– Ты безголовый авантюрист. Вот слетел бы…

– Ну и слетел бы, – ответил он без улыбки. – Там и глубины-то по пуп… А без риска тоже нельзя. Это как предполетное испытание…

– Какое испытание?

– Ну… – Сашка смутился. – Это я так сказал, просто…

– Что-то ты сегодня чересчур задумчивый. Не как вчера…

Сашка глянул быстро и отвел глаза.

– Потому что… думаю. Где тетрадь искать.

– Нашел о чем думать!.. Не было, Сашка, никакой тетради.

– Как знать, – отозвался он хитровато и сделался прежним Сашкой.

…Было бы слишком долго описывать пестроту фантастических улиц и богатства книжных развалов. И то, как мы бродили в готических переулках средневекового предместья; и как лазили на высоченную башню с колоколами, стоявшую среди заросшего подсолнухами поля; и как обедали в подвальной таверне «У Сильвера», где в кирпичной нише стояло чучело одноногого пирата с попугаем (который очень понравился Чибе)… Потом оказались мы на шумном торжище.

Редких книг здесь было мало. Больше торговали серийными выпусками детективов и фантастики. Зато мы увидели массу других интересных товаров. Океанские раковины и старинные шпаги (Сашка вздыхал и облизывался), модели парусников и японские веера, коллекции невиданных орденов и мундиры каких-то неведомых армий, живые заморские рыбы в банках с водой и сверкающие самовары всяких форм…

Мы двигались сквозь этот галдящий музей, вертели головами, разглядывали диковины и наконец, утомленные, выбрались на тихий пятачок у каменного забора. Здесь расположился сухонький старик с бородкой профессора, в круглых бухгалтерских очках и обвисшей шляпе. Он сидел рядом с потертым коричневым ящиком на треноге. Сперва я подумал: старая фотокамера. Но у ящика было две линзы, словно в него вставили бинокль.

– Стереоскоп! – обрадовался Сашка. – Я такой в музее видел! – Он даже подпрыгнул и ногами взбрыкнул. – Посмотрим?

Старичок взглянул на Сашку благожелательно. Придвинул к его ногам картонную коробку с пришпиленной к боку бумажкой: «Одна карточка – 1 коп.».

– Милости прошу, молодой человек…

Сашка мигом нашарил в кармане двугривенный, протянул старичку, сел на корточки перед коробкой. Наугад отсчитал два десятка узких твердых открыток с двойными фотографиями. Сунул их мне в руки, а одну умело толкнул в щель ящика. Привстал на цыпочки, прижался лицом к стенке с окулярами.

– Ух ты… – От волнения он перебирал ногами, как нетерпеливый жеребенок.

– Я опущу вам аппарат пониже, – засуетился старичок.

– Не надо, и так хорошо… Игорь Петрович, посмотрите!

Я посмотрел. Это было «Отправленiе парохода «Титаникъ» въ первый рейсъ». Два снимка слились в один, придав людям на берегу и громадному, отошедшему от причала судну рельефность, а рейду – ощущение реального пространства. Женщины в длинных платьях с оборками, мальчики в костюмах как у Андрюса на картине, мужчины в длиннополых сюртуках махали платками, шляпами, зонтиками. Никто не знал о близкой трагедии…

Сашка нажал медный рычажок. Карточка выпала в пластиковое ведро под ящиком. Сашка взял другую.

– Ух ты… Игорь Петрович!

– Да смотри, смотри, я потом… – И начал разглядывать снимки так, без аппарата.

Сашка тихо ойкал и посапывал, карточки одна за другой стукали о пластиковое дно…

– Ух ты… Я и не знал, что тогда это снимали… Игорь Петрович, гляньте!

Я посмотрел. И… ничего особенного. Каменистая равнина с языками песчаных заносов и огрызками скал. Видно, что выжженная солнцем. И надпись: «Пустыня Оранжевые Пески. Съемка совместной экспедиции г. Демьянова и Энгельштерна. 1901 г.».

– А что здесь такого?

Сашка сказал озабоченно:

– Это же недоступное место. По крайней мере тогда…

– А где это?

Он шевельнул плечом со вздыбленным льняным погончиком.

– Я точно не знаю. Там тройные координаты…

– Все понятно… Будешь смотреть еще?

