— Что вы делаете? — глаза мальчика были огромными от крови на ладони Гетена.
— Проверяю тебя, — он протянул руку. — Исцели это, — он кивнул, когда мальчик уставился на порез. — Представь рану в голове, пока будешь произносить заклинание.
— Я… — Элоф запнулся. — Вы уверены, что я смогу сделать это?
— Уверен, — кровь капала между его пальцев на камин, он отвел ладонь так, чтобы не запачкать рукав. — Сосредоточься на работе. Поверь, что исцелишь это, пока произносишь заклинание, — он посмотрел на встревоженного Элофа. — Я не дам тебе ошибиться.
Мальчик кивнул и смотрел на рану. Он нахмурился, посмотрел на Гетена и спросил:
— Можно коснуться вашей ладони, ваша светлость?
— Если это тебе поможет.
Элоф сосредоточенно прижал ладони к ладони Гетена, закрыл глаза и произнес заклинание. Зеленый свет замерцал вокруг его пальцев. Последовали тепло и покалывание. Мальчик посмотрел на свою работу, его голос дрогнул.
— Сосредоточься, — повторил Гетен.
Элоф кивнул, и чары усилились, сияние стало ярче, теплее. Кожу Гетена тянуло. Элоф открыл глаза и отпустил ладонь наставника.
— Получилось? — прошептал он.
Гетен вытер ладонь и показал ее ученику, там был розовый выпуклый след на месте свежей раны.
— Успех.
— Получилось? — Элоф радостно завопил. — Я это сделал! — он с улыбкой повернулся к остальным. — Видела, Фэдди? Я исцелил ладонь господина Гетена.
— Молодец, — отметила юная принцесса, стараясь звучать взрослее, чем в свои почти тринадцать лет, оторвав взгляд от вышивки.
Одруна сказала:
— Я говорила, что в тебе есть магия, — она отдыхала на диване рядом с ее подругой-воительницей, Марьей, точила кинжал, кольца в ее темных косах позвякивали, когда она двигала головой. С коричневой кожей, голубыми глазами и шрамами, скорваланка Одруна Склаар была заместителем в Ордене Красных клинков, небольшом собрании верных солдат и убийц, которое организовала Галина во время Войны ветров. Воительницы в Раните защищали принцессу Фэдерику Жанну Бурсук от ее безумного отца, короля Налвики Валдрама. Их пронзительные взгляды, острые клинки и дисциплина показывали, почему Галина доверила им жизнь девочки.
Элоф сжал ладонь Гетена и осмотрел свою работу, вертя ее, тыкая рану.
— Зажило не полностью, — сухо отметил Гетен, и мальчик отпустил, быстро извинившись. — Мазь? — он кивнул на баночку.
— О! Точно, — Элоф схватил ее со стола и зачерпнул хорошенько, но замер, когда Гетен покачал головой.
— Нужно немного, если ты все сделал по формуле.
Мальчик кивнул, вытер большую часть об внутреннюю сторону края баночки, а потом намазал тонким слоем вдоль раны. Он побежал на поиски бинта для ладони Гетена. Вернувшись и перевязав ладонь, он огляделся в маленькой библиотеке Ранита.
— Фэдди, дай я тебя порежу.
— Что? Нет! — она хмуро посмотрела на него, игла для вышивки замерла и блестела.
— Давай. Будет больно всего минуту. Обещаю, я быстро это исцелю.
Одруна и Марья рассмеялись. Гетен покачал головой.
— Это не повод ранить людей, — сказал он. — Целители исцеляют, помнишь?
Элоф опустил взгляд, смутившись.
— Простите. Я просто хотел потренироваться.
Фэдди фыркнула и величаво приподняла голову.
— Так тренируйся на себе.
Мальчик схватил кинжал со стола и провел им по пальцу.
Гетен издал неодобрительный звук, но новая способность очаровала Элофа.
Скорваланка ухмыльнулась.
— Думаю, вы делали так же, когда научились этому, лорд Риш.
Он посмотрел на нее невесело.
— Нет, за меня это делал теневой маг Шемел.
Элоф поднял взгляд, сделав еще порез на мизинце.
— Если ваш наставник исцелял ваши раны, как вы научились сами это делать?
— Он их не исцелял, — ответил Гетен. — Он их делал. И чем больше было крови, тем ему веселее.
— О, — Элоф посмотрел на свои раненые ладони.
Гетен стал успокаивать мальчика, что он не станет подражать мертвому наставнику, а потом что-то ощутил. Он повернулся и вышел и библиотеки, направился во дворик цитадели.
