Его янтарная магия унесла его, показала Северные пустоши, шалаш, зеленую воду, маленький ручей и тощие деревья. Гетен выругался. Он не видел самого важного. Он не видел жены.

— Галина? — он огляделся, поворачиваясь. — Галина! — боги, где она был? Почему он ее оставил? Почему не окружил лагерь чарами? Почему снова подвел жену?

— Я тут, — последовал ответ.

Почему он не заглянул в шалаш перед тем, как думать о худшем?

— Они еще там? — спросила она, отодвигая кусок паруса на входе. От ее вопроса он перестал сомневаться в инстинктах. Она с опаской огляделась, заметила Дуэша и Гвин.

Он окинул пляж взглядом.

— Кто?

— Волки, — она выползла из шалаша. — Они появились пару часов назад. Мы смотрели друг на друга, а потом они легли, и я решила, что они были любопытными, а не голодными. Они не подбирались ближе ручья, а я замерзла, так что перестала следить за ними, — она пожала плечами. — Видимо, и им надоело смотреть на меня, — она сняла сумки с седла, провела ладонями по шее Ремига, почесала Дуэша и Гвин за ушами.

Гетен тут же создал убийственные чары, оставив достаточно простора для пасущейся лошади.

Она поставила сумки на землю у шалаша, проверила содержимое, отметила сыр и хлеб. Она повеселела при виде медовухи, сделала большой глоток из бутылки.

Он опустился на песок рядом с ней, притянул ее к себе.

Галина рассмеялась.

— Ты переживал за меня?

— Да, и я глупо не оставил чары защиты, еще глупее поступил, оставив тебя, особенно, с волками поблизости, — он почесал челюсть и оглядел пляж. Почему он не ощутил их?

Она провела пальцами по его виску, поцеловала уголок глаза, где еще был темный синяк.

— Я в порядке, да и не интересна. И я так воняю, что даже дикие волки не стали есть.

Он уткнулся лицом в ее грязные волосы и вдохнул.

— Ты пахнешь идеально, — сказал он.

Галина отодвинулась и с опаской посмотрела на него.

— Ты влюблен или безумен.

— Все сразу, — он отклонил ее голову и поймал ее губы своими. Галина прильнула к нему. Жар вспыхнул между ними, и он перестал переживать за волков. Он оградил лагерь чарами, и тело его жены ощущалось приятно. Магия текла между ними, гудела, как улей, его магия солнца сочеталась с ее магией крови.

— Идем в шалаш, — прошептала она в его рот. Его дыхание было сладким. Оно дрогнуло, когда его ладони погладили ее челюсть.

— Отличное предложение, — ответил он.

Ремиг щипал траву, волки сторожили, урчали подозрения, ощущая запахи нежданных гостей.

Гетен разгадает эту загадку… позже. Сейчас он интересовался только сильным телом Галины и ее талантливым языком.

В шалаше она разглядывала его лицо, гладила пальцами его брови и щеки.

— Если бы боги уничтожили бы меня сейчас, я была бы рада уйти в Пустоту, если бы могла провести вечность с тобой, Гетен Риш, — она смотрела на его губы.

Он притянул ее ближе, радуясь запаху ее кожи и щекотке от ее дыхания на его губах.

— Надеюсь, они этого не сделают. Пустота — неприятное место. Я предпочитаю оставаться тут и живым, наслаждаться теплом твоего тела.

Галина прижалась к его губам в медленном нежном поцелуе.

Но требования магии нельзя было игнорировать, и, хоть Гетен желал ее, он не мог дать больше. Она отодвинулась, он прижался лбом к ее лбу, усталость замедляла мысли.

— Ты. Истощен, — сказала она и села.

Он утомленно покачал головой.

— Я брал силу у душ волков.

— Я не все знаю о твоих нуждах, но точно мало знаю о магии волков, — она убрала его волосы со лба. — Ты всегда заботишься обо мне. Моя очередь, — она не ждала его ответа, стянула с него сапоги.

Гетен смотрел с утомленным изумлением.

— Что, по-твоему, мне нужно, жена?

От ее взгляда его сердце дрогнуло, желание разгорелось.

Галина выпрямилась и провела пальцами по жилету Гетена, расстегивая его. Она сунула ладони под накидку, сняла с его плеч и отбросила. Следом полетела его туника с капюшоном, без колебаний стянутая через голову. Легкая туника под ней присоединилась к куче одежды. Галина легла на него, и его желание к ней перестало вызывать сомнения.

