Действительно, какие-то вещи и даже продукты так и пролежали лет десять. До чего удалось, добрались мыши, консервные банки вздулись и некоторые полопались, крупа в стекле внешне сохранилась. Даже газовая плитка обнаружилась, причем, газ не весь вытек – открыл клапан, и всё работает, и запах не чувствуется. Это здорово, я как-то рассчитывал на электричество, а тут облом. Нашел две керосиновые лампы, одна старинная настольная, другая переносная. Зажечь не рискнул, попробую завтра на улице.

Мебель не новая, но для сельского варианта достаточно приличная.

Тётя Тася обследовала доступные комнаты, пофыркала носом по углам и решительно улеглась на кухне, и чтобы всё контролировать, и чтобы не оказаться нечаянно забытой.

Пока не совсем стемнело, сходил еще раз к машине и перетащил спальник и что смог взять за один раз.

Устроил спальник на одной из кроватей, собачий коврик рядом на полу. Открыл все двери в доме и лег спать.

Ночь прошла достаточно беспокойно. При этом собака нахально храпела на моем спальнике ( ну как же, мы в походе и правила не действуют) а мне мерещились – и не только мерещились – полчища шастающих по дому домовых, а скорее, мышей, обрадовавшихся приезду кормильца. По крайней мере из двух Тасиных мисок в одной вода осталась, а вот во второй от сухого корма не осталось ничего.

После облегченного моего и плотного Тасиного завтрака отправились обследовать дом. Собственно, отправился я, а тётя Тася в полглаза наблюдала.

Собственно, в доме жить можно. Пока не определить, в каком состоянии печи (а как определить-то? Никогда даже не видел, как топят русскую печь), но окна целы, щели в стенах не просвечивают, пол не скрипит. На чердаке оказалась мансарда, приспособленная под склад всякого хлама – развешаны сети, стоят какие-то рамы, старые сапоги, сундук с тряпьём. Два гнезда осиных, величиной с голову, и несколько помельче, то ли живые, то ли нет. Трогать ничего не стал, протечки не видны, и слава богу. Светло: окна не заколочены.

Спустился, пошел искать инструмент. Собственно, топор – это наше всё, потому что больше ничего и нету. В общем, с горем пополам оторвал доски с нижней части окон, до верха не достал. Но света в доме прибавилось.

В кухне-гостиной обнаружился люк в полу. Поднял крышку, посветил – там что-то типа подпола глубиной метра два, абсолютно пустого. Стенки обшиты доской, внешне целой, на двух противоположных устроены стеллажи. Ну, понятно, это нужно, если хозяйство вести. А вот пол земляной, в таком удобно клад прятать.

В комнате с бутылками кроме них, ничего и не было. Сложены аккуратно, видать, хозяину были в радость. Поднял одну – акцизной марки нет. Посмотрел на других, снизу – тоже нет. Это что же, контрабанда такая или раньше ввезены? Или контрафакт?

Насколько помню, марки нам даровал еще Черномырдин. Значит, где-то с середины 90-х уже клеили. Так, на этикетке сзади дата пропечатана и номер какой-то – партия, наверно. Совпадает, однако, на всех, что посмотрел – апрель 2004 и цифры дальше одинаковые. Это ж если разом купили столько, получается, почти на 5000 евро, то либо денежный мужик был, либо продал что-нибудь. Судя по оставленным вещам, первое навряд ли, бычков в томате олигархи не покупают. Значит, то ли клад нашел, то ли секрет какой супостатам продал. Может, золота в ручье намыл? В Финляндии вон моют, правда, зарабатывают только на туристах, которым за денежку предоставляют такую возможность. Хотя, сдаётся мне, с продажей намывного золота скорее огребёшь кучу проблем, чем денег. Но надо будет в деревне осторожно поспрашивать.

Перспектива приборки в доме угнетала всё больше и портила настроение. Пора провести ревизию снаружи. У входных дверей связка ключей.

Не знаю как тут со змеями, на всякий случай натянул сапоги. Тётя Тася, надеюсь, гадов хватать не станет.

Так, начнем с малого строения. На дверях хилый замочек, ни один ключ открывать не хочет. Ну и ладно, два удара топором, и дверь открыта.

