В последний раз Ольга позвонила поздно ночью, была очень уставшей. Она тихо сказала, что неважно себя чувствует, сильно болит голова. Под конец разговора раскашлялась и поспешила распрощаться, сказав, что завтра позвонит пораньше. На завтра, не дождавшись звонка от супруги, Денис стал звонить ей сам, она не ответила. Такое бывало и раньше. В «красную зону» врачи с собой телефоны не брали, но в этот раз сердце его сжалось от нехорошего предчувствия. Дождавшись утра, он позвонил в ординаторскую. Коллега жены рассказала, что Ольга заболела и сейчас находится в реанимации на аппарате ИВЛ, поэтому говорить пока не может. Поражение лёгких сорок, сорок пять процентов. Это достаточно много, но она должна справиться, а они ей в этом помогут, пусть он сильно не переживает.

Может Ольга и справилась бы с короновирусом, но её сердце не выдержало. Через три дня ему позвонил главврач госпиталя и сказал, что Ольга Сергеевна умерла. Он говорил какие-то хорошие, добрые слова, но Денис его уже не слышал, хоть и держал трубку возле уха. В ушах что-то звенело, а перед глазами стояло милое улыбающееся и немного усталое лицо его Оли, его единственной любимой женщины. Не дослушав врача, он положил трубку. Ему не нужны были слова утешения, они не способны ему помочь, слишком сильна боль утраты. Он не знает, сколько просидел в своём кабинете, пока к нему не зашёл Стёпка. Увидев бледное и растерянное лицо друга, и узнав, что случилось, лично отвёз его домой, а сам занялся организацией похорон.

Рубцову дали отпуск, Степан даже предлагал устроить путёвку в хороший санаторий, некоторые из них ещё работали, несмотря на пандемию. Денис отказался. Пару недель он сидел дома и пил, отключив телефон. В пьяном угаре к нему приходила Ольга и грустно смотрела на него, а иногда укоризненно качала головой. Ну и пусть, пусть сердится. Зачем она оставила его? Как ему жить дальше одному? А потом она перестала приходить. Вместо неё в воспалённом мозгу мелькали какие-то неясные тени, раздавался тихий неразборчивый шёпот. Очнулся он от того что кто-то лил на него воду. С трудом разлепив заплывшие веки и сфокусировав изображение, он увидел стоящих над ним Стёпку и сына Алёшку. Стёпка поливал его холодной водой из маленькой лейки, из которой Ольга раньше поливала цветы.

Потом пришёл вызванный Степаном пожилой доктор и поставил ему капельницу, а сын сварил куриный бульон и чуть ли не силой заставил его выпить. Алёшка оставался в родительском доме ещё два дня, поддерживая и возвращая отца в реальность. Денис уже на следующий день после капельницы привёл себя в порядок, помылся, побрился, а проводив сына, вышел на работу. Теперь дома он бывал ещё реже все свои силы, отдав работе. Каждую неделю заезжал на кладбище, привозя свежий букетик цветов. Белые хризантемы, любимые Ольгины цветы. Стоял, глядя на фотографию и молча разговаривал с женой, рассказывал как дела на работе, как служит Алёшка, что творится в мире. После таких посещений ему становилось легче, как будто он и вправду поговорил с любимой. Алкоголь он больше не употреблял, совсем, даже пиво.

Время лучший лекарь. Понемногу боль утраты сглаживалась, текущие дела требовали всё больше времени. Денис догадывался, что Стёпка специально грузит его работой, даже не относящейся к ведению службы безопасности, но не возражал. Он был рад вообще жить на работе, чтобы не возвращаться в пустую квартиру. Степан как-то предложил ему поменять свою квартиру на новую. В одном из лучших спальных районов. Обещал, если потребуется, помочь с деньгами. Денис вначале отказался, но со временем, всё обдумав, понял что так, наверное, будет для него лучше. В их старенькой квартирке всё напоминало о преждевременно ушедшей хозяйке. Он решил подобрать себе небольшую однокомнатную квартирку в новом доме, где никто друг друга не знает. Сердобольные и любопытные старушки не будут лезть с расспросами, и провожать его сочувствующими взглядами.

Денис посмотрел пару вариантов и один из них ему понравился. Уютная квартира-студия с хорошим ремонтом, заезжай и живи. Хозяин попросил подождать месяц, чтобы уладить свои дела, он переезжал в другой город. Рубцов не возражал, ему тоже требовалось время, чтобы найти покупателя на свою квартиру. Он выложил в интернет объявление о продаже, когда високосный год вновь напомнил о себе. Мужской голос в трубке, представился капитаном Савельевым. Он сообщил, что лейтенант Рубцов Алексей Денисович погиб выполняя миротворческую миссию в Нагорном Карабахе. Капитан ещё рассказывал какие-то подробности, но Рубцов старший вновь ничего не слышал. Он окончательно выпал из этой ненавистной реальности, забравшей у него самых близких и любимых людей.

