Как видите, иногда мной владели прямо-таки бунтарские настроения. Хотелось что-то изменить в жизни. Но, честно говоря, мои желания не шли дальше замены одного "начальника" на другого, более покладистого. Новые, более удобные трусы я всё равно "заполняла" бы.

     И вот потаённая мечта моя сбылась.

     Смущаясь и краснея, купила я те трусики. На чём-то сэкономила незаметно. Мне казалось, что и продавщица, и щупающие товар тётки — все смотрят на меня с осуждением, как на развратную девку, невесть чем в таком срамном одеянии занимающуюся. Только придя домой, рассмотрела я, что трусы и не просвечивают, просто такие тонкие, что под ними любой волосок "киски" просматривается. Ну, прощупывается и тени даёт при косом освещении. Не говоря уже обо всём остальном.

     И вот, стоя в пустой квартире (окна занавешены) и примеряя обновку, сделала я два важных открытия.

     Во-первых, моя попка выпуклей и мясистей, чем я думала, бёдра пышные, живот если и не выпукл, то, во всяком случае, не впалый, везде жировые складки неплохой толщины. Не век же быть девочкой, пора и в девушку превращаться! Такую, чьим формам я завидовала на рекламных плакатах. Господи, неужели и я такой становлюсь?

     Не стала, становлюсь только, и есть шансы стать. Хотя, потом выяснилось, что не дотягиваю я до стандартов. Что тут поделаешь!

     Ну вот, в второе открытие последовало за первым. Не я ныряю в трусы, заполняю их "священную" форму своим бренным телом, а на меня, первичную и правую в своих объёмах, начала мягко, подчиняясь и чуть ли не угождая, ложиться, наворачиваться тонкая-тонкая шелковистая ткань — чтобы попку и животик прикрыть и сделать ещё привлекательнее. Не я для них, а они — для меня!

     Щёлкнула резинка на пояске — будто ударил гром. Отныне да будет так!

     Понапрягала мышцы, повертелась, поизгибалась так и сяк, потанцевала даже в пустой квартире. Да, всё правильно: моё тело — первично, оно движется, как хочет, а трусы сидят на нём, облегают, служат ему. Захочу — сорву, швырну в угол и новые куплю. А захочу — под подушку на ночь положу, буду трогать шёлк, вспоминать дневные ощущения — пусть во сне ещё лучше будет. В общем, хозяйка я своему телу, а оно — хозяин одетой на него одежды.

     Вообще-то, и третье открытие произошло. Оказывается, я чувствую себя полноценно одетой, только если паховые складки прикрыты, в них тепло. А когда по ним гуляет холодок, то ощущение наготы почти такое же, как если бы он гулял глубже, в середине, среди скупых курчавых зарослей и холодил бы вход в интимное.

     А вот канты по ягодицам так не пугали. Там надёжно. Только когда по мере смена фасонов трусов окружённая мощной плотью материя стала сужаться, словно шагреневая кожа, из приличной рельефной трапеции превратилась в узенький треугольничек, как бы испрашивающий у плоти-победительницы разрешения прикрыть всё-таки попку, когда по этой попке, по нежной придырочности загулял холодок — я почувствовала, что ощущение наготы зарождается сзади, переваливает через промежность и оккупирует лобок, совсем уже привыкший к мизерности прикрывающего его треугольника. Да, такие трусы пришлось срочно менять.

     Ещё мне Кира советовала носить трусы с высокий "спинкой" и "декольте" вокруг пупка вплоть до "киски". Мол, ощущение надёжности сзади, как в ковбойском седле, перекроет уж переднюю обнажёнку. Но это как-то не привилось.

     По правде говоря, то чувство "хозяйки" продержалось у меня недолго. Ведь теперь за все огрехи внешнего вида пришлось бы отвечать лично мне, не валя ничего на одежду. А так удобно, как оказалось, сваливать вину". Кроме того, не сформировалась я в пышнотелую, грудасто-попястую деваху, осталась на том же уровне — девочки-подростка. Чем тут хвастать?

     Так что я сочла за благо обходить этот щекотливый вопрос: кто главнее — я или моя одежда? Жёсткая одежда — "диктаторша", конечно, главнее, остальные случаи спорны. Впрочем, стринги были безусловно "младшими". Такой фитюльке — и подчиняться?!

     Но я на всю жизнь запомнила ту смену настроения, когда надевала тайком купленные "взрослые" трусы.

     А вот насчёт груди — ничего такого не было. Расти она начала, когда я давно уже вышла из младенческой несознанки. Назрела необходимость прикрывать назревшее — смело заявившие о себе новые части тела. Конечно, они — хозяева, а одежда, тот же лифчик — их подчинённая. Тем более, что чашечки хлипкие. Так и не доросли мои прелести до необходимости охватываться и поддерживаться большими жёсткими чашками, которые могли бы выйти из-под контроля и стать самодостаточными, потребовать заполнять их плотью, диктовать ей форму и самочувствие.

     Вот так вот соотносится у меня тело и одежда. И перед тем, как часок поработать костюмершей, самое время над этим поразмышлять. Подвести философскую базу под свои труды. А то там не до раздумий будет — успевай только поворачиваться!

     Впереди нас шагала невысокая девушка со светлыми волосами, длинными лишь настолько, чтобы плечи не давали им метаться по сторонам при каждом шаге. Погода заставила её одеться в джинсовую пару, плотно облегающую снизу и отпускающую сверху, но между этими доспехами упрямо выглядывал наружу поясок загорелой кожи. Тугой пояс джинсов, врезавшись в кожу, чётко обозначил лоснящуюся, выпучивающуюся жировую складку — это делало поясок живым, играющим. Девушка размашисто шагала, дёргались её обтянутые джинсой ягодицы, плясали то вверх, то вниз, а вслед за ними плясал, наклоняясь в разные стороны, и поясок наготы. Иногда одёргиваемая белая маечка помехой не была, она быстро убиралась к себе наверх. Живость и динамика игры девушки с собственным телом нагоняли впечатление, что вообще-то она нага и наготе рада, а все эти джинсовые доспехи от прохлады — не более чем занавес, натянутый в отдалении. Чуть дёрни или просто какое-то время не поправляй — и спадёт. Надо же, как умеют они радоваться жизни и приглашать разделись с ними этот оптимизм. Кира улыбается, бодрее шагает. Ну, и я тоже.

     Увидев, что я задумалась, Кира дёрнула сумку и спросила:

     — Жаль, что вдвоём не сможем. Помнишь, как мы "сестричками" были?

     — Ещё бы!

     Специально мы тогда не хотели, но вдруг обнаружили, что понакупали, осваиваясь в городе, одного и того же. Неудивительно, она выбирала, а я, держась в тени, покупала то же, размером, конечно, поменьше, под себя. Чтоб самой не выбирать, не задерживать и не слушать насмешливые комментарии, знакомы-то были без году неделя. Вот и оказалось всё у нас почти одинаковое, джинсы там, туфли, топики. Не удивляйтесь, мы же телами разные очень, на ней тот пучится и чуть не трещит, а такой же на мне сидит ладно, прилично. Иначе бы не купила.

     Только вот блузку ажурную не посмела за Кирой купить. Лифчик белоснежный взяла вот за ней — не зная, для чего. А дошло дело до ажура — нет. Сквозь же просвечивает всё, а я не привыкла к такому. Нижнее бельё показать — это ж на деревне позор! Только вот мне это и в городе позор, а Кира от него в деревне устала и решила здесь "разговеться", тем более, вокруг так ходят. И я видела, что ходят, но — не могла повторить. Не все ведь так ходят…