— Ну извини, — бесцветным голосом ответил дух.
— И что значит навсегда? Навсегда ничего не бывает, ну кроме нашей любви с Луи, конечно, а друг мой Мариус любит попутешествовать и в своей любимой Италии на протяжении веков тоже не усидит… Его Амадео потянет куда-нибудь…
— Это никак не может произойти. Увы.
— Да ты надоел мне, Амель! В самом деле! Что за…
— Нельзя потянуть куда-то мертвого.
Холод прошиб Лионкура не сразу, вначале он даже не осознал, что услышал. Ему показалось, что… Ему послышалось наверное?
— Что? Что ты сказал? — Ослабевшим голосом.
— Мариус де Романус мертв, Лестат. Извини, что именно мне приходится сообщать тебе эту новость.
Лионкур оторопело смотрел перед собой, рот округлился и из него вырвался протяжный стон. Вампир пошатнулся, будто ноги его ослабели и он почти что упал на диван.
— Что… что… Боже… Что ты сказал? Что? Как? Почему?
Амель на это лишь вздохнул и Лестат, не выдержав, закричал:
— Говори, дьявол тебя раздери! Кто его убил?! Кто посмел?! Кто вообще смог?! Почему ты не сказал раньше?! Когда и как это произошло?! Я уничтожу того собственными руками! Но перед этим буду пытать мучительно долго, чтобы тот, кто это сотворил, пожалел очень сильно об этом!
— Успокойся, дорогой, не кричи так. От того, чтобы я сказал раньше, ничего бы не изменилось. Никто бы все равно ничего не успел сделать, или помешать ему.
— Почему? О чем ты, черт возьми?! — Взревел Лестат.
— Мариус покончил с собой.
***
Арман уже вышел из дома. Сегодня он с твердой уверенностью решил направиться на поиски и начать с Норвегии. В груди не переставало ныть, чувство тревоги не покидало его и пугало.
— Почему? Что со мной? Он просто обиделся и ушел от меня, дал мне одуматься, ушел, конечно же, на время. На время… Я верну его, верну обязательно.
Не желая возиться с личным самолетом, он направился в аэропорт Кеннеди. Такси уже подъезжало, когда раздался звонок. Арман взглянул на номер и облегченно вздохнул, он сразу же решил, что Лестат звонит сообщить, что Мариус объявился.
— Лестат, я слушаю. Объявилась моя пропажа? Я надеюсь, ты с этой новостью звонишь?
— Ты где?
Он тут же напрягся и брови непроизвольно сдвинулись на переносице. Глухой тон в трубке не понравился Арману.
— В аэропорту почти. Лечу в Норвегию. Что там, Лестат?
— Тебе надо приехать.
— Что случилось? — Заволновался Арман пуще прежнего. — Что такое? Он вернулся? Или ты знаешь, где он?
— Никуда ехать не надо. Приезжай в Оверни. Я тебя жду.
— Но почему не надо? И что у тебя с голосом? Что случилось?!
— Приезжай.
Звонок сбросили прежде, чем Арман успел сказать хоть слово. Де Ла Русси оставалось лишь слушать вновь участившееся сердцебиение, мысли хаотично проносились в мозгу, к горлу подкатила почти что паника.
«Почему Лестат говорил таким странным тоном? Что произошло? Что там с моим Мастером не так? Черт возьми… черт… черт… Почему мне так тревожно? Нет, уже страшно…»
Арман смотрел на огни здания международного аэропорта Нью-Йорка, которые ярко горели на фоне ночного неба и были все ближе… ближе…
***
Поднимался по лестнице он с тяжелым сердцем, казались, ноги налились свинцом. Ему не хотелось думать о плохом, о чем-то ужасном, Арман даже в самом страшном сне не мог представить, что его ждет. Да, ему было не по себе от странного тона Лестата, но он даже не подпускал мысли о смерти Создателя. Вот верхняя ступенька, он открывает тяжелую высокую дверь и заходит под своды средневекового замка.
Пока он шел по коридорам, на его пути не встретилось ни одного вампира, хотя почти все сообщество жило в этом замке. Стояла, как показалось Арману, какая-то неестественная тишина, ни звука голосов, ни шагов, ни скрипа двери, ни музыки — ничего.
В покоях Принца он его не обнаружил, в кабинете тоже. Решив не заходить к Луи, Арман сразу направился в большой зал для переговоров и совещаний, где все собирались в прошлый раз и вот тогда он и услышал приглушенные голоса за стеной. Арман нажал позолоченную ручку и толкнул дверь.
