— И что мы будем делать с этими разбушевавшимися богами?

— Пока не знаю. Сначала мы позаботимся о том, что они устроили в мире смертных. Я думаю, что стоит уменьшить их власть.

Она кивнула.

— Придется подавить их влияние. И постараться не погибнуть в процессе, — она выпрямилась и уперлась пятками в песок. — Люди злятся, когда их религии угрожают. Мой отец узнал это, когда хотел запретить храмы Одного бога в Урсинуме. Тогда Илькер искренне возмутился. Я думала, семья расколется, — она пнула камень в воду. — Она все равно разбилась из-за Валдрама и богов, — вся ситуация наполняла ее горечью.

Гетен обвил рукой ее плечи.

— Мы отыщем способ решить это и воссоединить твою семью.

— Нам нужно сначала спасти твоего брата.

— Нам нужно сначала покинуть эту пустошь.

Галина оседлала бревно.

— Как твоя шея?

— Затекает и болит.

Она указала ему опустить мешок и повернуться к ней спиной. Она массировала ему мышцы шеи и плеча регулярно после крушения. Он вздохнул под ее прикосновением, его благодарность приободрила ее.

— Есть одно хорошее в том, что боги стоят за всем этим, — отметила она.

— О?

— Это доказывает, что мой отец не просто так вдруг стал воинственным королем. Он был, пожалуй, козлом и ужасным отцом, но он был хорошим правителем, достойным того, чтобы я жертвовала ради него шкурой.

— И это доказывает, что Илькер не сам пошел против тебя.

Она кивнула и сказала:

— Тоже радует.

Гетен опустил голову к груди, Галина мяла его шею и плечи.

— Нам нужно прогнать силы Валдрама обратно к Налвике, — сказала она. — Если король Наглый Пудинг думает, что он испугает меня, убивая людей вокруг меня, то он глупый, как я всегда и думала.

Гетен рассмеялся.

— Король Наглый Пудинг? Это официальный титул?

— Должен быть, — она посмотрела на небо, а потом на сухую землю вокруг них. — Судя по звездам прошлой ночью и последним координатам капитана, мы в двух неделях от столицы Телеянска пешком. Может, больше.

Гетен сунул кусочек водоросли между зубов и проследил за ее взглядом.

— Звучит правильно, — он повел плечами и шеей. Уже не затекало, он благодарно вздохнул. — Уверена насчет похода в крепость Локшина? Я могу легко вернуть нас в Ранит или Остендру, да и в другие теплые и безопасные места.

— Уверена. Нам нужны союзники, в Кворегне варианты кончились. Локшин — последняя надежда. Я не хочу, чтобы «Банриона» утонула зря. Столько хороших моряков и солдат утонуло, — она поежилась. Она еще слышала их крики. Еще ужас в ее растущую коллекцию. — Я договорюсь о союзе и приведу армию. Валдрам будет обречен и мертв. Я не дам ему остаться без наказания за убийство такого количества людей. Будут последствия, — она слабо улыбнулась ему и добавила. — Хотя я признаюсь, что, если я сильно проголодаюсь, я отправлю тебя домой за припасами. И лошадьми. Это уже возможно, ведь ты знаешь, куда вернуться.

— Только скажи слово, и я исчезну.

Галина потерла свою шею.

— Ты справишься?

— Да. И я смогу взять мази и медовуху. В Ранит и обратно за пару часов, и у нас будут припасы и даже карта, чтобы добраться до врат Локшина в Ясан Хот.

— Хорошо. Потому что, когда я соберу армию, я собираюсь нанизать голову Валдрама на меч и держать ее там, пока все мясо не отвалится. А потом я превращу его череп в пыль и скормлю свиньям на кухне Ранита.

— Прошу, не надо так травить свиней. Они такое не заслужили.

— Ты прав. Я высыплю это в туалете, а потом еще пописаю сверху, чтобы наверняка.

Он ухмыльнулся.

— Я в очереди сделать это.

Галина рассмеялась, и это было приятно. У них было мало причин для веселья, но они не любили жалеть себя. Гетен и Галина видели проблему и искали решение.

— Хорошо. Когда ты перенесешься?

— Сейчас, — он кивнул на их самодельный лагерь. — Давай соберем хворост для костра, а потом оба отправимся.

Она покачала головой.

