Танцевала Вероника, кстати, хорошо. Выглядела она на свои шестнадцать – не больше, но ее тело уже успело округлиться там, где необходимо для того, чтобы услаждать взгляды раззадоренной алкоголем молодежи. К тому же школа танцев не прошла даром. Пластика у девушки была такая, что смотрели на нее парни не отрываясь, подбадривая и требуя исполнить танец пчелок. А вот присутствующие девушки – в квартире, как обычно, собралась немаленькая компания – наблюдали за новенькой гостьей с плохо скрываемой злобой и презрением. Но Вероника, глаза которой уже помутнели от выпитого, замечала только восторженное внимание противоположного пола.

Женя мысленно прикинул – вариантов развития событий для девушки было, в общем-то, немного. Либо у нее сейчас состоится пьяный секс – и хорошо, если с кем-нибудь одним (только что два гостя Чеснокова на балконе обсуждали перспективу подпоить девочку и на групповушку раскрутить), либо после спровоцированной ссоры эта Ника качественно получит от присутствующих дам постарше по лицу. А еще, вполне возможно, случится и то, и другое. В произвольной последовательности, а может даже и неоднократно.

– Анна, знаете что, – произнес он в трубку после недолгого раздумья. – Ваша дочь сейчас чуть-чуть трезва, и, думаю, вам стоит приехать за ней как можно скорее. И обязательно с мужем. Запишите адрес.

Продиктовав, Женя закончил разговор и вернулся в квартиру. Здесь было людно, тесно и весело. Музыка заполняла все пространство, но играла не очень громко – чтобы не было повода у соседей вызвать полицию. Походив по квартире, Женя устроился в уголке со смутно знакомым парнем, разговаривая на отвлеченные темы.

Минут через двадцать в дверь квартиры раздался настойчивый звонок. Мало кто обратил на него внимание, но Женя слегка вскинулся. Пока его собеседник пьяно объяснял ему свою единственно верную точку зрения, парень отстраненно кивал, глядя на то, как хозяин квартиры пошел в прихожую. Некоторое время раздавался его голос, а потом дверь отворилась.

Женя поднялся и направился туда же. Собеседник все продолжал говорить, сжимая в руке бутылку пива, даже не заметив, что Женя ушел и больше не принимает участия в разговоре.

По пути он едва не столкнулся с вошедшей. То, что это мать танцующей на столе полуголой Ники, которая уже успела снять с себя весь верх, кроме бюстгальтера, и сейчас боролась с пуговицей на поясе джинсов, сомнений не было. Но Женя оторопел – настолько сильно эта женщина не вписывалась в местный антураж; она как будто сошла с глянцевой обложки журнала – невероятно красивая, стройная, с блестящими черными волосами, рассыпанными по плечам. Она шла звонко стуча каблуками по высохшему деревянному паркету, привлекая к себе всеобщее внимание.

Когда рядом появился Женя, гостья на миг запнулась – парень невольно преградил ей дорогу, был на голову выше, и, кроме того, его скуластое лицо уродовал косой шрам, полумесяцем пересекавший половину лба. Но, встретившись с Женей взглядом, Анна поняла, что разговаривала по телефону с ним. Мимолетным кивком подтвердив узнавание, она прошла мимо, направляясь к столу с Никой.

– Ой, а это что за баба пришла?! – приподнялась на диване одна из девиц.

– Чинарь, ты антиквариатом увлекся? – подала голос вторая.

Женя поморщился – по сравнению с вошедшей, все присутствующие здесь девчонки для него казались потрепанными курицами перед белым лебедем.

«Анна. Ее зовут Анна», – вспомнил он.

Гостья между тем, не обратив внимания на девиц, засмеявшихся остроте своей шутки прокуренным смехом, остановилась перед столом с танцующей дочерью.

– Это кто? – спросил Женя невзначай хозяина квартиры, который как раз проходил мимо с кислым лицом.

– Да… – сморщился еще сильнее Чесноков. – Сказала, это дочь ее несовершеннолетняя и что она сейчас полицию вызовет.

– И что?

– Что «и что?» Мне оно надо? – отвернулся Андрей к тумбочке, взял оттуда пепельницу из пивной банки и звучно, но аккуратно, чтобы пепел не взвился, туда сплюнул, а после посмотрел на Женю: – Сказал ей, что пусть тогда сама забирает, если так хочет… черт, а я уже настроился ее на любовь развести, – вздохнул он и махнул рукой: – Ай, ладно, хоть кино сейчас посмотрим.

