- Помаши им рукой! А теперь рви землянику и улыбайся. Улыбайся и рви!

А у самой пальцы как деревянные. Сестренка - малолетка, ей это все игрушки были. Патруль остановился по другую сторону кювета и минут пять созерцали идиллию. Две крестьянские девушки с лукошком ягод. И, смахнув сентиментальную слезу от этой умильной картинки, "добрые хозяева" потопали дальше.

Полина от слабости даже села, ноги не держали. В полутора километрах ее с сестренкой ждали партизаны. Побеги девушки - стрельба! Засада бы услышала, в бой вступила и пошло бы...

"Отцу моему партизаны поручили стать старостой в деревне Горомулино. Я стала помогать ему. Листовки распространяла, добывала разные сведения. Тогда меня впервые арестовали, доставили в Волышово. Очень интересная фигура там была - следователь фон Розен. Разговаривал он без грубостей, вежливо, интеллигентно. И по-русски чисто, как русский. Он знал, что отец мой - староста. Вызвал его. Отец, конечно, напустился на меня для вида, ругал - дура, мол, молодая совсем, не знает, что делает! Фон Розен продиктовал отцу бумагу, которую тот подписал. А смысл документа, что отец официально, как староста, ручается за меня, вроде берет на поруки. На этот раз я отделалась легким испугом.

Месяца через два меня арестовали вторично..."

Одной из обязанностей Полины Белой было собирать надежных людей в бригаду: и тех, кто бежал из плена, и местных, и окруженцев, что осели по деревням. Однажды до нее дошел слух, что в гараже работает пленный и ищет вроде связи с партизанами.

Свой визит Лебедева обставила осторожно. Оделась простенько, по-деревенски, в узелок завязала яйца, творог и пошла в гараж менять продукты на резину. Из старых покрышек сапожники тачали подметки. Ненароком разговорилась с пленным. Тот, точно, стал расспрашивать: кто она? из какой деревни? Есть партизаны близко? И в конце попросил достать карту и компас.

- Откуда у меня могут быть такие военные вещи? - прикинулась Лебедева. - Вот разве буду менять продукты на рынке, может, и попадется компас...

"Пленный", который тоже был вроде наш, вроде приличный, горячо Полину благодарил. Но выполнить свое обещание Лебедева не успела. Ее арестовали во второй раз. "Так и шло, - усмехается Полина Степановна, - они ловили нас, мы ловили их".

Впрочем, явных улик никаких, поторопился пленный. И опять вести дело Лебедевой взялся фон Розен. Он допрашивал девушку, а рядом в комнате ремонтировали печь. Работал тот, давешний пленный из гаража.

"Розен меня допрашивал как-то странно. Сделал вид, что всему поверил. И опять отпустил. Но, отпуская, сказал: "В последний раз!" Что называется - второй звонок!..

Через несколько месяцев, 11 мая 43-го года, раздался "третий звонок". Ночью в Горомулино прибежала девчушка из соседней деревни. Ночной стук в окно - всегда стук беды, тревоги. Сон слетает мгновенно, все взрослые настороже. Только детишки посапывают спокойно в темной избе. Девочка прижалась носом к стеклу, быстрым шепотом сообщила:

- У нас полицаи пьянствовали в деревне, хвастались, что утром пойдут вас брать, - и растаяла в ночной тьме.

Собирались споро, без суеты. Разбудили двух окруженцев, которых Полина прятала на сеновале, ждала оказии переправить в бригаду. Отец запрягал повозку, чертыхался сквозь зубы. Лошадь всхрапывала, вылезала из постромков, норовя опрокинуть легонькую двуколку. В повозку покидали нехитрый скраб, посадили сверху детишек. Те спросонок терли глаза, хныкали...

За окном темнеет: собирается дождь. Первые крупные капли чертят по стеклам линии. Близкий лес глухо вздыхает от порыва ветра. Полина Степановна сидит на диване, сцепив на коленях руки:

- Вот в такую примерно погоду мы с Полиной Черной отправились на разведку моста через Кепь...