– Нет, хватит… – Он рассеянно сказал «спасибо» старичку, и мы отошли. И через пролом в кирпичном заборе выбрались на пустынную, всю в желтой сирени улицу. Только тогда Сашка спохватился:

– Ой, а вы ничего не посмотрели!

– Посмотрел, только без стереоскопа.

– Это неинтересно, – огорчился Сашка. – Все дело в стереоэффекте… Может, вернемся?

– Не надо, – усмехнулся я. – Это плохая примета… А в стереоскоп я в детстве насмотрелся, у меня был свой. Только поменьше этого, попроще…

– Да?! – обрадовался Сашка. Даже подскочил (в сумке сердито завозился Чиба). – А у меня и сейчас есть, мама подарила на Новый год. А вам тоже подарили?

– Тоже мама… И представь себе, тоже к елке.

– Вот это да! Сколько у нас похожего!.. Все правильно.

– Что правильно, Сашка?

Он помолчал, глядя под ноги. Запыленные кроссовки его неторопливо ступали по плитам тротуара.

– Игорь Петрович, я вот что думаю… Я давно еще про это думал. Про стереоэффект. Вот, когда два похожих снимка сливаются – все в кадре делается выпуклое и просторное, как на самом деле. Из двухмерных плоских пространств словно получается трехмерное… По-моему, в жизни так же бывает. Когда два трехмерных пространства, если они похожие… или два похожих события в жизни… когда они наслаиваются друг на друга, возникает новое пространство, четырехмерное. И события в нем – уже новые, неожиданные… Я запутанно говорю, да?

– Нет, понятно. Только… по правде сказать, очень уж фантастическая гипотеза. Хотя и остроумная…

– А чего фантастического? Вот смотрите. У нас с вами столько похожего! И мы теперь ходим вместе. И сразу – четырехмерность!.. Вы думаете, раньше мне эти все края так легко открывались? Да я к концу дня еле ноги таскал… А вчера и сегодня – все шутя.

«Разве у нас так много похожего?» – чуть не сказал я. Но прикусил язык. Взял Сашку за плечо.

– Может быть, ты и прав… Слушай, а если тебе сегодня все легко, нельзя ли поскорее попасть домой? Вечереет уже, скоро в Подгорье праздник.

– Запросто!

В Подгорье был совсем вечер. С иллюминацией, с толпой в карнавальных нарядах. Но я решил сначала поужинать в «Дорожном уюте», а потом уже нырять в эту веселую круговерть.

В ресторанчике гостиницы Сашка опять поскучнел. Сжевал (несмотря на мои укоризненные взгляды) ломоть хлеба с майонезом, ковырнул вилкой картофель с котлетой, проглотил компот и заторопился наверх. Я думал, он бросит сумку и мы тут же отправимся на площадь. Но Сашка сказал виновато:

– Игорь Петрович, а можно я дома посижу? Тут ведь все рядом, вы и один не заблудитесь.

– Не заблужусь, но… – Я встревожился. – А что с тобой? Неужели не интересно посмотреть на карнавал?

– Да я раньше видел уже такое… А сейчас чего-то ноги гудят… – Он согнулся, потер икры и щиколотки, слабо улыбнулся: – Натопались…

Я обругал себя бессовестной и безмозглой свиньей. Ведь я-то хотя и хворый, но все-таки взрослый мужик и, если нет приступов (а их нет!), не в пример выносливее такого кузнечика. Три дня Сашка таскал меня по всяким необыкновенным местам, да не просто таскал, а еще и прокладывал дорогу. Как он, бедняга, до сих пор на ногах держится?

Сашка опять сказал просительно:

– Если, конечно, можно… Я бы книжку почитал. Давно уже не валялся с книжкой на кровати целый вечер…

Мне очень хотелось поглядеть на праздник этого «городка в табакерке». Было предчувствие, что там случится неожиданное и радостное для меня событие… Но сейчас я мужественно сказал:

– У меня тоже ноги размякли. Давай сидеть дома вдвоем.

Сашка испугался:

– Да что вы! Зачем! Вам же интересно!

– Получается, что я бросаю тебя…

– Это вы-то меня бросаете? – сказал Сашка с непонятной печальной ноткой. – Ну уж…

– Ладно. Я только пройдусь до Каменных Ворот и обратно. Не заскучаешь в одиночестве?