Да, девушка с "запряжёнными" бретельками через плечи кажется только что из постели, неодетой, трогательно-беззащитной. Её легко представить перед зеркалом красящейся или в ванной — умывающейся, а вот в коридорах вуза появляться в таком виде не стоит. Маленький просветик в пряжках, через который выглядывает кожа, стОит дециметров оной где-либо ещё, даже вблизи интимных мест. Положение неустойчивое, надо или одеть(ся), или раздеть(ся). Понятно, что парни выберут, хотя бы в мыслях. Подозреваю, что и мужчины-преподы тоже — хотя бы и ворчали.

     Впрочем, можно и с другой стороны посмотреть. Пряжечки выдают ширпотреб, девушки разделены на сколько-то там категорий по размеру бюста. Ты попадаешь в большую группу, размеры от и до, вот тебе товар и остальное подгоняй сама. Не то, чтобы на тебя индивидуально шили, плебейское что-то чувствуется.

     Расправляю Кире бретельки, провожу пальчиками по всей их длине, ощущаю, как прилегают они к коже и как натянуты бюстом. Сплошные — такие сплошные, как у любой верхней одежды, не тонкие, завернуть можно как бы невзначай, когда к виду такому привыкнет публика. Кажется даже, что ширина подчёркивает отсутствие атрибутов нижнего белья.

     И вот подруга гордо встряхивает упакованным бюстом. Есть чем гордиться! "Дынки" обтянуты тонкой материей растянуто-коричневого цвета. Поняли? Модницы — наверное. Кажется, что на плоской грудной клетке это была бы коричневая маечка, а вот растянулась она — и стала такой белёсо-коричневатой, полупрозрачной, такой, знаете, интимный немножечко цвет. И подчёркивающий объёмы. Значит, было, чем растягивать. И хотя это "чем" тут же и мозолит глаза, всё же подчеркнуть грандиозность ещё и колером не мешает.

     На самом-то деле это имитация растянутости. Будь оно взаправду, такой изначально бесформенный "топик" или грудь бы нещадно сдавливал, или позволил бы ей отвисать и болтаться. Нет, форма была заранее чашечная придана, просвечиваемость сфабрикована, непонятливым поясню — кружкИ на вершинках не просматриваются даже намёком, цвет однородный до целомудрия, честное слово. Вообще, рельеф верхушек мне очень нравится — в отличие от других Кириных лифчиков, не всегда они на высоте в обрамлении её высот. Красиво, говорят парни, как нос истребителя или подлодки, бомбы или снаряда. Слова не девические, но можно ведь добавить: секс-бомба.

     Все эти военные вещи отшлифованы-отполированы, чтобы в воздухе-воде быстрее двигаться, а девушка шлифует свои формы (включая фасон бюстгальтера), чтобы ей легче шлось по жизни, в которой не воздух, конечно, главное препятствие.

     Осталось добавить, что растянуто-коричневый цвет чашек сверху и сбоку ловко перетекает в телесный, каковым и окрашены все лямки. Хватит им ширины, чтобы замечаться!

     Две-три секунды любуюсь подружкой. Будто смола-живица по девичьему телу струится, выползает из-под подмышек, сочится с ключиц и в месте скрещения потоков накапливается и застывает, зрея-матерея и в цвете, и в объёме. Дополняет, достраивает красивое тело, расширяет возможности. И ещё может считаться навесным украшением, причём не самозванным, не самонавешенным то есть, а природным, значит, заслуженным.

     И чего только преподы злятся? — думаю, пока красота эта озаряется сполохами под аккомпанемент тихих щелчков. Неправдами всеми приукрашивающие девицу косметика-шмотки им нипочём, а красиво, без излишеств оформленное тело не приемлют. Всё ведь в пределах студенческой морали. Да хотя бы и пляжной! Понимаю, аудитория — не пляж, но если что-то, на что хмурится препод, мол, чего вылезло, то почему тогда оно такое красивое? А?

