– А я все помню, Тим! – радостно воскликнул Макс. – Это была очень запутанная история. Даже старик Савельев не смог объяснить, почему Речной Штурман, оскорбивший Слепую Леночку, ушел от нее живым и невредимым.

***

Она встретила его недалеко от дома на лесной дороге. Стояла ранняя весна. Глаза слепило яркое солнце, несмело журчали первые ручьи, пробирающиеся сквозь ноздреватый подтаявший снег, а по телу пробегал еле слышный ласковый шепот. Слов было не разобрать, но можно и так догадаться, о чем нашептывал молодой женщине напоенный весной воздух.

Она сразу догадалась, что он – не местный, придержала поводья и насмешливо кивнула.

– Первый раз вижу здесь мужчину без лошади!

Мужчину в черной фуражке с золоченой кокардой она видела тоже впервые, но об этом почему-то не сказала. Может быть, потому что эта фуражка придавала незнакомцу какой-то особенный, волнующий вид.

Он улыбнулся в ответ и шмыгнул замерзшим носом.

– Меня подвезли на телеге. А потом я заблудился.

Он без малейшего стыда признался в двух недостойных мужчины поступках, но Слепая Леночка все равно пригласила его в гости. Он ловко запрыгнул на лошадь и устроился позади, и осторожно обхватил ее за талию. Слепой Леночке и раньше пару раз приходилось скакать на лошади с мужчинами, но именно во время этой поездки шепот весны многократно усилился. Хотя слов было по-прежнему не разобрать.

Она поцеловалась с Речным Штурманом, потом еще раз и еще, а утром, проснувшись рядом с ним, она снова целовала его и еле слышно приговаривала:

– А я все помню… Все-все… И никакого затмения не было.

– Что? – не понял Речной Штурман.

Она рассмеялась и скрыла смущение, уткнувшись лицом ему в грудь.

Она не стала его прогонять. Речной Штурман сам ушел, но вскоре вернулся с большой охапкой первых подснежников. И даже этот поступок не насторожил Слепую Леночку: ведь ни один уважающий себя мужчина не пойдет утром в тайгу без плотного завтрака. Наверное, затмение все-таки было, потому что она снова и снова целовалась с Речным Штурманом и только на третий день, когда они вернулись с прогулки по лесу, задала ему первый разумный вопрос:

– Откуда ты здесь взялся? Ты совсем не похож на таежников. Ты и говоришь по-другому… и целуешься.

– В отпуск приехал, – ответил Речной Штурман. – Но родился я в этих местах. А потом мои старики перебрались на восток. Сейчас они живут в поселке у реки, а я – на воде.

– У тебя есть родители – как это здорово! И как интересно жить на воде!

– А у тебя разве никого нет?

– Подожди…

Она высвободилась из его рук, подошла к комоду и достала фотографию.

– Вот они – мои мальчики! Они сейчас гостят у старика Савельева в Чистых Ключах. В этом году они пойдут в школу!

– Это твои братья? – спросил Речной Штурман.

– Нет, это мои дети! – с гордостью заявила Слепая Леночка. – Раньше кроме них у меня никогда не было мужчины.

Любой таежник сразу бы понял, что хотела сказать Слепая Леночка. Она благодарила Речного Штурмана за то, что перестала быть слепой. И любой таежник, ни секунды не раздумывая, воскликнул бы: «У нас будет еще целая куча таких же мужчин, Слепая Леночка!».

Но Речной Штурман ничего не понял. Он стоял, как столб, растерянно морщил лоб, хлопал ресницами и молчал, наблюдая, как тускнеют ее сияющие глаза.

И тогда Слепая Леночка выхватила из-под юбки наган. Первым выстрелом она сбила фуражку с его головы, а потом расстреляла в фуражку весь барабан. И опять любой таежник сразу бы понял, что имела в виду Слепая Леночка. Она имела в виду, что дурацкая фуражка не дает никакого тепла голове, и уважающий себя мужчина ранней весной должен носить меховую шапку, чтобы не отморозить себе последние мозги.

Но и этого Речной Штурман не понял. Он хмуро посмотрел на фуражку, как будто роднее у него ничего на свете не было, повернулся к Слепой Леночке спиной и двинулся к выходу. Причем, он не пригибался и не бежал зигзагами, как поступил бы любой уважающий себя таежник, обидевший Слепую Леночку. Он спустился с крыльца и вызывающе медленно шел по прямой линии к калитке.