— Похоже, я привлекла твое внимание, — сказала она.

Гетен ответил хриплым голосом:

— Я сосредоточен только на тебе, ваша светлость.

Ее смех был чудесным. Он дрожал, ее пальцы пробежали по его коже по завиткам его бесеранских полосок, оставляя жаркий след — жар, который они делили, касаясь друг друга.

Она посмотрела на его грудь, на его губы.

— Мне нравится твой вид, — она прижалась лицом к его шее, глубоко вдохнула, а потом выдохнула с жаром. — Я люблю твой запах, — ее ладони опустились на его пояс. Она расстегнула его пояс, потянула за шнурки штанов, спустила их до его лодыжек. Ее ладони двигались ниже. Она сжала его, провела пальцами по его члену, и Гетен охнул. — Больше всего, — сказала она, — мне нравится ощущать тебя, — она нашла его рот. Ее губы и ладони восхищали его.

Магия трепетала в груди Гетена, где она всегда горела, ждала, чтобы взорваться, когда была нужна ему больше всего. Она стала огоньком, теплым гулом после заклинаний перемещения. Но Галина разводила тот огонь сильнее. Он снял с нее одежду. Но она не дала ему власть, толкнула его на спину. Она оседлала его и впустила в свое тело.

Он застонала. Не было ничего лучше ощущения ее вокруг него. Он любил ее звериные звуки. Он словно сражался с ней, и это восхищало, занимало его сердце, разум и тело. Была только Галина, магия между ними, пока она медленно и уверенно двигалась на нем.

Она шептала о любви, просила взять силу ее магии крови, восстановить свои силы.

— Бери, что нужно, — шептала она. — Бери мою силу, тело, сердце. Бери меня, Гетен.

— Ты даешь и даешь, — сказал он, выдыхая слова в ритме ее движений на нем. — Откуда ты знаешь, что мне нужно? — его ладони запутались в ее растрепанных рыжих волосах, он удерживал ее, смотрел в ее голубые глаза, пытался понять, как она так хорошо знала его. — Ты не знаешь, как отчаянна эта необходимость.

— Да, — выдыхала она. — Знаю.

Она не знала. Не могла. Если бы она знала монстра, запертого в нем, и как близко он был к потере контроля каждый раз, когда он притягивал еще душу, она ушла бы. Если бы она знала, с каким кошмарным чудищем он бился, ужас того, чем стал Шемел, чем пытался не стать он, она убила бы его. Должна была.

— Я знаю тебя, Гетен, и я не боюсь тебя. Я хочу узнать все, что есть в тебе, — она смотрела в его глаза. — Доверься мне. Я могу тебе помочь, — она сжала его лицо ладонями. — Позволь помочь тебе.

Гетен обвил ее руками, лег на спину и повернулся, оказался над ней, все еще вонзаясь глубоко в нее. Он стал ослаблять контроль, позволяя монстру получить то, что он так хотел — магию крови, что текла в ней, потрясающая сила, которая сохраняла ей жизнь в ужасных боях, манила солдат слепо идти за ней, заставила его поклоняться ей. Он входил и выходил из нее, быстро и с силой, желая ощущать каждый ее дюйм, желая овладеть ею полностью.

Но, если он последовал бы за тем жутким желанием до конца, он поглотил бы Галину, уничтожил бы ее душу, как хотел сделать Валдрам, к чему толкал его Шемел.

— Галина, — он напрягся, стиснул зубы и зарычал, подавляя желание некромантии. — Я не могу. Не буду, — он яростно целовал ее, до синяков, и она скулила.

Она охнула, когда он отодвинулся.

— Ты не можешь навредить мне, — сказала она, обвила его руками, прижала его бедра к себе длинными ногами. — Я доверяю тебе. Я знаю тебя. Ты — не Валдрам. Ты — не Шемел. Верь в мою силу.

Он с закрытыми глазами и напряженными мышцами глубоко вдохнул и отодвинулся от края безумия. Он подавил ощущение и сковал его. Она не двигалась под ним, затаила дыхание, хотела увидеть, что он сделает. Он открыл глаза и нежно поцеловал ее. Он отодвинулся от нее, но прижался лбом к ее лбу, он уже не мог завершить то, что она начала.

— Нет, леди Риш, я не покажу тебе это. Не могу. Я сомневаюсь не в твоей силе, — он смотрел в ее голубые глаза, — а в своей.