Мост между Карамышевом и Псковом. Идти девушкам около ста километров. Срок - два дня. Так жестоко диктовали обстоятельства. По другому маршруту двинулся штурмовой отряд. Дольше этого времени отряд могли засечь близ моста и тогда неизвестно: будет взорван мост или уничтожен отряд? На пути девушек несколько оккупированных районов и для каждого - свой пропуск. Пропуска спрятали меж двойных подметок сапог. Сапоги в котомках и еще там один пистолет на двоих. "А карта вся в голове", как говорит Полина Степановна.

Они идут час за часом, подкрадывается усталость. Темнота густеет сначала в еловых гущах, потом скрадывает дорогу: ночной жутью веет на девушек. Дождь, тьма вокруг, только светится зеленая стрелка компаса. Перекресток. Перед мысленным взором вспыхивает сеть условных обозначений карты. На большаке - заставы, по проселку - крюк, прямиком - болото. Какое из зол меньшее? Это зависит от того, сколько пройдено - 40... 60 километров. Поди узнай! И они еще идут, до полного изнеможения. Двухдневный срок стал законом их жизни и вопросом жизни и смерти других людей - штурмового отряда, а если вникнуть, может, и многих других на фронте, к которому идут фашистские эшелоны с техникой.

К концу второго дня вдали показалась деревня Оклад. Они восстановили мысленно карту. В восьми километрах от Карамышева, а мост совсем близко. Решили зайти, прощупать обстановку. По обычаю, стукнулись в крайнюю избу, кособокую, ветхую. Избенкой пренебрегли даже местные жители, здесь осела беженка. Поваленный плетень, на бельевой веревке латаная рубаха. Мужская. Босая девчонка кинулась к домику:

- Мама! Мама! Чужие!

Выглянула мать, простоволосая, в стареньком ситце. Девчонка ткнулась в колени и косится на них, испуганно-любопытный зверек.

"Здрасте, здрасте!" Вид у прохожих усталый. Может, воды напьются? Спасибо.

В избе еще ребенок. Мужчина, скрестив по-портняжьи ноги, кроит какую-то ветхую деревенскую одежонку; в углу ворох готовой. Видно, этим и зарабатывает на жизнь. Слово за слово: кто да что? Женщина - беженка, муж в армии. Не предаст, соображают Полины. А мужик, портной, прибился из окружения; теперь тачает деревенским что принесут. Мужик здоров, молод. Девушки задорно, насмешливо спрашивают его:

- Все наши в армии, а ты чего прикрепился к тетке? Красная Армия придет, тебя похвалят, да? Что, воевать бабам?

Мужик мнется. Невдомек пока, с кем имеет дело. Вроде и рад он податься в армию, да как туда попадешь?

- Это мы тебе поможем! - обнадеживают его озорные молодухи. Мужик начинает соображать.

- Вы не очень-то языками треплите, - опасливо предупреждает он. - В деревне двое полицейских. Иногда их берут на охрану моста.

- Кто такие? Откуда? Возраст? - забрасывают его вопросами разведчицы, переглянувшись между собой.

- Один местный мужик, прижимистый, лет полста, кончил класса четыре. Другой, младший полицай, Гришка - его племяш.

Полина просит женщину:

- Сходи-ка ты к Гришке и осторожно ему шепни, что у тебя девчата из Ленинграда. Пусть зайдет.

Женщина уже поняла, что эти насмешницы-хохотушки здесь неспроста. Минут через десять на дороге появился долговязый парень. Идет без ружья, бос, но в полицейских штанах.

"А у нас пистолет, значит, верх наш!" - говорит Полина Степановна.

Заходит.

- Здрасте!

- Здравствуй, герой.

Полины сидят у стола, пистолет на коленях, прикрыт скатеркой. И с места в карьер:

- Садись, Гриша. Почему же ты пошел в полицию? В школе учили?

Парень мнется: что за странный допрос. Но в голосе девчат презрение и насмешка. И он оправдывается:

- Не хотел в Германию ехать. Чтоб не угнали, дядя устроил сюда в полицию. Да если бы можно было!.. - и парень подозрительно осекся.

Девушки переглянулись. Парень горячо оправдывается, вроде искренне. И Полина Белая спрашивает в упор:

- Партизанам помогать будешь?

Гриша порозовел, пристально в них вгляделся. Охотно и энергично закивал головой. Задание Грише - разведать охрану моста, где, какие огневые точки, патрули, окопы?

- Я все помню! - говорит он.