— Ага, так и есть.

Я выхожу из тени возле секции аниме в «Макс Оверлоуд». Это спугивает двоих детей, копающихся в бумажной коробке, куда свалены пользованные и дополнительные диски по паре баксов каждый. Они смотрят на меня скорее удивлённо, чем испуганно. Я сгребаю пару пригоршней фильмов и раздаю каждому из детей.

— Берите и ступайте домой. Оставайтесь там и никого не впускайте. Скоро начнутся удивительные вещи.

Я провожаю их до двери, так что никто из продавцов не пытается их остановить.

— Мы закрываемся рано, — говорю я ближайшему парню, работающему за кассами. Это бледный симпатичный юноша с косой стрижкой, которая свисает на один глаз. На нём футболка с надписью «ПРАВИТЕЛЬСТВО УБИЛО ТУПАКА[277], А У МЕНЯ ЕСТЬ ЛИШЬ ЭТА ПАРШИВАЯ ФУТБОЛКА». Я никогда его раньше не видел.

— Пусть эти люди забирают эти чёртовы фильмы. Просто выпроводи их отсюда. Затем ты и остальная команда свободны. Вам заплатят за полную смену. Если у вас хватит мозгов, то вы отправитесь домой. Если куда-то пойдёте, убедитесь, что знаете, где все выходы. Уходя, заприте дверь.

Он просто смотрит на меня.

— Кто ты такой, чёрт возьми?

— Я владелец этого места.

Он поворачивается к парню, работающему на другой кассе.

— Это правда он?

Второй парень бросает на меня взгляд.

— Ага.

— Круто.

Пока я поднимаюсь наверх, второй парень что-то шепчет первому. Они не знают, что мой слух лучше их.

— Я рассказывал тебе о нём. Он бойфренд мистера Касабяна. Видел все эти шрамы? Они никогда не спускаются вниз. Никто не знает, чем они там занимаются целыми днями, но в мусорном ведре всегда валяется порванная окровавленная одежда.

Поднявшись наверх, я запираю дверь.

— Твои агенты по борьбе с незаконным оборотом алкоголя торгуют самогоном?

Я подтаскиваю прикроватный столик и подпираю им дверную ручку. Достаю из верхнего ящика свой кусочек свинца и рисую на двери и на столике защитные круги.

— Парень, что происходит?

Я открываю кладовку, то бишь спальню Касабяна.

— Я знаю, что самое большое худу, которое ты практиковал всё это время, это рулил своей доской, но можешь ты ещё что-нибудь изобразить, вроде оружия или рунических камней против духов?

— О чём ты говоришь? Что происходит?

Я сажусь на кровать, внезапно ощутив усталость.

— Сегодня ночью мы наткнулись на засаду кучи Бродячих. Бриджит укусили. Я вытащил её и отвёз к Видоку. Но бо́льшая часть Бродячих выбралась на улицы. Не знаю, сколько, но к утру их станет намного больше. Я буду носиться, стараясь разобраться с этим, что означает, что тебе придётся самому о себе позаботиться.

— Чтоб меня.

У меня жар и голова раскалывается. Я швыряю пальто, ремень и пистолет на кровать и иду в ванную. Половина моего лица измазана сажей от поджаренных зетов. Я набираю воду в раковину и умываюсь. Пока обсыхаю, я вспоминаю о ранах на руке. Я достаю из медицинского шкафчика эластичный бинт и перевязываю их. На самом деле, мне это не нужно. Все порезы уже зарубцевались, но я давным-давно усвоил, что раны на руках и ободранные костяшки пальцев заставляют людей нервничать. Так как отчасти он телесного цвета, люди могут не обратить внимания на эластичный бинт. И с этим меньше возни, чем накладывать на руку чары и стараться поддерживать их, когда стучишь кому-то по мозгам.

— Чем ты там занят? Говори со мной.

Я беру с собой большой пузырёк пепто[278], возвращаюсь в кровать и глотаю залпом половину розовой жижи. Затем тянусь и роняю пузырёк на пол, потому что передвинул чёртов ночной столик к двери. Перекатившись, чтобы поднять пузырёк, я чувствую головокружение.

— Что это у тебя на руке?

Может, Касабян и туповат, но отнюдь не дурак.