Какого же было удивление вампира, когда в зале он обнаружил всех: Виктора и Роуз, Бенджи и Сибилл, Антуана, Дэвида и Джесси, Габриэль и, конечно же, Луи с самим хозяином замка.
— Что произошло? Почему вы все здесь? — Сразу же сорвалось с губ.
Арман чуть ли не испуганным взглядом вгляделся в лица. Он тут же заметил, как смотрели на него вампирские глаза каждого — осуждающе. Да, в глазах стояло немое осуждение. Арман встретился взглядом с Бенджи и тот низко опустил голову.
— Что происходит? Лестат? Что за представление, зачем ты всех собрал? Отвечай!
Голос от напряжения зазвенел как натянутая струна, сердце глухо отбивало удары. Лионкур смерил вошедшего юношу крайне тяжелым взглядом и безжалостно бросил тому в лицо, чеканя каждое слово:
— Созвал, чтобы все услышали, как я говорю тебе это. Чтобы услышали, как я говорю тебе в лицо — твой создатель, Дитя тысячелетий, хранитель знаний и законов, Великий Мариус де Романус мертв! И ты повинен в этом.
Наступила гробовая тишина. Все взоры были устремлены на Армана, который так и застыл. Кажется, его сердце перестало биться, он остолбенел и перестал дышать. В первые мгновения он ничего не мог из себя выдавить и только потом смог спросить еле слышно:
— Что?
Лестат ответил молчанием, которое было красноречивей любых слов. Арман вперил в его лицо такой взгляд, что на миг, на короткий миг Лионкуру стало жаль его, но на лице Лестата это никак не отразилось.
— Что ты говоришь мне? — Язык его наконец-то послушался. — Что… что я слышу… что…
Де Ла Русси в панике обвел глазами каждого и тут на глазах Бенджи и Сибилл он увидел слезы…
— Нет… нет… не верю… нет…
Все читали полнейший ужас и шок на лице создания Мариуса и молчали. Им нечего было сказать, они могли лишь молчать.
— Нет… нет… не верю… не может этого быть… это не я… не из-за меня… нет…
Арман попятился назад, пока не уперся спиной в закрытую дверь. С виду казалось, что его окружили и он загнан в угол. Он цепенел, дьявольский холод сжал пятисотлетнее сердце, горло стало сдавливать, будто тисками…
— Нет… он не умер…
Лестат сделал к нему один шаг, буравя взглядом, прожигая Армана насквозь и убивая молчанием. Он распахнул дверь и схватившись за голову, побежал, а через мгновение все услышали раздирающий тишину крик…
— Господи… — Выдохнул Луи и Лестат посмотрел на него. — Бедный Арман…
— Бедный, говоришь? — Процедил Лестат.
— Ты же слышал, как он вопил… эта боль будет разрывать его по кускам…
— Сейчас она будет разрывать его еще сильнее, — и с этими словами Лестат быстрым шагом вышел из зала.
***
Арман слетел вниз по лестнице и побежал вон из замка не разбирая дороги, продолжая истошно кричать. Бескрайние поля и леса Оверни проносились под его ногами, он бежал долго, потеряв счет времени, пока не упал на землю почти без сил.
— Нет, не верю, нет… за что? За что ты так со мной? Почему… нет… ты не мог… ты не мог так поступить с нами… со мной… Не мооооог!
Забившись в конвульсиях, он затрясся в рыданиях, боль все нарастала и раздирала его сердце на части.
— Нет… нет… Мариус, нет… Мастер… вернись… вернись…
Прерывающийся голос его то падал до шепота, то поднимался до крика, который раздирал тишину ночи. В своем горе он даже не чувствовал, что не один.
Принц вышел из-за деревьев и немигающим взором смотрел на юношу, стоявшего на коленях, сгорбленного, будто под невидимым тяжелым грузом. Взгляд его был суров, Лестат не жалел Армана, пусть и где-то глубоко в душе его сердце пару раз и дрогнуло от этих наполненных болью воплей.
Только и слышалось: «Мастер, нет, нет, мой Мастер… как ты мог? Как мог ты? Но почему? Почему ты решил бросить меня и не просто бросить, а умереть? За что? Мастер, я же не хотел… не хотел этого… Мастер… Мастер…»
Лестат стоял и слушал повторяющиеся слова, боль Армана была самой настоящей и такой сильной, что он чувствовал ее почти что кожей, он даже не предполагал, что Арман де Ла Русси, которого он знал, способен на такие эмоции, способен испытывать такую разрушительную боль! Но все же это его не остановило от следующего шага.
