– А как же великанша живущая в этом доме? Как же людоеды? Мы должны что-то сделать!

– Не должны. Тебе нельзя этого видеть, такой слабый человечишка, как ты, не сможет ничего сделать им. Тебя попросту поймают, поджарят на вертеле и съедят. Будут смеяться за пиршеством с твоими пальчиками на тарелке и покачивать своим львиным мехом на воротнике. Ох, котёнок мой, ты плачешь? Не переживай мы ещё встретим настоящего Зелию.

– Людоеды и правда существуют?

– Да. Такова уж правда жизни в этом лесу. Потому я и договорился с Синне. Я не мог рисковать твоей жизнью. И, прошу тебя, будешь делать всё, что захочешь, только сначала мы должны добраться к царю. У нас очень мало времени, опоздаем и ты умрёшь уже навсегда.

– Что ты имеешь ввиду? Раньше об этом не было речи.

– Я не хотел тебя пугать, прости.

В воздухе повисла гробовая тишина, я снова получил порцию вопросов и почти никаких ответов. Меня скручивала обида на Хитори, да и на Стража, которого считал прежде более благоразумным. Просидев до поздней ночи в ожидании Грехем, я незаметно для себя уснул, а, пробудившись утром, лежал в нашей комнате в постоялом дворе.

Мы провели в городе ещё две ночи и по возвращении в дом я ещё долго ходил с мрачным видом. Хитори впервые не подшучивал надо мной. Мы вообще не разговаривали.

Спустя две недели он по утру собрал нас всех во дворе и огласил: «Завтра двинемся в обитель кукольника, я чувствую, что время пришло». Так и было. Стерк закончил лодку, которую начал готовить ещё в день нашего появления здесь. А после мы пустились по реке. Под звук плескания воды я уснул.

Скромный парнишка, с тёмными волосами, прятавшими слегка боязливые светло-карие глаза, сидел за первой партой на лекции в большом и почти пустом зале. Он вырисовывал в чём-то нелепые, по-особенному неряшливые, словно не определившиеся в почерке, строчки на клетчатом листе, скользя наконечником ручки по волнам льющихся из неё же чернил.

Именно, ручкой и именно в тетради. Таковы реалии российских вузов. Даже спустя время, после советской и даже постсоветской эпохи, когда весь мир уже играет в киберпанк, с учеников требуют письменные лекции и предпочтительно в бумажном виде. Многие использовали электронные тетради, которые предоставлялись академией, однако, может руководство и допускало их ведение, но выражало периодически крайнее недовольство.

Корпус был и снаружи, и внутри, как и все прочие в стране, не считая конечно столицы. Обшарпанные коридоры с кирпичного цвета квадратной плиткой на полу, унылые стены и выбеленные высокие потолки. Старые лампы работали не всегда и не во везде. Только в половине кабинетов были установлены проекторы и компьютеры, а там, где они были… признаемся друг другу честно, лучше бы компьютеров не было совсем, чем такие, перезагружающиеся после вставки флэш-накопителя. Но сильное чувство величия и гордости тоже присутствовало. Стоит только перевести взгляд с простых повседневных вещей таких как парта, да ступени лестниц, и можно наслаждаться видом из окна, слава богу не деревянного, и то не всегда. Там на улице церковь ещё со времён Ивана Грозного торжественно красуется своими золотыми куполами и белыми стенами. Виднеются и стены самой академии корпуса напротив ещё дореволюционных времён со всей роскошью тогдашних архитектурных веяний.

Тихий стук мела. Вяло поднятый на лектора взгляд. И так же – вяло преподаватель бормотал формулу. Сегодня – предпраздничный день и с завтра следовала вереница из аж четырёх выходных. Многие студенты уехали по своим домам ещё вчера, а кто-то сегодня паковал чемоданы и готовился к отбытию, те же, кто родом из города решили, как бы под шумок остаться дома. Вот и одногруппники Кирея сегодня не явились почти в полном составе. Но рабочий день – это рабочий день и юноша в компании старосты, зевающего, но не сломленного и двух спящих неопознанных тел был вынужден в восемь утра вместо белой подушки на белой простыне лицезреть белый мел на зелёной доске. Лекция по работе с электрооборудованием бодрила, и вгоняла в сон одновременно, а учитывая, что спал ответственный юнец только пару часов сегодня, сконцентрироваться на происходящем было почти невыполнимо.

