Рунмарион сбегал на кухню и возвратился с печенькой в зубах. Проглотив ее, он спросил:

– Можно я буду называть тебя Вук?

Я кивнул.

– Идем, Вук! – позвала Амари.

Рунмарион встретился взглядом с сестрой. Та еле заметно кивнула, и на их лицах мелькнуло хитрое выражение. Они выбежали на крыльцо и закрыли за собой дверь.

Я хотел последовать за ними, но Ильфеон остановил меня:

– Выйди с другой стороны дома.

– Зачем? – удивился я.

– Через эту дверь, – он кивком указал на входную, – не надо.

Из сада донеслось:

– Ву-ук!

– Я не понимаю…

– Сейчас объясню, – сказал Ильфеон, вытащил из карманов шорт все электронные устройства и, сняв кожаные ботинки и хлопковую футболку, прошел на кухню.

Он вернулся с водяным пистолетом и парой водных бомбочек.

– Держи, – протянул он мне водный пистолет и подошел ко входной двери.

– Ты там скоро? – поинтересовалась Амари.

– Понятно! – сказал я, хватая игрушечное оружие.

Рунмарион и Амари притаились за дверью и ждали моего появления, с водяными бомбочками в руках. Неожиданное появление на пороге отца с такими же боеприпасами очень их удивило. Но удивление быстро перешло в восторг, и они радостно начали кидать бомбочки в отца и друг в друга.

– А ты чего ждешь? – спросила Адаль. – Присоединяйся!

Я выбежал в сад и подключился ко всеобщему веселью. Прадед, оторвавшись от газеты, выглянул в окно и недовольно проворчал: «Шалопаи…»

Минут через десять все боеприпасы закончились. Рунмарион оглядел поле водной баталии соколиным взором и заметил одну-единственную, последнюю нелопнувшую бомбочку. Благодаря чьей-то меткой руке она попала в кресло на крыльце и потому уцелела. Рунмарион протянул ее сестре и прошептал:

– Кидай.

Она метнула. Пролетев мимо увернувшегося отца, бомбочка влетела в окно к прадедушке.

Через несколько секунд тот, кряхтя, вышел из входных дверей и, спокойно подойдя к Амари, протянул ей живучий боеприпас.

– Как? – удивился Рунмарион.

– Ручками, – ответил прадед и подмигнул мне.

Девочка вышла к озеру. Даже видя этот пейзаж каждый день, она не переставала им восхищаться. Неспешно пройдя по каменистому берегу, оказалась по другую сторону водоема. Затем углубилась в сосновый бор, где ей была знакома каждая тропка. Было два часа дня, и солнце припекало сильнее всего, поэтому девочка шла в тени деревьев. Однажды она уже получила солнечный удар, и это ей не слишком понравилось.

Девочка знала все соседние дома и сейчас направлялась как раз к одному из них. Там жили ее друзья, с которыми она познакомилась два года назад.

Я играл с Рунмарионом в шашки на троих. В этой местной игре мне не везло, однако я не унывал. Партия продлилась не более пяти минут, и, выиграв, Рунмарион предложил:

– Давай в прятки? Знаешь, как мы умеем прятаться? Никогда не найдешь!

Я радостно согласился. Обговорив, что прятаться можно только в доме, а считать нужно до тридцати, Амари, выбирая кому водить, произнесла считалку.

По правде говоря, я очень сомневался, честно ли выпал мне жребий во́ды, но благоразумно не стал подавать виду, что возмущен. Недолго думая я прислонился к ближайшей стене и громко произнес: «Один, два, три…»

Около лестницы послышалась возня, слабый шум, а затем шепот:

– Ты мне пятку отдавил…

– Одиннадцать, двенадцать, – считал я, – …двадцать девять, тридцать! Я иду искать!

Решив, что близнецы спрятались на втором этаже дома, я сразу кинулся туда.

На Земле я тоже очень любил играть в эту игру, особенно мне нравилось прятаться. Я находил для этого самые неожиданные места. Именно поэтому, поднявшись на второй этаж, я первым делом заглянул в пододеяльники на кроватях близнецов. Не найдя там никого, я пожал плечами и хмыкнул: «Не умеют прятаться!»

