару дней, но не факт, как говорят воспитанные люди. К тому же он себе новую королевишну нашел, ухаживает, подарки дарит, как мы улетим, так и охмурит, думаю.

– Елена, а вы не боитесь? – еще сильнее понизила голос удивленная сказанным Анна. – Ну, что он… ну…

– Я? Боюсь? – Елена вдруг громко и раскатисто захохотала, да так, что у нее даже слезы выступили. – Ой брось ты, чего бояться-то? – смахнула она их аккуратно толстым пальцем. – Пускай погуляет, дырки чужие поисследует – может, и найдет поперечную! Что он с очередной кралей между делом в обществе появится, это ж и хорошо – всем видно, мужик! А что он меня бросит, так это фантастика. Во-первых, у нас бизнес пополамный, а во-вторых – он же меня любит, дуреха, ну куда он без меня?!

Елена выпрямилась и подбоченилась. Анна невольно залюбовалась – ее собеседница сейчас была невероятно похожа на купчиху за чаем с картины Кустодиева.

– Я ж эту его новую прошмандовку уже обсмотрела со всех сторон, – снова развалилась на низком кресле Елена. – Куда ей! Ни жопы, ни рожи, а мозгов тем более. Не, Кабан если может уйти, то только к умной, вот как ты. Но к тебе он не уйдет – готовить наверняка не умеешь, да и у тебя ж мослы одни, подержаться не за что…

Анна с трудом удержала на лице бесстрастное выражение. Толстушкой она не была, но природа наградила ее широкими бедрами, да и грудь была гордого второго с половиной размера – «подержаться», как выразилась Елена, было за что. И приходилось постоянно трудиться в спортзале, чтобы согнать валики с бедер и намечающееся пузико, появлявшееся, стоило только позволить себе послабление в тренировках и еде.

– Ну а если я узнаю, что кто-то его увести может, – голос Елены неожиданно потерял свою извечную смешливость и практически неистребимый плавный оттенок говора. – Если узнаю, я этой курице просто шею сверну. Вот так, – Елена подняла руки со сжатыми кулаками, поднимая воображаемую птицу, резким движением сворачивая ей шею.

У Анны холодок по спине прошел. Она поняла, что Елена никоим образом сейчас не шутит. И действительно свернет шею.

– Анна, зая моя, ну что ты так смотришь? Вроде взрослая уже баба, а таких простых вещей не понимаешь. Неужели до сих пор в мужиках разбираться не научилась – скока у тебя их было-то?

Совершенно неожиданно на Анну накатило забытой новизной невероятное чувство: она сейчас обсуждала невероятно личные проблемы. Покопавшись в себе, Анна поняла причину удивления. Последний раз разговоры с подругами на этот счет у нее происходили еще в школе, когда она была ненамного старше своей дочери сейчас. А после ранней беременности большинство ее забыли или понемногу просто свели общение на нет. И тогда это было так болезненно, что она больше никого к себе близко не подпускала.

– Короче, ладно, – после паузы переменила тон Елена, – давай звони лососю своему, предупреждай. Если не отпустит хотя бы на две недели, мне скажешь, я с ним поговорю.

– Владимиру Петровичу? – удивилась Анна, поняв, что Елена говорит про генерального директора ее компании по фамилии Лосев.

– Ну а кому же? – довольная произведенным эффектом, усмехнулась Елена. – Давай, звони-звони. И надо будет потом свиристелке сообщить. Где она сейчас, кстати?

– На танцы поехала.

– Ну, приедет к нам тогда после танцулек своих. Сейчас я Светке позвоню, пусть обрадует. Все, вопрос решен, и не смотри на меня так, взглядом испуганной лани! Давай, поехали-поехали.

– Поехали, поехали, – одновременно с хлопком двери произнесла Ника, разворачиваясь и закидывая спортивную сумку на заднее сиденье. Рыкнув двигателем, восьмерка дернулась вперед, чиркнув по асфальту шипами зимней резины – не очень уместной в июне месяце. Несколько прохожих на тротуаре обернулись вслед громко означившей своей отъезд аляповато раскрашенной машине.

– Андрей, давай куда-нибудь подальше, а? И чтоб не было никого вокруг, – попросила Вероника, вытягиваясь на переднем сиденье и чуть опускаясь, устраиваясь удобнее и прикуривая сигарету, изо всех сил стараясь казаться взрослой.

Парень кивнул и, крутанув колесико громкости на магнитоле, порулил из города под громкие звуки бешено зашедшихся в ритме музыки динамиков. Через пару минут восьмерка уже свернула на одну из проселочных дорог в лесопарке на окраине. Скрипнули тормоза, машина остановилась. Щелкнул центральный замок, и Андрей чуть толкнул дверь, открывая. В машине кондиционера не было, а солнышко припекало серьезно – даже здесь, под сенью деревьев, воздух был ленивым от жары. И сразу, как открылась дверь, нагретую полуденным солнцем тишину редкого леска наполнили громкие звуки музыки.

После Чесноков повернулся к Нике, потянувшись и едва не ложась на руль – ночью он работал, а сегодня поспать еще не успел, так что его тело тянуло усталостью.

– Ну, рассказывай, что за дело, – посмотрел он на пассажирку.

Вероника чуть нервно сглотнула, посмотрев на него, а после перевела взгляд на магнитолу. Переключив музыку с режима воспроизведения диска, она нашла радиостанцию с негромкой спокойной музыкой и вдруг прянула к полулежащему на руле парню. Тот, в общем-то, подспудно ожидавший подобного развития событий, выпрямился, и в его губы тут же жадно впились поцелуем.

Целовалась Ника не очень умело. Зато страстно и сосредоточенно.

Несколько минут они просто обнимались, после чего Вероника оторвалась от губ парня, который не собирался форсировать события, и потянула через голову майку, оставшись в бюстгальтере.

Андрей молча смотрел на девушку со спокойным, немного ироничным выражением, а та, опустив заалевшее румянцем лицо, сама расстегнула застежку, явив свету небольшую красивую девичью грудь. Парень удовлетворенно кивнул и вдруг наклонился. Подергав железку снизу, он толкнулся ногами, максимально отодвигая назад водительское кресло. Выпрямившись, он слегка улыбнулся и привлек девушку к себе, хозяйски исследовав ладонями ее грудь. Ника начала было расстегивать на нем рубашку, но он отстранил девушку от себя и, мягко запустив руку ей в волосы, надавил на затылок, опуская ее голову вниз.