Дверь скрипнула, Одруна вышла за ним.
— Что там?
— Кто-то у края моих чар, — он прошел в конюшню и быстро прицепил седло к Ремигу.
— Друг или враг?
— И то, и другое. Я ощущаю раздражающее присутствие капитана Таксина.
Ее глаза расширились.
— Вы его ждали?
— Нет.
Бывший капитан Галины был ревнивцем, который не скрывал презрение к Гетену, но он хотел только добра Галине. Гетен презирал и восхищался им в равной мере.
— Оставайтесь с детьми, — он запрыгнул в седло, направил Ремига бежать, Одруна открыла для него калитку.
Густой туман окутал Серебряное море и забрался на сушу. От тумана Гетен помрачнел, влага липла к Хараяну, туман окутал высокие деревья леса, и густые заросли казались страшнее обычного. Даже цитадель Ранит на вершине холма не сбежала от покрова тумана.
Хотя Гетен не видел дальше носа Ремига, он и лошадь знали тропу по лесу. Они легко мчались по ней к линии черных камней, окружающей лес и отмечающей опасные чары Гетена и конец его гостеприимства для многих, кроме некоторых. Он был магом солнца, Хранителем границы Пустоты — Херра-томрума — некромант с плохой репутацией, заслуженной не его действиями, а чудовищными поступками его многочисленных предшественников. Но у такой репутации были преимущества для человека, который предпочитал общество зверей холма и пчел на своей пасеке большей части людей Кворегны.
Капитан Таксин был не из тех, кого Гетен принимал с радостью, но мужчина был верен Галине, и они сохраняли напряженный мир. Но она уехала к матери в Сурквей за Серебряным морем, и Гетен не мог представить повода для неожиданного визита Така.
Тьма туманного леса посветлела, деревьев у границы чар было меньше. Гетен замедлил Ремига до ходьбы. Фигуры двигались за камнями, становились четче, пока он приближался.
— Капитан Таксин, — позвал он. — Что привело вас в Ранит?
Капитан стражи замка Харатон с обветренным лицом в шрамах стоял за невидимыми чарами.
— Вы бы знали, если бы не проклятый туман, — ответил он.
Трое солдат в сине-серой форме Бесеры были с Таком. Гетен поразился, заметив золотой лиминт с четырьмя лепестками — символ королевской семьи Риш, его семьи — на их накидках. Он тут же посмотрел на других в их отряде — трех женщин и маленького ребенка. Все были в одежде слуг, но двое, которые стояли прямо, были темноволосой девушкой с темными веснушками и младенцем с черными волосами на ее руках.
— Церис? — Гетен поразился, увидев на пороге жену брата и его сына. Он убрал чары щелчком пальцев и заклинанием, махнул им проходить к нему. — Уже безопасно.
Все прошли в лес Хараян, и Гетен поднял чары, собрал группу и перенес их во двор цитадели заклинанием перемещения. Королева Бесеры побелела и пошатнулась, когда янтарный свет магии и туман открыли стены Ранита. Гетен поймал ее. Солдаты тихо ругались, молились от вида каменных рычащих демонов и черепов.
Принц Герезель поднял кудрявую голову с плеча мамы, огляделся большими глазами и сказал:
— Еще, дядь Геден.
Гетен забрал племянника у королевы Церис.
— Позже, когда ты поешь и поспишь. Будет много времени на магию и трюки, — он повел группу на кухню со двора.
Одруна встретила их там. Она поклонилась королеве, когда он представил их. Ее улыбка Таксину была хитрой — у них была приятная история — но она держала ладонь на рукояти меча, глядя на солдат в крови и саже.
Гетен устроил королеву и капитана за обеденным столом. Две женщины с королевой были фрейлиной и няней Герезеля. Элоф принес хлеб и сыр, фрукты и медовуху. Марья кормила солдат на кухне. Фэдди пряталась, как ей и сказали делать, когда прибывали незнакомцы.
Гетен сел с племянником на коленях. Мальчик радостно впился в еду.
— Иствит пал?
— Урсинум захватил его, — мрачно ответил Таксин.
Церис взяла кусок хлеба, протягивала кусочки сыну, но сама ела мало. Она поправила бежевое платье вокруг ног. Подол был в воде и грязи, в крови и пепле. Она была хрупкой и изящной, с темными глазами, узкой полоской коричневых веснушек на носу и щеках, тонкие бесеранские полоски огибали ее шею, ключицы и у выреза ее поношенного платья. Она была красивой, но плохо разбиралась в политике и войне.