Через пять минут я тщательно обыскал весь этаж, однако никого не обнаружил. Словно в воде растворились! Но сдаваться я не был намерен категорически, поэтому начал поиски снова.

Вернувшись в комнату близнецов, я внезапно услышал шуршание под кроватью Рунмариона. В таком простецком месте я и искать не собирался!

– Ага! – воскликнул я и приподнял свисающую до пола простыню. – Попались!.. Ой!

Каково же было мое удивление, когда из подкроватной тьмы на меня уставились два злобных светящихся глаза: синий и зеленый. А затем, не успел я осознать, в чем дело, мне в лицо с диким и яростным мяуканьем кинулся пушистый комок шерсти.

– Ай-ай! – вскрикнул я.

– Мяу! Мяу! – вопил напавший.

Борьба эта продолжалась недолго. Я крепко ухватил воинственного кота за шкирку и швырнул его на кровать. Но кот только рассвирепел и дико зашипел. Шерсть на его спине поднялась длинными иглами, а глаза теперь походили на два лазера.

– Хорошая киса, хоро… – начал я, но комок шерсти снова ринулся на меня.

Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не Рунмарион с Амари. Они прибежали на мои крики и поспешили на помощь. Амари начала брызгать в кота из пульверизатора, а Рунмарион подбадривал сестру. Комок шерсти, моментально выбрав себе новую цель, молнией прыгнул на Амари. Рунмарион схватил подушку и со всей силы треснул по коту, однако угодил по сестре, повалив ее на кровать.

– Прошу прощения, – хихикнул Рунмарион.

– Мяу! – взвыл кот.

И вот тут-то, в самый разгар этой подушечно-кошачьей баталии, появилась мама. Кот тотчас же ослабил когти и отпустил Амари, запрыгнув Адаль на плечо и, лизнув щеку хозяйки, кинулся вниз по лестнице.

– Мотай отсюда! – завопила Амари. – Чтобы и шерстинки твоей тут не было!

– Дети! – изумилась Адаль. – Зачем вы обижаете Марципана?!

С лестницы, словно в подтверждение сказанного, донеслось жалобное мяуканье.

– Ябеда, – прошептала Амари, послюнила палец и потерла царапину на щеке. – Симулянт хвостатый.

«Марципан? – подумал я. – Ильфеон же нам говорил, что он само воспитание, само приличие!»

– Дети! Вы не оставляете мне выбора! – покачала головой Адаль. – Вы наказаны! Домашний арест на сутки!

– Мяу… Мяу…

– Нет, двое! Двое суток! – Адаль покачала головой. – Амари, вот от кого, а от тебя я не ожидала такого безобразия! – И, уже ласково, добавила: – К тебе, Вукузё, это, естественно, не относится!

Адаль вышла из детской, вполголоса сетуя на детей: «Бедный Марципан! Пойдем, дам вкусненького!»

Когда она ушла, Рунмарион сказал мне:

– Простит, будь спокоен!

– Это и есть ваш котик? – прошептал я и изобразил подобие улыбки.

Амари кивнула.

– Активный, – заметил я. – Хм-м… Марципан… – это он или она?

– А ты еще не понял? – одновременно воскликнули близнецы. – Он!

– Мы с ним, – продолжила злобно Амари, – воюем уже пять лет.

– И-и?

– Однажды дали ему лосося.

– Не понял?

– Просроченного на два года, – мечтательно сказал Рунмарион. – В консервах.

– И что с Марципаном случилось? – поинтересовался я.

– Ты представляешь… – возмущенно начала Амари.

– Съел и не поперхнулся! – закончил за нее брат.

– М-да… – кивнул я. – Тигр!

– Эта порода, – серьезно поведала Амари, – выведена из кота, рыси и куницы.

– Куницы? – с сомнением улыбнулся я.

Амари посмотрела на меня укоризненно и потерла царапины. В ее взгляде читалось: это не смешно!

Я осмотрел себя на предмет ранений: небольшая царапина на левой щеке, три царапины на обеих руках и след от когтей на футболке. Бонус: весь в шерсти.