     Кира надевает что-то внизу, и Глеб делает ряд снимков с подписью: "Угадайте, где бриджи, а где шорты!" Зритель должен также угадать, кто это, стоя спереди девушки, просунул руки ей в промежность и положил ладошки на джинсовые ягодицы. А никто и не клал, это такие вырезы в джинсах, прямо на попе. Конечно, нужны стринги, чтобы выглядывала именно кожа — якобы ладонная.

     Глеб снимает динамическое обнажение. Вид сидя сзади, нагибается девушка вперёд, от пояса всё разъезжается вверх и вниз. Джинсы отходят от ягодиц, и трусы — вот они, и расщелинка попы видна, и даже, кажется, палец можно туда сунуть, заигрывая с девушкой.

     Шалости воротника. Вот чего расскажу для разнообразия.

     Пришлось однажды слушать спор двух девчонок. Одна говорила, что не против разных вольностей в одежде, и декольте тут тебе, и облегающая водолазка на проступающий лифчик, и топик с тоненькими бретельками вообще без ничего с исподу, но вот чего она точно не будет носить — так это свитер с вихляющим влево-вправо воротником, так что видна из-под него лямка через плечо. Ясно же, что это лифчик. Нет, показать его часть можно, но — на постоянной, так сказать, основе. А не так вот — влево-вправо дрыг-дрыг, дёрг-дёрг. Как будто он случайно у тебя вылез.

     Вторая возражала — легкомыслен, ветренен только свитер, и ты показываешь, что это только внешне, что ближе к телу у тебя что-то более прочное, что тебе никогда не изменит, не позволит раздеть догола — даже сильному порыву ветра. Это как… ну, как портупея у офицера, она кобуру поддерживает и одновременно стягивает тело, подтянутости служит. А у нас — даже две "кобуры" для "оружия" нашего женского, и тоже стянутость нужна, под мышками особенно, там и вокруг спины свитер будто утюгом проглажен — потому что прилегает к упругой полосе, стягивающей тело вплоть до выдавливания лишнего жирка.

     Так что ветренность свитера только подчёркивает постоянство, влитость бюстгальтера, и одежда эта очень даже ничего.

     Другой ракурс — наклон к столу, где сидит преподаватель. Снимаем наклоняшки (они же наклоняйки). Груди вываливаются из упаковки, свисают, отчётливо видна расщелинка. У меня так не получится, а у Киры — запросто.

     Я, признаться, в трудном положении.

     Кира — моя лучшая подруга, и я со всей нежностью помогаю ей облачиться в нужную сейчас одежду, но знаю, да и она знает, что лишь в малой степени покажет то, что мастерски удаётся Благе из нашей группы (полное имя, кстати, Благословения).

     Ну да ничего, на правду не обижаются. Подружка моя учится хорошо и ей просто не нужно оттачивать всякие штучки-дрючки. А Благу сюда пригласить — так ведь фотки мало что скажут, это в натуре надо видеть.

     Вот идёт она, высокая и красивая, с тетрадью в руке к преподавателю. Весенний семестр, солнце играет в камешках заколки доя волос, одежда резко стала легче, и даже старички с одобрением поглядывают на девичьи ручки-ножки-декольтяшки, светленькие маечки, коротенькие юбочки, порядком подзабытые за зиму.

     Осмелевшие груди округлыми обводами своими показываются в вырезах, принимая ванны воздушные, солнечные и из мужских взглядов. Пока не примелькались, надо ловить момент.

     Блага нарочно выбирает момент, когда возле препода никого нет и он может ею любоваться на ходу ея. И на двух последних шагах, раскрывая тетрадь, начинает наклоняться к столу.

     Раскрывая тетрадку, она обеими руками мнёт её, выгибая листы, как бы выправляя их, и затем наклоняет от себя к преподу, опуская вниз. В это время тело откликается на наклон и щель в декольте начинает расти. Чашки наклоняются так, что их верхние, интересные части становятся почти горизонтальными, по крайней мере, с преподавательского места они именно так видны плосковато, и в то самое время, когда тетрадь ложится наконец на стол, лёгким движением торса Блага как бы выкладывает приотставшие груди на эту якобы плоскую, типа полочек, поверхность. Кажется, и тетрадь-то она мяла, чтоб по кривизне с этими "полочками" сравнять.