— Я прошу тебя только выпить. Это сложно?

— Ладно, - сдалась женщина и осушила рюмку. Юнги сделал то же самое.

— Я заметил, - низкий голос звучал чрезвычайно серьёзно, - ты никогда не задаёшь вопросов, которые считаешь лишними. И я люблю это. Как я люблю твоё понимание ко всем моим делам. Как и старательность, - он долил алкоголь в каждую ёмкость.

— Но? - сделала глоток Т/И.

— Ты помнишь, как мы познакомились?

— Да.

— Замечательно. Тогда ты, наверно, помнишь, что при первой встрече Чимин назвал тебя бывшей одноклассницей.

— Да.

— Чимин врёт хорошо, я это знаю. Хотя, думая об этом сейчас, мне не кажется, что он ждал, будто бы я поверю. Я имею в виду, - Юнги посмотрел на Т/И исподлобья, пока снова доливал коньяк, - ему не было дела до того, поверю ли я.

— К чему ты клонишь?

— Ты сказала, что ты родом из Тэджона. Чимин - из Пусана. То, что что-то не так, было очень даже понятно.

— Я до сих пор не знаю, почему он сказал это тогда. Может, ему нужна была хотя бы какая-то отмазка.

— Отмазка для чего?

— Для того, чтобы скрыть причину нашего с тобой знакомства. Почему мы вообще об этом говорим? - раздались нотки раздражения.

— А зачем было скрывать причину? Думаешь, он никогда раньше не знакомил меня со своими подружками? - усмехнулся артист.

— Почему бы тебе не спросить у него?

— Когда я спрашивал у тебя о твоих прошлых отношениях, ты вспоминала только свою первую любовь. Разве никого больше не было за все четыре года? Кроме случайных встреч?

— Значит, не было, - возмутилась Т/И. - Я относилась к сексу легко в то время. Ты прелестно знаешь об этом!

— Почему тогда ты злишься сейчас? - косо взглянул Юнги, отчего девушка сразу же замолчала. Затем он посмотрел на рюмку коньяка, повертел ею и враз выпил всё, что в ней оставалось. Но от этого ничего не изменилось. Мужчина по-прежнему рассматривал стеклянный сосуд в своих руках. - Ты же прекрасно понимаешь, что я всё знаю.

— Тогда чего добиваешься? Хочешь меня унизить? Хочешь расстаться? Сделай это, если так начнёшь чувствовать себя лучше, - поникла женщина. - Я никогда не хотела причинить тебе боль.

— Полтора года назад, - проигнорировав слова собеседницы, начал он, - или, может, немного больше, могу соврать, я заметил изменения в характере Чимина. Ты знаешь, он никогда не был лицом морали, но в то время он стал… - Мин задумался и приоткрыл губы, - постояннее, что ли. Я помню, как во времена поездок он скупал пиво, как сумасшедший, а потом запихивал все эти банки в одну большую дорожную сумку. Я тогда подумал, что он либо сошёл с ума, либо нашёл новых друзей. Даже не допускал мысли, что он с кем-то встречается, потому что в бары он ходил не реже прежнего. Не знаю уж, что у вас там было, но он всё равно был счастливее, чем обычно. И я был спокоен. Но потом мы с тобой встретились, в том маленьком баре в восточном районе. И, честно говоря, сейчас я знаю, что понял всё с первого взгляда. Понял, но делал вид, что просто не могу сложить эти два кусочка паззла. Я позвал тебя на свидание - ты не отказалась, рассказал об этом Чимину - он будто бы даже обрадовался. И я тоже был счастлив. Чимин, он, - замолчал на мгновенье Юнги, - никогда бы не сказал. И не скажет. Если честно, я даже думал, что он стал активнее в последний год. Но уже некоторое время как мы не говорим ни о чём личном - работа, работа, смех, выступления, а потом - по домам. Ни больше, ни меньше. Я пытался иногда задержать его, остановить, поговорить, но он, как и обычно, только отшучивается и убегает. А ведь, если подумать, то он мне и в самом деле как брат.

— Ты считаешь кого-то виноватым? - тихо спросила Т/И, склонив голову набок и глядя куда-то в сторону. Прядь отросших волос беспомощно свисала, выбившись из высокого хвоста.

— Я никогда не жалел ни о чём, что связано с тобой. Но, глядя на тебя в последнее время, я думаю только о том, что я одним только своим появлением сделал самых дорогих мне людей по-настоящему несчастными, - сказал он без дрожи в голосе, настолько чётко, что можно было подумать, что эту же речь он поворачивал сотни раз в мыслях до того, как однажды - чётко и разрушительно - выразить всё в словах.

— Я не-…

— Он всегда просил передавать тебе “приветы”, - ухмыльнулся Юнги, качнув головой. - Как унизительно, не находишь? Я даже не знаю, зачем он это делает. Думает, что я верю в вашу “сказочку”?

— Юнги, - начала Т/И вполголоса, - я правда не знаю. Мы не виделись с того самого дня. Я никогда бы не сделала что-то подобное с тобой.

— Я верю в это, - мгновенно выпалил тот. - Ты не из тех, кто изменяет. Дело и не в этом.

— В чём же тогда?

— Почему с самого первого дня нашей встречи и спустя полтора года ты так ничего и не сказала? Разве не было возможности? Ты собиралась вообще сделать это хоть когда-нибудь? Только, пожалуйста, - Мин сморщился, - не ври.

— Нет, не собиралась, - спокойно ответила Т/И и закусила нижнюю губу. - Никогда. Да, я надеялась, что мы никогда к этому не придём. Не потому, что хотела обманывать, - девушка налила себе полную рюмку жидкости и снова выпила, - а потому, что это было несерьёзно.

— Несерьёзно? - вскинул бровь артист. Голос его звучал почти что насмешливо. - Ты хочешь сказать, что никто никого не любил?

— Не знаю. Я… - женщина набрала полную грудь воздуха, будто бы набираясь смелости, - не знаю.

— Чем больше мы говорим, тем больше я становлюсь уверен в том, что ты просто ждёшь, когда это закончится, - устало вымолвил Юнги, допивая коньяк. - Твои страдания я слушать сейчас не хочу - о моих ты заботишься мало. Но, знаешь, что я скажу тебе? - мужчина дал понять, что вопрос был риторическим. - Правда может причинить боль, только если ты не хочешь её признавать, - он встал с бутылкой в руке и, пошатываясь, направился к выходу из столовой.

— Юнги! - позвала Т/И, но Мин не обернулся. - Куда ты?…

— Как и все старики после ссоры с женщиной - спать на диван.

Больше она ничего не сказала, да и айдол вряд ли бы ответил. В помещении стоял запах алкоголя - пряный и тонкий аромат. Везде вокруг было полно дневного света: он сочился из всех щелей и издевательски отражался ото всех гладких поверхностей. Где-то сверху раздался оглушительный писк чайника, чьи услуги так и не понадобились - и, пока девушка шла к нему, через дверь гостиной она заметила лежащего айдола. Т/И накинула на него лёгкую белую простыню, осторожно забрала бутылку из рук и некоторое время разглядывала безмятежное лицо своего молодого человека: Юнги выглядел всё так же очаровательно в свои тридцать с небольшим, и ему не стоило никаких усилий найти себе “более подходящую” девушку. Но по какой-то причине он всё ещё был здесь.

Женщина печально взглянула на артиста и убрала падающую на глаза чёлку, а затем посмотрела в окно: день, по большому счёту, только начинался.