— О, дерьмо. Тебя тоже укусили.

— Я в порядке.

— Я должен убираться отсюда.

— Куда? Собираешься вызвать такси, чтобы тебя отвезли в аэропорт Лос-Анджелеса? Может, авиакомпания даст тебе скидку, потому что ты можешь поместиться на багажной полке.

Он глядит на меня.

— Холодно, чувак. К твоему грёбаному сведению я отправляюсь в чулан. Ты думаешь, я все эти шесть месяцев не ждал, когда ты съедешь с катушек, чокнуты ты пьяный мудила? Я нацарапал на стенах заклинания. И всякий раз, когда заказывал видео, я загружал из Интернета защитные чары. Я Форт-Нокс, чувак. Я чёртова Звезда Смерти.

Он смотрит на меня. Я киваю.

— Вообще-то, это довольно разумная идея. Ступай и запрись. У тебя там есть телефон?

— Угу.

— Хорошо. Оставайся там до тех пор, пока я не сообщу тебе, что всё чисто.

— А что, если ты не вернёшься?

— Попрошу Аллегру или Видока прийти и забрать тебя, если со мной что-нибудь случится.

— Они вообще знают обо мне?

— Вроде как, нет.

— Здорово.

— Не волнуйся насчёт этого. Со мной ничего не случится. Я ведь не человек, помнишь?

— Частично — да.

— Не настолько, чтобы это было существенно. Всё, что имеет значение, это то, что у меня мигрень. Сейчас ты мне кажешься не более аппетитным, чем когда я встретил тебя в первый раз.

— Ты тоже всегда была свиданием моей мечты, Пенелопа. Просто оставайся там на кровати, покойничек.

— Не помнишь, куда я спрятал ту пряжку от ремня?

Касабян закатывает глаза.

— Ты действительно в хорошей форме. Она под матрасом в изножье кровати.

Я отодвигаю матрас и достаю её. Сую в пальто. Я не знаю, что с ней делать, но хочу, чтобы она была под рукой.

— Ты выяснил, что значит надпись на этой штуке?

— Немного. Люцифер может её прочесть, и я воспользовался теми крупицами, что вытащил из его головы, чтобы найти побольше таких вещей.

— Что там написано?

— Это предупреждение и блокирующее проклятие. Оно удерживает что-то от проникновения куда-то. Но я не знаю, кого или куда.

— Бродячих?

— Или свидетелей Иеговы. Или переписчиков. Или представителя «Фуллер Браш»[279].

— Когда выяснишь, дай мне знать.

— Конечно.

Я иду к тумбочке и нахожу аспирин в верхнем ящике. Вытряхиваю четыре штуки и сижу там с минуту.

— Если забыл, твой «ДД» под кроватью.

Я качаю головой.

— Не хочу. У тебя в холодильнике есть вода?

— Вот дерьмо. Ты и правда покойник.

— У тебя есть вода?

— Есть пиво. Это вроде воды.

— Нет. Это вроде пива.

Я возвращаюсь в ванную, глотаю насухо таблетки и запиваю водой из сложенной чашечкой ладони.

— Вот. Я буду в порядке, как только они подействуют.

— Так сказал Джеффри Дамер[280], когда врач дал ему валиум.

Я нахожу свой телефон и набираю номер, который дал мне Кабал.

— «Маккуин и сыновья», залоговые облигации[281]. Мы не можем сейчас подойти к телефону. Оставьте свой номер, и мы свяжемся с вами при первой возможности. Если у вас уже есть наше поручительство, даже и не мечтайте о выезде из страны. Приятного дня.

Я возвращаюсь в ванную и пью ещё немного воды. Затем снова набираю номер. Ровно то же самое сообщение.

Я направляюсь обратно в комнату и ложусь.

— Ты собираешься сообщить Люциферу новости об этом дерьме, — говорю я.

— Правда?

— Ага. Я Грязный Гарри[282]. Ты Пол Ревир[283]. Это называется разделением труда.

— Это называется марсианскими познаниями в истории.

— Просто сообщи ему.

— Я имею в виду, что ни один из этих людей даже не реальный.

— Конечно, они реальные. Я видел их по ящику.

Я снова набираю залоговые облигации и прослушиваю сообщение. Ну и хер с ними. Мне нужно закрыть глаза.