В этот момент со стола раздались пьяные истеричные крики – танцующая Ника наконец сообразила, кто перед ней, и не оставила это без внимания, сообщая матери о том, что никуда уходить с ней не собирается, еще и без прикрас рассказывая всем вокруг все, что думает о ее нежданном визите.

– Анечка, мой Кабан сказал, что найдет того, кто это видео выложил, и руки ему пообрывает.

Слово «кабан» применительно к своему мужу Елена произносила с нежностью и нескрываемой любовью.

– Елена, да не надо…

– Как это не надо! В следующий раз думать будут, уроды малолетние!

Анна потупилась и вздохнула. Очень стыдно и неприятно – видео безобразной сцены того, как она пыталась забрать Нику из квартиры с гуляющей молодежью, уже на следующее утро попало в интернет. Причем стало настолько популярным, что даже на городском портале появилась заметка с провоцирующим заголовком: «Матери и дочери: Бизнес-леди пытается угомонить свое нетрезвое чадо». В заметке была довольно сухо, но с некоторой долей злорадства и иронии изложена суть происшествия, а также дана ссылка на видео.

– У тебя и на работе небось уже в курсе все? – поинтересовалась Елена.

Прямо ее никто не спрашивал и даже не намекал, но Анна уже не один и не два раза и в центральном офисе, и в филиалах натыкалась на суетливо отведенные взгляды и понимала, что злосчастное видео посмотрели многие. В Городе хоть и было населения больше полумиллиона человек, но недавнее событие, благодаря опубликованному в интернете видео, стало достаточным поводом всеобщих пересудов, сделавшись одной из актуальных тем для сплетен. От осознания этого все просто валилось из рук.

– Та ладно, не грузись ты уже. Скажи, со свиристелкой ты как со своей?

– Вроде нормально пока, – пожала плечами Анна, – я с ней поговорила, очень осторожно. Пока общаемся мало, но она вроде доброжелательная, спокойная, за компьютером своим больше не сидит ночами…

– Вот. И я тут что подумала, кстати. Ты как влажность и жару переносишь? Чисто гипотетически?

– Да нормально, – отстраненно ответила Анна, пожав плечами.

– Отлично! Ты давай это, бери отпуск и полетели с нами.

– Куда полетели? – чуть не поперхнулась чаем Анна и подняла глаза, отставив маленькую кружку на стеклянный столик.

– Куда-куда? В Таиланд, мы туда уже двенадцать лет летаем каждый год. У нас там дача – арендуем виллу на все лето и живем. То прилетит кто-нибудь, то улетит. Давай-давай, не маши головой, тут без вариантов – сама же сказала, тебе на работе сложно сейчас.

– А…

– Все давай, в понедельник на работу поедешь, договаривайся, бери отпуск. Не-не-не, никаких возражений. Как ты сказала – ты мне очень благодарна? Вот и давай, отрабатывай. Я как сказала, что ты с дочкой с нами полетишь, даже этот обормот, прости господи, желание изъявил поехать. На твою козу небось засматривается.

– Кто? – от недоумения шепотом спросила Анна.

– Евгений Валентинович, епть. Заходил тут намедни в гости, поговорили мы с ним хоть за год первый раз более-менее нормально.

Анна не сразу поняла, о ком речь, но вдруг в ее памяти всплыл голос в телефоне и обезображенное шрамом лицо юноши, виденное в полумраке квартиры.

– А вы с ним из-за чего не общались? – осторожно поинтересовалась Анна. Вспоминая общение с рассудительным парнем, она недоумевала, каким образом они с мачехой не нашли общий язык.

– Он у меня хоккеем занимался, придурок, – произнесла Елена, но, хотя она и назвала своего пасынка придурком, в голосе ее чувствовалась гордость: – И так занимался, что в Череповец уехал, в спортшколу. Заиграл – кубки, медали, на юниорский чемпионат мира ездил. А потом на мопеде разбился, черт.

Елена произнесла это «черт» жирно, звучно, сказав даже не «черт», а «чорт», и в голосе ее слышалась плохо скрываемая ненависть. Но Анна почувствовала, что это чувства не к приемному сыну, а скорее к обстоятельствам.