И Слепая Леночка дала ему уйти, хотя у нее под юбкой имелся второй заряженный наган. Может быть, она надеялась, что он вернется с букетом подснежников? Но он ушел насовсем. И потом целый месяц у Слепой Леночки была Великая Депрессия.

Старик Савельев навестил Слепую Леночку через неделю. Он застал ее в горнице за столом. На столе стояла четверть самогона, а рядом с бутылью лежали засохший букетик подснежников и измочаленная пулями черная фуражка, на которую Слепая Леночка роняла горючие слезы. Вот тогда она и поведала старику Савельеву историю с Речным Штурманом, и упрекнула его напоследок:

– Тебя все называют мудрым, старик Савельев! Почему же шесть лет назад ты не предупредил меня, что девушки прячут под юбками не только наганы?

***

Прошло три недели. Старик Савельев в очередной раз вернулся от Слепой Леночки в Чистые Ключи. Как обычно, его поджидала группа мужчин в предвкушении новостей. Но было на площади кое-что еще, довольно необычное. У конторы стояли три лошади с вплетенными в гривы яркими разноцветными лентами. Черного рысака Семеныча-Бородавки старик Савельев сразу узнал, похлопал его по крупу и привязал свою лошадь рядом.

– Как поживает Слепая Леночка? Ее Великая Депрессия закончилась? – спросил Верста.

Старик Савельев хмуро покачал головой и поднялся на крыльцо.

На первом этаже конторы его поджидали гости. Два здоровенных парня с тяжелыми лбами и квадратными подбородками, с маузерами в кобурах и с красными бантами на рукавах приветственно кивнули, а Семеныч-Бородавка вскочил из-за стола и, звеня шпорами, поспешил навстречу. Мужчины обнялись.

– Здорово, старый черт!

– Здорово, здорово, Семеныч! Давненько не виделись! Дай-ка, я на тебя полюбуюсь!

Старик Савельев шагнул назад и склонил голову набок.

Семеныч-Бородавка когда-то работал учителем труда в районной школе, а во время Короткой войны сколотил мобильный отряд из самых отчаянных двоечников и наводил ужас на пришедших в лес бандитов. Он выглядел, как всегда, бодро и молодцевато, только в его черной кучерявой бороде значительно прибавилось седых волос. На голове у него громоздилась высокая папаха с алой лентой, а на плечах и груди блестели старинные погоны с аксельбантами. На большой бородавке на правой щеке кокетливым бантиком была повязана узкая красная ленточка.

– Хорош, хорош! – с удовольствием проговорил старик Савельев. – Слыхали уже, что тебя до директора школы повысили после Короткой войны. А выглядишь – прямо генерал! Никак, районный музей обчистил?

– Почти угадал, старый черт! Не обчистил, а взял на время!

– Уж не жениться ли собрался? Вон, и ребятки твои – хоть на свадьбу!

– Опять угадал… – Голос Семеныча-Бородавки прозвучал смущенно. – Я ведь, старик Савельев, свататься приехал. Для того и дружков прихватил.

– Давно пора! А к кому?

Семеныч-Бородавка подбоченился и выпятил грудь.

– К Слепой Леночке! А что, жених я всегда был, хоть куда! А теперь вот – директор!

Старик Савельев перестал улыбаться и покачал головой.

– Погодил бы со сватовством, Семеныч. Не время сейчас. У нее уж почти месяц Великая Депрессия.

Сопровождающие Семеныча-Бородавку бойцы настороженно переглянулись, но он беззаботно махнул рукой.

– Знаю! Слыхал я про эту запутанную историю с Речным Штурманом. Вот Семеныч-то Царевну-Несмеяну таежную и развеселит, кто же еще!

– Давай-ка посидим, Семеныч, обсудим.

– Некогда мне тут с тобой рассиживаться, старый черт! Путь неблизкий, надо к первым лучам солнца успеть, чтобы красавицу вашу врасплох застать. Поехали, парни!

Они вышли из конторы. Семеныч-Бородавка крепко пожал старику Савельеву руку и вскочил на лошадь.

– Готовьтесь к свадьбе, таежники!

Три всадника пронеслись по площади и скрылись за домами.

Верста подошел и встал рядом со стариком Савельевым.