— Сегодня я никуда не собираюсь, так что можешь быть свободен.

— Касабян знает про всё это?

— А зачем мне посвящать его в свои дела? Его работа — поставлять мне информацию.

— И что он докладывал тебе обо мне?

— Что ты не в себе. Что ты в депрессии. Что ты почти всё время пьян. Что с тех пор, как посадил Мейсона, ты только и делал, что убивал тварей, курил и пил. Джимми, тебе нужно почаще выбираться. Это будет идеальная работа для тебя. Ты встретишь множество новых потрясающих объектов для ненависти.

— Надеюсь, ты лучше торгуешься, когда покупаешь души лохов.

Он наливает нам ещё Царской водки. Когда он протягивает пачку «Проклятия», я беру одну, и он прикуривает её мне.

— Я не торгаш. Да мне и не нужно им быть. Каждый день люди ежесекундно предлагают мне свои души. Они приносят их мне под дверь готовыми к употреблению. Это как доставка пиццы.

— Из-за тебя я проголодался. Тут есть еда?

— Хочешь перекусить со мной? Ты ведь не особо знаешь мифологию, верно? Историю Персефоны[111]?

— Кто это?

— Аид[112] похитил её и забрал в Подземное царство, где она съела единственное гранатовое зёрнышко[113]. Она смогла вернуться домой, но до конца жизни была вынуждена проводить полгода со своим мужем на земле и полгода с Аидом в Подземном царстве.

— Она была голодна, когда съела это зёрнышко?

— Думаю, да.

— Тогда в чём проблема? Однажды я съел омлет из тухлых яиц на стоянке для грузовиков близ Фресно и два дня блевал и дристал. Это было шесть месяцев ада прямо здесь.

Люцифер поднимает трубку стоящего рядом с креслом телефона.

— Позвоню в обслуживание номеров.

Позже у меня чирикает телефон. Это Уэллс шлёт мне адрес, где я должен с ним встретиться. Я выхожу из часов «Алисы в стране чудес» и спускаюсь в гараж, где выставлены топовые автомобили, словно рождественским утром на островке залоговых машин. Здесь есть красный «Ти-Бёрд 57»[114] с белым верхом. Я втыкаю нож в замок зажигания, завожу его и направляюсь наружу. Выезжая со стоянки, я киваю парковщику, которому отдал «Бугатти». Он поднимает руку и неуверенно слабо машет в ответ. Конечно же, он не сможет оставить себе «Вейрон» — копы и страховая компания позаботятся об этом, но я надеюсь, что у него получится немного повеселиться, прежде чем придётся бросить его.

Я еду на восток по Сансет. Сворачиваю на юг туда, что торговая палата называет Сентрал-Сити Ист, а остальная Вселенная зовёт Скид Роу[115]. Угол Аламеды и Восточной Шестой настолько скучен и неизвестен, что удивительно, что ему вообще дозволено быть на картах. Склады, металлические заборы, пыльные траки и горстка потрёпанных деревьев, которые выглядят так, словно их выпустили под залог из каталажки для деревьев. Я сворачиваю направо на Шестую и еду прямо, пока не обнаруживаю пустырь. Это несложно. У обочины припаркованы с полдюжины замаскированных «Супервэнов» Стражи, выглядящих слегка неуместно. Как летающие тарелки на родео.

Участок пустует не на сто процентов. Посередине стоит маленький домик, каркасно-щитовой сортир-переросток, настолько поглощённый сорняками, вьющимися растениями и плесенью, что я даже не могу назвать его первоначальный цвет. Он немногим больше лачуги. Пережиток тех дней, когда в Лос-Анджелесе было настолько вольготно, чтобы позволить себе фруктовые сады, нефтяные скважины и овцеводческие фермы. Не то, чтобы это место когда-то было одним из них.

Богатые Саб Роза не похожи на богатых гражданских. Гражданские носят своё богатство прямо на шее. Они покупают крутые тачки вроде «Бугатти». Часы за двадцать тысяч долларов, которые могут сказать вам, сколько времени нужно электрону, чтобы пёрнуть. И большие красивые особняки на холмах, вроде Авилы, подальше от Богом брошенных детей, обитателей равнин.