Ага, это у нас баня. Надо же, за десять лет всё в полном порядке, и дрова приготовлены, и веники висят, и вёдра с тазами – или их шайками называют, такие, железные с ручками – на месте. Пахнет приятно, не вениками, а, наверно, прокопченными бревнами. Печка с вделанным в неё большим котлом не имеет трубы, видимо, топится по-чёрному. Читал о таком, но вижу в первый раз. Где-то под потолком должно быть отверстие для выхода дыма, но темно, не видно. Большая деревянная полубочка литров на сто – кажется, она называется кадушка. Тоже ни разу не видел.

Но странно, что за такой срок никто не влез.

Принёс из дома новый замок, повесил.

С трудом добрался до покосившегося сарая. Кроме чертополоха плотной порослью встали молодые березки, молодые-то молодые, но ростом выше меня. Косой тут не обойдешься.

Та же проблема с замком, то же и решение. Внутри, наконец, нашел кое-какие инструменты – лопаты, лом, сломанную косу. К стене прислонены вёсла, значит, где-то может быть и лодка. Наличествуют и дрова, но как раз над ними прохудилась крыша. Стоит тачка железная, колесо спущено. Рядом с дровами непонятная сварная конструкция из нержавейки. Тяжеленная, ногой не пошевелить. Присел, сбоку две маленькие дверцы, какие-то трубки торчат. Почему-то подумал, что это угольный котел, хоть и не видел их никогда. Рядом лежат водопроводные трубы, стоит большой ящик, в нем белые мешки. Тронул один – тот рассыпался от прикосновения, внутри что-то черное. Похоже на уголь. Видать, большие планы были у хозяина.

Снаружи у двери прикрытая резиновым шифером невысокая поленница, дрова давно потеряли товарный вид.

Над бурьяном возвышается штабель силикатных кирпичей. Проломился сквозь заросли к кирпичам, внешне они выглядят вполне прилично. Количество определить не могу, но – до фига. Явно предполагалось большая стройка.

Тася по бурьяну ходит неохотно, сопровождает меня, но сама в заросли не лезет.

В двух метрах от штабеля обнаружился незаконченный фундамент. Весь его обходить не стал, но рядом с кирпичами была прорыта траншея, над ней местами ещё стоят прогнившие доски. Неподалёку лежат аккуратно сложенные шестиметровые доски, если они и были укрыты, то всё сдуло и доски пришли в полную негодность. Из-под досок выскочил зверёк, сам сантиметров десять, хвост почти такой же длины. Встал на задние лапы, смотрит на меня: сам коричневый, грудь и живот белые. Стоило мне пошевелиться, зверёк исчез.

Из построек осталась только одиноко стоящая будка полтора на полтора метра, закрытая на крючок. Понятно, туалет. Открыл дверь, навстречу с воплем вылетела крупная птица, уселась на кирпичи и отчаянно ругается. Понятно, вот и гнездо, в нём три серо-голубых яйца. Внутри туалет выглядит достаточно пристойно, хотя птица живёт здесь не первый год, и следов её жизнедеятельности достаточно. Ладно, пускай птенцов выводит, не буду её беспокоить.

Птица при более пристальном рассмотрении оказалась не такой уж большой, меньше голубя, но ругалась как взрослая.

Решил сделать небольшой перерыв и осмотреться. Взял фотоаппарат и отправился с тетей Тасей на вершину холма, осмотреть окрестности, да и зафиксировать красоты, если надумаю продавать хозяйство.

Тропа к вершине отсутствует, но проламываться через заросли не потребовалось. Только начал подниматься, лебеда и полынь уступила место луговому разнотравью. Холм пологий, снизу и не холм, а так, взгорок небольшой, но подниматься утомительно. Травы ниже пояса, но переплелись и отчаянно сопротивляются шагам. Собака благоразумно не штурмует вершину, а пристроилась сзади, идет по примятой траве. Правильно. Если мне выше колена, то ей и не видно, куда идём. Да и уклон при ближайшем рассмотрении оказался почти как у лестницы в пятиэтажке, и если переводить на пролёты, то много их. Не Исаакиевский собор, конечно, но этажа на три потянет.