Литмир - Электронная Библиотека

Начали с греческого стиля. Сразу скажу: на богиню я в нем была не похожа. Отложили. Потом силуэт «рыбка». Ничего вроде, но слишком много рюшек. У пышного платья преградой стали длинные рукава. Смотрится, конечно, богато и изысканно, но в тридцатиградусную жару я в нем сгорю заживо. Прямые платья мне были хороши. Я в них какая–то стройная стала, более нежная и женственная. Одно нам очень понравилось: белое с едва уловимым голубым оттенком, грудь закрыта, разделено на две половины поясом. Одна часть расшита бисером, другая просто в свободной, струящейся ткани. Двигаться в нем легко, я не выгляжу, как баба на чайник, и вполне уже принимаю себя в нем, как вдалеке вижу еще одно (на первый взгляд, неприметное) платье. Прошу примерить его.

И тут все сошлось, представляешь?! Оно такое, в котором просто в одну секунду вырастаешь на пять сантиметров, а глядя в зеркало – расплываешься в улыбке. В нем нет лишних деталей, бантов и прочей мишуры. Оно простое, первозданное, с одной лишь змейкой из прозрачных бусин. Вырез на груди сердцем. Оно немного пышное, но это больше в плюс, потому что в нем мне захотелось выйти на улицу и громко–громко закричать: я люблю тебя!

Выбор стоял между этими двумя. По цене они приблизительно одинаковые. В итоге родители продавили меня взять первое, потому что оно смотрится богаче, а второе «уж больно простое». Спор ничего не дал, ибо кто платит, тот и командует. Это я усвоила мигом. Туфли, фата, перчатки, украшения выбирались без особого энтузиазма, ведь я все еще мысленно стояла на подиуме в том своем платье. Я его почувствовала, и мне было очень горько уходить без него.

По традиции платье спрятала. Да и при всем желании он бы его не увидел за двести километров (с его не очень–то хорошим зрением). А вместе мы пока не живем (может, решимся с весны). Он купил костюм и нежно–розовый галстук с желтыми полосками, ходил вокруг него, так восхищался и любовался, что это даже отталкивало, чем вызывало совместную радость. Мне непонятно, откуда у мужчин такая любовь к шмоткам? Ну, красиво и хорошо, чего ж прыгать и ходить как павлин? Или все такие, а я просто не обращала внимания? Ну, нет, у меня папа не такой, брат и знакомые тоже. А здесь любовь к своему образу идет через край, но, как говорят в народе: любовь зла – полюбишь и козла. Если взять во внимание, что он тащится от дорогих вещей, а не пьет до поросячьего визга, то это не самый плохой вариант. К тому же я сама не красавица с этими пятнами. Отличная будет парочка: шопоголик и пятнистый олень (ржу в голос от одного сочетания слов).

***

В последнюю субботу марта я осталась у него. Решили устроить «романтик» и посидеть при свечах. Люблю такие посиделки. Я ж говорила, что телика тут нет и мебели особо тоже, поэтому сидим просто на полу (так даже милее). Пьем вино, едим фрукты и мечтаем о большом доме, рыбалке с палаткой, путешествиях за границу. В Германию или Францию, да хоть в Италию. Все равно наши ноги там землю не топтали.

Скоро спать, и я прошу посидеть за компьютером, пока он принимает душ. Без задней мысли я захожу в «Контакт» (его страница открыта) и уже собираюсь нажать на кнопку «выход», как самым краешком глаза цепляюсь за очень странные фото в личных сообщениях. Терзаюсь, что делать: открыть – плохо, не открыть – умру от догадок, а уж ждать, что он мне сам расскажет, – это как слона рассмешить. Принимаю решение не читать переписку, но посмотреть имена, кто же там такой дерзкий пишет.

Мама дорогая! Лучше бы я этого не делала. И что он не вышел из душа, что не застал меня за экраном в слюнях и соплях? Снежаны, Анжелы, Вероники, Любови, Сладкие кошечки и Плохие девочки… На любой вкус, цвет, размер. Столько дичи, грязи и похабщины за пять минут я не видела ни разу. По первым предложениям, которые показаны последними, видно, что там такая переписка, о которой я бы никогда не узнала, а прочитав, точно бы стала другим человеком. Разврат, животная страсть, похоть, интим меня повергли в шок. Чуть не в паралич. Меня трясло от холода в жаркой комнате (и вино не действовало). Я смотрела в монитор и не понимала: неужели это он? Зачем это все? А как же я, наши чувства? Или я не могу так свободно общаться на эти темы и с проститутками легче? Меня понесло вширь и вдаль. Оставаться здесь с ним после такого я не могу. Ноги сами вышли из–за стола, я машинально схватила сумку и убежала прочь по бетонным лестницам девятиэтажки.