— Я останусь, — он открыл рот, чтобы возразить, и она сказала. — Оглядись. Тут почти ничего нет. Этот маленький лагерь и я — единственные твои якоря в пустоши.

Это было правдой, и она знала, что он знал это. Они стояли у океана, смотрели на пейзаж, где было почти так же бесцветно, как в Пустоте. Земля постепенно поднималась от пляжа, и все было цвета овсяной каши. Песок, сухая трава, долины вдали, и все одного цвета. Большой Зеленый океан был бесконечным изумрудным простором с барашками белой пены. Несколько деревьев торчали из земли тут и там, все были кривыми и неприметными. Траву примял ветер, она почти не отличалась цветом от земли. Северные пустоши были сухими и лишенными выдающихся черт.

— Ручей уникален.

— Да? Откуда ты знаешь?

Гетен нахмурился, не мог спорить. Ничто на пляже не выделялось так, чтобы он отыскал потом это место, кроме их лагеря и Галины.

— Иди, — сказала она и пошла к их убежищу. — Чем раньше уйдешь, тем скорее вернешься, — она махнула рукой на пустошь вокруг них. — Ничто меня не поймает и не спасет, пока тебя нет.

Он вздохнул и последовал за ней.

— Мне не нравится, когда ты права, особенно, когда мои инстинкты говорят, что ты ошибаешься.

Она оглянулась.

— Я сегодня выбираю логику, а не инстинкты.

Он опустил хворост возле убежища, притянул ее в свои объятия. Гетен обвел рану на ее щеке.

— Заражена. Тут нужна забота лучше, чем я предоставил, — рана была красной от соли и песка. — Я вернусь как можно скорее.

— Я знаю. И я буду в порядке.

— Надеюсь, ты права.

Она поцеловала его.

— Не будь пессимистом. Это на тебя не похоже.

Он нежно поцеловал ее в лоб, крепко обнял ее, а потом отошел и сплел заклинание перемещения, чтобы попасть в цитадель Ранит.

Галина смотрела, как он уходил, с уверенной маской, хотя не ощущала себя так.

После того, как сияние чар Гетена растаяло, пустоши снова стали блеклыми.

— Стоило пойти с ним, — она жалела, что решила остаться. Пейзаж напоминал Пустоту в мире смертных. Она побывала в бесцветном мире мертвых и хотела избегать его так долго, как только могла.

Она встряхнулась и собрала хворост в кучу. Они останутся на пляже еще на день, планируя путь по картам, которые принесет Гетен. Нужны были дрова и трава. Даже с их общим жаром и построенным шалашом ночи были холодными. Она надеялась, что он принесет мазь для ее губ. Они ощущались как сухая рыба, которую он нашел у воды.

Собрав весь хворост, отделив длинную траву от короткой, Галина выстелила пол их шалаша травами тяжелее, заткнула остальное в угол, чтобы ветер не украл. Она попила из ручья, холодная вода жалила ладони, от нее болели зубы. Она воняла, хотела помыться, но пока не была готова окунуться в такую воду целиком.

Ветер свистел возле ушей, настойчивый и раздражающий. С ней остались чайки и зуйки, и первые докучали ей, пока последние просто летали вместе.

— Грубые звери, — крикнула она им. Она жевала сухие водоросли, вкус ей не нравился, но это было лучше пустого желудка. — Четырнадцать дней до Телеянска, — пробормотала она. Сколько разрушений случится в это время в Кворегне? Бесера могла пасть. Илькер мог умереть, и Урсинум попасть под тиранию Валдрама. Отсутствие Гетена могло позволить Шемелу вернуться в мир смертных и выпустить все демонические души из Пустоты. — Проклятье.

Она прищурилась от света северного солнца. Гетена не было уже два часа. Не будет еще два или три, особенно, если его задержит Церис. Бедняжка, наверное, мучилась от тревоги и нетерпения.

— Я не могу винить ее за это, — отметила Галина птицам. — Я сама не люблю сидеть на месте, — она фыркнула и нашла плоскую острую ракушку, заточила длинную палку в копье. Она не знала, было это орудие для охоты или сражения. Скорее всего, для охоты на земле, где мало жизни и угроз. Хотя тут должно было хватать еды для морских птиц. Она съела пару маленьких крабов в первый день на пляже, пока нервничала, что Гетен не проснется.

Галина кусала губу. Ей не нравилась его история о жестокости Скирона. Она поежилась, зная прекрасно страх, что утонет.