Богатство Саб Роза работает в общем-то на противоположной идее. Насколько тайными и невидимыми ты можешь сделать себя, своё богатство и свою власть? Успешные семьи Саб Роза не живут в Вествуде, Бенедикт-Каньоне или на холмах. Они предпочитают заброшенные социальные жилые комплексы и уродливые безымянные коммерческие районы с торговыми центрами и складами. Если им повезёт или они пробудут здесь достаточно долго, то смогут позволить себе каркасно-щитовой сортир-переросток на пустыре на Скид Роу. Скорее всего этот дом выглядел в точности таким заброшенным и жалким последние сто лет. До этого, вероятно, это была разрушенная бревенчатая хижина.

Я паркую «Ти-Бёрд» на другой стороне улицы и трусцой бегу к дому. Лишь несколько уличных фонарей и охранное освещение склада. И больше ничего живого. Ни одной фары в поле зрения.

На двери потускневший молоток. Стучусь. Дверь открывает женщина. Ещё один маршал. Она женский эквивалент уэллсовой моды людей в чёрном.

— Добрый вечер, мэм. Сбор средств для ЮНИСЕФ[116].

— Старк, верно? Входите. Маршал Уэллс ждёт.

— А вы?

— Та, кого вам не нужно знать.

Она впускает меня. Внутри всё так же прогнило и обветшало, как и снаружи. Она ведёт меня на кухню.

— Мило. Защита и моральное превосходство за две целых четыре десятых секунды. Новый рекорд скорости на суше.

— Маршал Уэллс сказал, что вы любите болтать.

— Я же душа компании.

— Это до или после того, как отрезаете людям головы?

— Я отрезаю головы только своим врагам. Друзьям я разбиваю сердца.

— То есть, получается, ноль разбитых сердец?

— До ночи ещё далеко.

Она останавливается у двери. Где должно было быть заднее крыльцо, если бы не развалилось ещё в те времена, когда Колумб отправился в своё большое плавание.

— Уэллс в рабочем кабинете.

— Спасибо, Джулия.

— Откуда вы знаете, что меня зовут Джулия?

Её сердечный ритм просто подскочил. Я здесь посреди ночи, и мне недоплачивают из-за Уэллса. Я не должен вымещать это на ней. Я улыбаюсь, стараясь выглядеть мило и успокаивающе.

— Ничего особенного. Просто безобидный трюк.

— Больше так не делайте.

— Было бы немного глупо угадывать чьё-то имя дважды.

Маршал Джулия прислушивается к чему-то в своём наушнике.

Она говорит в свою манжету: «Принято», — и смотрит на меня.

— Это ваш «Тандербёрд» на другой стороне улицы?

— Нет.

— Но вы на нём приехали сюда.

— Да.

— Вы приехали сюда на краденной машине?

— Уточните определение «краденной». Я же не собираюсь оставить её.

— Полагаю, у вас нет ключей?

— Шутите, правда?

— Она направляется обратно к входной двери, говоря с кем-то в наушнике.

— Мне нужно, чтобы кто-нибудь эвакуировал красно-белое купе «Тандербёрд» с места расследования на Шестой улице.

Я выхожу на задний двор, вполне уверенный, что маршал Джулия не будет моим тайным Сантой на рождественской вечеринке Национальной безопасности.

Сегодня вечером я уже проходил через одну кроличью нору в «Шато», так что не удивился, что у дома за дверью на заднее крыльцо нет ничего общего с теми развалинами, в которые я вошёл. Дом за дверью — это огромный старомодный калифорнийский особняк. Очень западный. Почти ковбойский. Много дерева. Высокие потолки в два этажа. Кожаная мебель прямо из старого фильма Крысиной стаи[117]. Большие панорамные окна выходят на пустыню и горы Сан-Габриель.

Этот спрятанный внутри другого дом Саб Роза кишит людьми Уэллса. В одной только гостиной не меньше дюжины экспертов-криминалистов. Они используют много странного оборудования, которое я никогда прежде не видел, больше похожего на таинственные ангельские технологии Стражи. В комнате полно агентов, скрытых за вспышками света, на коленях засовывающих пищащие зонды под мебель или прячущихся за незакреплёнными прозрачными экранами, демонстрирующими причудливые супер-увеличенные изображения волокон ковра.