В это же время Линус впервые услышал о парне, который лет двенадцать-пятнадцать назад организовал похожий бизнес в прачечной – ныне солярии – в подвале тридцать шестого подъезда. Чувак был, видимо, вылитое чудовище Франкенштейна, но имел надежный контакт в Каролинской больнице: лекарства вывозились в больничных полотенцах, которые стирали в той самой прачечной. По слухам, этот парень убил несколько человек, что-то не поделил с латиносами из северного квартала, и с тех пор о нем никто ничего не слышал.

Подобная схема была Линусу не по силам, к тому же, если достать лекарства в Каролинской так легко, зачем студентам обращаться к нему?

Он старался не думать о том, что его выгодный бизнес незаконен, а на рынке, вероятно, есть и другие участники. Пока однажды они не появились во дворе. Линус только что совершил воскресный обход и продал пять таблеток студентке психфака, которая, казалось, сама нуждается в психологической помощи. Выходя из подъезда, он увидел двоих парней лет двадцати и почти сразу понял, что влип.

Почти. Пойми он это сразу, возможно, успел бы скрыться. Чутье Линуса обманул внешний вид этих парней. В нем не было ничего подозрительного: ни спортивных костюмов, ни кед, ни стрижек ежиком. Разве что у одного из них на внешней стороне ладони был наколот маленький кролик. В целом парни выглядели по-пижонски. Прически, свитеры, мокасины. Но как только Линус вышел на улицу, они схватили его за руки и потащили в чулан, где хранились велосипеды.

Там ему объяснили, что «потребности в веществах» студентов-медиков удовлетворяют они. От кого-то из студентов Линус слышал, что в универе продают таблетки в два раза дороже, чем он, но больше об этом не задумывался. Это же Сарай, тут отдельный мир.

Парни засучили рукава. Один из них держал Линуса, а второй хлестал его по лицу так, что рот у Линуса наполнился кровью, затем они менялись. Закончив, парни заявили, что обошлись с ним мягко, потому что он молод и многого не понимает, но в следующий раз в ход пойдут кулаки или что похуже. И оставили Линуса лежать на бетонном полу в крови и соплях. На прощание один из парней поднял горный велосипед и швырнул его на Линуса, так что цепь поранила висок.

Тем же вечером Алекс увидел его на той же скамейке, где они встретились чуть больше года назад. Линус был подавлен. Алекс поинтересовался, что случилось, а Линуса настолько переполняла жажда мести, что он все рассказал.

– Понятно, – заключил Алекс. – Два взрослых чувака нападают на тринадцатилетку. Некрасиво. Можешь их описать?

Каждое произнесенное слово причиняло Линусу боль, поэтому он выговорил лишь:

– Пижоны. Выглядели как пижоны.

– Ах, эти. Ясно. Блин, это начинает меня бесить. Что еще?

Линус покопался в памяти. Стиль и внешний вид этих парней был для Линуса таким чужим, что ничего толком не вспоминалось, с тем же успехом они могли быть китайцами. Потом в памяти всплыла картинка.

– Кролик. У одного татуировка была. Здесь.

Алекс медленно кивнул:

– Это уже другой разговор. Проверю. У тебя есть телефон?

Линус дал Алексу свой номер и спросил, что тот собирается делать. Алекс улыбнулся, радостно потрепал Линуса за волосы и сказал:

– Я позвоню.

Следующие два дня продавать было нечего. Пижоны отобрали все таблетки, и Линус решил, что никогда не будет носить с собой весь запас. Если вообще будет что носить. Даже если бы товар у него был, он бы не осмелился отправиться на обход. Маме соврал, что упал с велосипеда, она сообщила в школу, что он заболел, после чего Линус провел большую часть времени, закрывшись у себя в комнате.

Он боялся, и признаваться себе в этом было противно. Побои в чулане продолжались минут десять, но его словно катапультировали в параллельную вселенную. Перед ним стоял другой человек с твердым намерением нанести ему увечья. Не просто один раз ударить, а избить с единственной целью – оскорбить и сломить. Эта ситуация изменила взгляд Линуса на мир, и внутри словно засела большая заноза. Поэтому он оставался в комнате, свернувшись на кровати и уставившись на плакат с Гарри Поттером, который давно уже пора было снять.

