========== Крик в тишине ==========

Мин Юнги. Губы сжимаются, а затем расплываются в некотором подобии улыбки. Слегка похожий на котёнка, невысокий мужчина с милым круглым лицом и чёрными бусинками глаз. Худощавый по телосложению, с длинными пальцами и тонкими запястьями, чрезвычайно талантливый музыкант родом из Тэгу. Большую часть своего свободного времени проводивший в рабочем кабинете, он мог днями и ночами сидеть, запрокинув голову и бесконечно вздыхая. Не нужно было тратить годы наблюдений для того, чтобы понять - для этого человека работа всегда была первым, вторым и третьим приоритетом - что, ожидаемо, раз за разом уничтожало любые отношения. Никогда не бывший на самом деле одинок, но надевавший на себя образ самого несчастного человека на земле. Нужен ли ему был хоть кто-то?

Артист никогда не был придирчив к любви - как будто знал, что её никак не избежать; что она в любом случае не оставит никого в покое, пренепременно задев всех и каждого, и если не застрянет где-то между рёбер, то точно пролетит по касательной. Юнги быстро насытился любовью “одноразовой”, должно быть, почти сразу после того, как разбогател. Он говорил: “Ты чувствуешь себя испорченным, когда спишь с кем-то просто так. Одним сексом ты ничего нового в свою жизнь не привносишь - и мне повезло осознать это довольно рано.” Вместо этого, он проводил вечера в компании женщин, умных и независимых, которые усердно кивали головой, будто бы понимая каждое его чувство и настроение. Мин был радостен и почти что в восторге - до первой ссоры, до первого разочарования, до искреннего недопонимания и мгновенного расставания. Может быть, он не всегда умел быть обходительным, внимательным партнёром, но всегда нужно сначала побыть новичком перед тем, как преуспеть - и это то, как работает жизнь. Со временем Мин Юнги вполне себе подходил под описание достойного молодого человека. Должно быть, именно тогда к нему пришло осознание того, что ему не нужен кто-то, кто понимал бы его целиком и полностью. Вполне подошёл бы человек, который стал бы “достаточно хорошим”, в меру терпеливым и простым. Да и вообще, всегда ли нужно это самое “понимание” для создания “близости”?

В конце концов, никто не мог знать об одиночестве его первых шагов по разрушающей столице. Это не было одиночество личное, это не было волнение или переживание - наоборот: Мин Юнги тогда будто бы стёр все чувства, что отягощали его. И этот жест вовсе не являлся бесчеловечным или жестоким - тогда важны были деньги, деньги и успех. Годы рефлексии начались потом, тянулись медленно, как патока: никакой сладости - только приторность, прилипавшая к стенкам глотки, приводящая к удушью. Все говорили, что это и была та самая “слава” - тяжёлая корона на хрупкой голове. Сверкавшая и жадная, она будто бы пустила корни в слабое сознание, и это был не первый раз, когда с неистовой силой хотелось отречься от своих достижений.

К тридцати айдол прочитал впечатляющее количество книг и постиг все таинства искусства. Любил выпить, но никогда не позволял себе утонуть в хмеле. Одни восхищались его внешностью, другие - талантом, третьи - не могли смириться с его успехом. Люди говорили, что он отдалён и нелюдим, но бесконечно добр где-то глубоко внутри. Человек, знающий, что говорит и что делает. Айдол? Продюсер? Человек? Кем же он всё-таки был?

Солнечные лучи нагло проникли в комнату - Т/И тревожно дёрнулась и мгновенно открыла глаза - старая привычка: пугаться пропустить что-то важное, если не проснёшься с утра пораньше. Часы на прикроватном столике показали полдень. Девушка потёрла лоб двумя руками, натянула на плечи тонкую простынь и сидела, прислушиваясь к шорохам в доме. Когда их, что было очевидно, не оказалось, она всё также флегматично сползла с постели и прошла в ванную. Вода была обжигающе горячей, но Т/И никак не реагировала. Её руки бессильно повисли, а ноги дрожали - не было никакой разницы, пострадает женщина от кипятка или жалости к себе. Выйдя из ванной в одном только небрежно завязанном спереди полотенце, она по привычке смотрела на экран телефона. Но там не было уведомлений о пропущенных звонках от Юнги - разве что короткие сообщения о том, как прошёл день и вопросы о самочувствии. Т/И редко отвечала хотя бы на одно, и каждое её сообщение было коротким и словно сжатым.

Проходила первая половина дня. Т/И по привычке доставала казавшийся ещё более тяжёлым пылесос, стирала и без того чистые рубашки, гладила уже высохшее бельё. Затем она снова пыталась готовить - тушила мясо и пыталась сделать кальби. Иногда получалось плохо - девушка даже не думала долго перед тем, как отправить блюдо в мусор, иногда выходило и хорошо, но даже тогда этого казалось недостаточно, и она ела с абсолютно равнодушным выражением лица. Временами женщина садилась за рабочий компьютер и глазами пробегала по сайтам с вакансиями, но вскоре она будто бы приходила в себя. На самом деле, не было необходимости искать работу. Но и это теперь казалось вполне предсказуемым - Юнги любил не столько роскошь, сколько осознание того, что его труды приносят вполне говорящие результаты. Женщина, не утруждающая себя работой, - как раз одно из таких достижений.

Тогда Т/И нашла себе увлечение - женщина принялась подолгу и самозабвенно читать книги, осторожно стоящие на стеллаже у артиста. Утро, день, ночь, - совсем не имело значения, какое время суток господствовало снаружи виллы: девушка брала книгу и вчитывалась в каждое слово, жадно проглатывала страницу за страницей каждый раз, когда у неё появлялась свободная минута. Или даже когда времени не было абсолютно. Не имело значения, как сильно ей нравился или был совсем не понятен сюжет - Т/И просто делала то, что воображала действительно важным. Неожиданно возобновившаяся августовская жара смешалась с алкогольной горечью. Адская смесь для оставленного человека.

Вопреки своим прежним словам, айдол приехал домой в первых числах сентября. Ничего не объясняя и не предупреждая, он просто появился на пороге спальни ранним утром, когда Т/И увлечённо читала очередную историю. Так же молча он лёг в постель и похлопал ладонью по месту рядом с собой, и, когда девушка последовала этому немому указанию, Юнги обнял её и мгновенно заснул. Было жарко - теперь даже слишком, но женщина не пыталась отодвинуться. Женщина вдохнула полюбившийся запах, прижалась к нему всем телом и, к собственному удивлению, быстро заснула.

— Ни одного толкового сообщения за месяц, - сказал он прямо, ковыряя кусок яблочного пирога спустя пару часов. - Что мне думать?

— Что я не хотела тебе мешать. Знаешь же, что я стараюсь не лезть, когда ты на работе.

— Уважать мою работу - это одно, - посмотрел Юнги на возлюбленную, - игнорировать меня - совсем другое.

— Я не игнорировала. Точнее, я не специально, - Т/И закусила внутреннюю часть щеки. - Пыталась, ну, понимаешь, стать подходящей тебе женщиной.

— И как же?

— Читала книги…

— Чувствуешь себя “подходящей”?

— Не знаю. Стала ли я лучше?

— Я люблю тебя, - Мин тепло улыбнулся, затем потянулся и поцеловал Т/И.

— И я тебя, - выдохнув, отозвалась девушка.

— Меня ли?

— Что?

— Погоди, - попросил мужчина и покинул столовую. Вскоре он вернулся с бутылкой коньяка, достал две рюмки из ящика на стене и наполнил ёмкости содержимым. - Пей.

— Зачем? - недоверчиво спросила Т/И.