Сквозь слезы протягиваю деньги частнику, возвращаюсь домой на квартиру. Отключаю телефон, потому что звонки сыплются градом. В голове немые вопросы: зачем, почему я, нет любви? А ведь сам мне постоянно говорит, что любит меня такую, какая я есть. Что я его любимая Белочка, с живыми глазками, хрупкой душой.

Все смешалось в моей голове, хочу только спать и чтобы горечь от вечера прошла, как похмелье.

Глава 12

Черные ручьи косметики, опухшее от слез лицо. Умываюсь и ловлю в зеркале взгляд побитой собаки. Еле передвигаю ноги, валюсь на кровать. Пытаюсь уснуть, но мысли не дают покоя. Делюсь случившимся с соседкой по комнате. Уже вместе злимся и ревем. И кто тут кого утешает?

В половине второго раздается звонок в дверь. Мы, естественно, перепугались и открывать не пошли, но звонки настойчиво продолжали врезаться в нашу ночь. Маше пришлось выйти и узнать, что случилось, хотя мы и так поняли что.

Конечно, там стоял мой белый и пушистый Женя с нервно–бегающими глазами. В руках большой зеленый веник. Зачем приперся в такую даль или общение с дамами не сложилось? Своим видом он разжалобил соседку, и мне пришлось выйти.

Стою смотрю, а внутри пустота. Как будто то, что было к нему, взяли, положили на стол, раскатали самой большой толстой скалкой и отрезали. Да таким острым ножом, что тесто так и скручивается, сворачивается от боли, сколько ни растягивай на ровный квадрат. А он что–то говорит, бубнит, объясняет, через каждое слово «прости». А за что, собственно, прости? За правду, что вскрылась сейчас? Или за то, что вечер получился обломным? А может, ты хотел попросить прощения за то, что сделал мне больно? Не знаю, мой мозг абсолютно не воспринимал информацию, а попытки обнять и поцеловать еще больше усугубляли положение. Весь монолог я простояла в домашних тапочках и халате, не проронив ни слова. Слышен был только звон хрусталя о бетонный пол. Поникшие цветы я оставила на площадке вместе с его хозяином. Над его предложением дать еще один шанс я буду думать потом.

Наутро я была не так зла и почему–то жалела букет. Пошла выкинуть мусор и споткнулась о него и спящее тело. И все… Волна жалости, сострадания и новой любви подступила к сердцу. Как же он спал тут в подъезде, бедненький? А не холодно ли ему? Надо же позвать домой, накормить. Ну вот откуда все это? Почему, когда нас топчут и втирают в грязь, мы еще больше любим? Нет бы перешагнуть и пойти дальше, чтобы неповадно было, так нет, наше сердце растаяло и вновь готово получать горькие пилюльки.

Букет зашевелился (кстати, он был вполне еще свеж), и мое провинившееся чудо открыло глаза. Мы обнялись, еще раз вместе поплакали и пошли одной дорогой. Любовь всепрощающая.

На неделе купили кольца, и Женя забрал их себе (это он правильно сделал), чтобы я поминутно не лазила в коробочку и не примеряла. Какие же они красивые, блестящие, наши. Договорилась с подругой из универа, чтобы она со своим парнем были у нас свидетелями. Приглашения куплены и подписаны, родители оплатили зал, ведущие готовят сценарий. Собственно, все готово, чтобы произошло главное событие в наших жизнях.

Но тут еще знакомство с его родителями. До сего момента мы только обменивались приветами в адрес друг друга. Оказалось, что они очень милые люди. Мать вечно в школе (тут есть о чем поговорить), отец сварщик, работает в столице (человек – золотые руки: из любого подручного материала сделает произведение искусства). Приняли меня хорошо, показали, как это водится у нас в глубинке, альбомы, грамоты, подарки. Было приятно слышать, что наконец–то их сын женится и он не будет болтаться один.

7
{"b":"718122","o":1}