Похороны он помнил смутно как в тумане. Алёшку похоронили рядом с Ольгой. Денис помнил рыдающую на свежем холмике земли невесту сына, угрюмое лицо Степана, стоящего рядом. Лица остальных расплывались, не откладываясь в памяти, да и провожающих было совсем немного. Молодые солдатики выстрелили в небо из стареньких «калашей», вспугнув с окружающих берёзок стаю чёрных ворон. Какой-то подполковник сказал короткую речь, из которой он запомнил только отдельные слова: «герой», «долг», «служба», «Родина». Лица офицера он тоже не запомнил, а вот его грузная фигура в короткой шинели, почему-то отложилась в памяти. Денис кое-как отсидел на поминках, выпив три рюмки водки и не ощутив во рту никакого вкуса. Когда провожавшие сына люди разошлись, он попросил Степана отвезти его домой. Тот вызвал такси и довёз Рубцова прямо до подъезда.

– Стёпа, спасибо тебе за всё, – сказал Денис, выйдя из машины и закрыв дверцу.

– Ты не провожай меня, я хочу побыть один, – добавил он, видя, что друг тоже вылез из машины, и в окно передаёт деньги таксисту, – езжай домой.

– Хорошо Денис, как скажешь, – ответил Степан и вновь открыл заднюю дверцу, – ты отдыхай сколько нужно, за работу не беспокойся. Сизых поработает за тебя, а я присмотрю.

– Спасибо Стёпа, но ты меня не жди, я наверно не вернусь. Может, вообще в другой город перееду или, наоборот, в деревню, или куда на Север завербуюсь. Тяжко мне, не смогу я здесь жить.

– Ну, ты мужик самостоятельный, тебе решать, как после всего этого жить. Но жить надо Денис, во имя Оли и Алёшки надо. Ты отдохни, всё продумай, взвесь и поступай, как сердце подскажет, но помни, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на нас с братом. Любая помощь Денис, любая. Даже если уедешь в другое место, не важно, только позвони, если будет туго.

– Спасибо Стёпа, езжай, и я пойду, – Рубцов протянул руку, – спасибо друг.

Денис смахнул набежавшую слезу, резко повернулся и пошёл к подъезду, на ходу доставая ключи. Степан так и стоял, держась за открытую дверцу машины пока он не скрылся за подъездной дверью. Потом тяжело вздохнул, сел и назвал шофёру адрес. Больше они не виделись. Денис почти не покидал квартиры, спускаясь только в ближайший магазин пополнить запас водки и купить что-нибудь на закусь. Сколько он так жил он не знал, да и жизнью это назвать было нельзя. Он давно умер, ещё тогда, когда услышал известие о смерти сына. Тогда же он принял решение. Он никуда не собирался уезжать. Зачем? Сказал Стёпке специально, чтобы тот его не беспокоил и не переживал. От Рубцова осталась только оболочка, килограмм восемьдесят костей и старого мяса. Душа умерла вместе с сыном.

Мужчина вновь сфокусировал взгляд на чёрном оконном стекле. За ним белело лицо его Оли, она плакала. Казалось, ручейки тающего снега бегут по её щекам. Он какое-то время молча вглядывался в дорогие черты, потом не глядя протянул руку и взял со стола пистолет. Рукоять привычно легла в ладонь, затвор уже был передёрнут.

– Прости Олюшка, я не могу без вас, – прошептали пересохшие губы, – прости меня…

Голова резко дёрнулась в сторону, смещая шейные позвонки, боли он не почувствовал и уже не услышал грохот выстрела. Он вообще больше ничего не чувствовал. Абсолютная темнота, тишина и ощущение полёта…

Какие-то несвязные мысли мелькали в голове подобно кометам. Он ощущал это хаотичное движение, но не мог его упорядочить и расшифровать. Кто он, где он? Никакой информации. Сколько прошло времени, он не знал, но внезапно мысли-кометы замедлили свой сумасшедший полёт. Как кадры старой киноплёнки под воздействием проявителя, стали всплывать образы-воспоминания. Он вспомнил всё, с самого раннего детства и до последней зимней ночи. Значит, он умер, решил Рубцов. Но, немного поразмыслив, он засомневался в своём первоначальном решении. Вряд ли человек после смерти предаётся воспоминаниям, зачем они ему? Похоже, он ещё жив, но почему ничего не чувствует? Тела как будто нет совсем, остался только разум и воспоминания. Хотя… нет. Неизвестно почему, но он точно знает, что с его телом всё в порядке. Даже больше. Он абсолютно здоров. Здоров так, как был здоров только в молодости, когда ещё был курсантом.