В двенадцатом часу вечера во вторник позвонил Алекс и попросил его спуститься на улицу, поскольку у него для Линуса сюрприз.

– Какой? – спросил Линус.

– Если скажу, это уже не будет сюрпризом. Спускайся.

Когда Линус вышел во двор, где в ряд стояли три перекладины для выбивания ковров, Алекс сидел на корточках рядом с одной из них и курил. Перед ним стояла спортивная сумка, и Линус решил, что сюрприз лежит внутри. Алекс жестом показал, чтобы он немного отошел и встал в тень. Линус ничего не понимал и чувствовал себя идиотом, словно его в наказание поставили в угол. Он всерьез начал обдумывать, не прекратить ли все и не заняться ли в жизни чем-то другим.

Например, чем?

Он стал перебирать варианты, все одинаково нереальные, но тут послышался звук приближающихся шагов. Алекс что-то сказал, ему ответили. Линусу показалось, что голос ему знаком, и он подкрался на шаг ближе, не выходя из тени.

– …может вырасти во что-то большое, – сказал Алекс.

– С чего мне тебе доверять? – спросил второй. – Я тебя не знаю.

– Нет. Но знаешь моего товарища. Линус, иди сюда.

Линусу оставалось только послушаться, и он сделал несколько шагов вперед. Тогда он увидел, с кем разговаривает Алекс. Парень с татуировкой. По выражению его лица стало ясно, что и он узнал Линуса.

– Что за… – начал он, поворачиваясь к Алексу, и наткнулся на ствол пистолета.

– А сейчас спокойно, – сказал Алекс и прижал дуло к правому глазу парня, так что тому пришлось зажмуриться. – Линус. Открой сумку. Достань мяч и тряпку.

– Да ты хоть знаешь, кто я такой? – парень пытался звучать уверенно.

– Я очень хорошо знаю, кто ты такой. Тот, у кого ноль связей, кроме какого-то торчка в психушке. Ты все нашел, Линус?

Линус поцарапался обо что-то, копаясь в сумке, и достал резиновый мячик размером с мандарин и длинную тряпку. Согласно инструкциям Алекса, засунул мячик парню в рот и закрепил, натянув на него тряпку и завязав ее на затылке. Протесты были задушены.

Алекс вытолкнул парня к перекладине для выбивания ковров, дал Линусу кабельную стяжку и сказал привязать руки парня к раме. Пока Линус это выполнял, парень издавал гортанные звуки, а из глаз у него полились слезы. Алекс засунул пистолет в карман, расстегнул парню ремень и спустил с него штаны и трусы. Задница белела, как у убегающей косули, и содрогалась в спазмах.

– Так, теперь можно и потрепаться, да? – Парень кивнул, и ниточка соплей просочилась мимо тряпки и разжала ему губы. – На днях ты с приятелем довольно сильно отметелил моего братана. Ему всего тринадцать. В этом возрасте человек еще ребенок, не правда ли? Считаешь, так надо поступать с ребенком?

Парень мотал головой, по лицу текли слезы и сопли. Если бы Алекс спросил разрешения убить его бабушку, он, видимо, согласился бы.

– Нет. Вот именно. Теперь ты понимаешь, что был неправ. Тогда я могу рассчитывать на то, что это больше не повторится? Ты оставишь Линуса в покое, чем бы он ни торговал?

Кивок, кивок, кивок и стон, которые, похоже, можно было истолковать как «да, да, да».

– Вот слышишь, Линус, – сказал Алекс. – Неплохо, да?

Линус сглотнул и тоже кивнул. Несмотря на прежние мечты о мести, такой расклад ему не нравился. А больше всего ему не понравилось то, обо что он поцарапался в сумке.

– Ладно, – сказал Алекс и похлопал парня по обнаженной ягодице. – Тогда остается только… Вы довольно сильно избили моего кореша. Это мне совсем не нравится. Такое не может остаться безнаказанным.

Алекс наклонился над сумкой и надел перчатку. Парень в панике посмотрел через плечо. Его глаза расширились, и, когда он увидел, как Алекс достает полуметровый кусок ржавой колючей проволоки, он обделался. Испражнения потекли по ногам, воняя на всю поляну. Он попытался закричать, но резиновый мячик отлично заглушал все звуки, кроме животного поскуливания.