Парень в перерывах перебирался молниеносно между аудиториями. Лишь по привычке вежливо, но абсолютно не слышно попрощавшись с учителем, он нырял в толпу и прятал взгляд то ли от усталости, то ли от желания не встречать никого, а добравшись до нужной комнаты дремал за партой, пытаясь накопить энергию на ещё полтора часа бодрствования.

Друзья его пропадали невесть где вплоть до четвёртой пары, да и тут на мед.инструктаж пришёл только один. Завидев, как дверь уверенно отворилась, у брюнета и сонливость выпала из глаз, так, открывая дверь ногой, мог зайти только один человек из всего учебного заведения, даже скорее из всего города. Виктор Фортис – высокий и крепкий парень с требовательным и даже в чём-то стервозным взглядом, имел, по правде, на редкость приятный характер. Если не обращать внимания на то, что сейчас он зашёл, как ни в чём не бывало с опозданием в аудиторию и сел за самую дальнюю парту, можно было бы подумать, что он – прилежный учащийся, по тому каким собранным и полным благоразумия выглядел весь его облик. Однако здесь и сейчас его мало заботило происходящее вокруг, парень приходил только на те предметы, что были ему интересны, а по остальным уж как Бог даст.

Нет, то был не лодырь и злостный прогульщик, этот юноша мог дать фору любому по части целеустремлённости и трудолюбию. Даже сейчас вместо хоть малой капли уважения к присутствующим, и записи информации, он работал над своей IT-разработкой. То был особый искусственный интеллект, что должен был стать его пропуском в государственное отделение информационной безопасности. Очень престижное место, главные цели которого защита данных правительства страны. Правда, пока дело было сыровато, но работа не останавливалась ни на день.

Стоит сказать, помимо целеустремлённости парень был хорош и внешностью, и даже если его красота была создана искусственно профессионально подобранной стрижкой и еженедельными посещениями спортзала, то результат того стоил. Девушки часто оборачивались в след и это был тот случай, когда одна половина поклонниц боялась подойти в силу страха быть отвергнутыми, а другая подозревала в нетрадиционной любви.

После же пары подошёл и второй товарищ.

– Кирей, у меня к тебе предложение – подозрительно радостный голос прозвучал в стороне – к тебе, Вить, тоже.

Парни, коих уже стало трое, ошивались в холле на большой перемене, на редкость отвратное расписание дарило раз в две недели окна несколько раз в день и перед физкультурой тоже, брюнет был слишком совестлив, чтобы прогуливать даже если нужно было ждать почти два часа, а Виктор превысил лимит по количеству пропусков этого предмета и теперь, по личному обещанию преподавателя, ежели не явится хотя бы на одну пару – зачёта не видать. Ну а с Кумахом – третьим из их компании и того проще: пока его рыжей макушке было с кем трепаться его всё устраивало.

Оба окликнутые юноши обернулись почти синхронно. Тадашин, правда, замешкался, он не оборачивался на своё имя, в обычных случаях, но тут сыграло любопытство.

– Ребзя, слышь, чё предложу, пойдёмте-ка со мной на вписон, сёдня.

– У меня дела – отрезал Виктор и вернулся к своей очень важной переписке в телефоне. Можно подумать он намеренно изображал пренебрежение, но в этот раз дело правда не требовало отлагательств – молодой человек переписывался с заказчиком сайта – подработка, но всем же нужно на что-то жить.

– Ну же – заглядывая в экран другу, промурчал Кумах – давай если он… или она, с кем ты бьёшься, согласиться на цену – ты пойдёшь?

– Там будет моя бывшая со своим новым хахалем, не хочу я эту дуру видеть. – Фортис по правде был бы рад прийти повеселиться, но совсем не так давно, а если конкретнее, то пару лет назад, ему довелось пережить болезненное расставание и, как лев, зализывающий раны, он горделиво, но крайне глупо, предпочитал не пересекаться часто ни с общими знакомыми ни с самой бывшей девушкой.