— Маров идиот! — Захарра с силой дала ему по животу, отчего Драгоций скривился. — Я уже жалею, что согласилась.

— Да, я тоже не сразу поверил своему счастью.

Захарра сорвала какую-то травинку с кисточкой на конце и тыкнула ему в нос. Рэт прикинул, как половчее выхватить её, но потом расслабился — двигаться было лень. Травника между тем заскользила по щеке, попав в ухо. Ладно, это не самое худшее из того, что женщины с ним творили.

— Просто мне стало жаль тебя, — прозвучал её голос, — кто бы ещё составил тебе компанию?

— Ну знаешь ли… так-то, — и тут Драгоций понял, что его проверяют, маленькая бестия, — да, ты права, Зар, у меня всё плохо с личным. И вообще я всё ещё невинен… — он прервался, когда услышал смех, — как это низко, потешаться, когда тебе изливают душу.

Но вскоре Рэт сам уже посмеивался, впитывая кожей солнечные лучи. Ему было хорошо. Мара, как же ему было хорошо сейчас, и он уже не воспоминал, где был утром и с кем делил постель… в ушах сворачивался её смех, а в носу — запах корицы.

— Мы сейчас делаем что-то, о чём потом будет неловко вспомнить, — её голос прозвучал, как шум далекого прибоя, — мне-то точно.

Рэт открыл глаза, увидев, как лицо девушки зависло прямо над ним. Воздух резко прошёл сквозь ноздри, и стало жарко, несмотря на прохладу от тени. Он вновь зацепился взглядом за эти несносные веснушки и сглотнул. Мара, если бы над ним нависла любая другая девчонка, к которой он испытывал хотя бы пятую от этих чувств, то она бы уже валялась в траве, а Драгоций дышал бы ей в шею… но эта была особенной. Всегда.

— Лучше сделать и жалеть, чем отступиться и всё равно жалеть, — сказал он, удивившись хрипотце в голосе. — Хочешь, это сделаю я, и вся вина ляжет на меня?

Она помотала головой, а потом приложила палец к его губам. Рэт послушался.

В кронах шелестел ветер, и кружево теней вторило ему, покачиваясь в такт листьям.

— Не сейчас, — улыбнулась Захарра, её палец надавил на кожу сильнее, а потом пропал. — Сейчас и так всего слишком много.

Драгоций кивнул, хотя и без особой охоты. Не сказать, что женское «нет» как-то останавливало его или не давало получить желаемое, но сейчас, действительно, было слишком много всего.

— Марк кое-что рассказал мне… про Астрагора и вас, — язык бы вырвать этому Марку, — что дядя как-то… не знаю, держит вас при себе. Это так?

— Мара… ты правда хочешь поговорить о таком сейчас? — Рэт даже чуть приподнял голову. — Ты разбиваешь мою самооценку, Зар-Зар.

— Не паясничай, — ему снова прилетело, но уже не так сильно, — сейчас ты хотя бы не станешь юлить.

— Да с чего бы?

— Иначе я проткну тебя этой шпажкой, — в нос ему снова вонзился стебелёк, — ну что, действенная угроза?

— Оч-чень.

— А ещё ты в долгу передо мной на один вопрос, помнишь?

— Астрагор ничего не забывает, — он сам не знал, что потянуло его ответить, — он всё хранит у себя… всё то, что может знатно подпортить нам жизнь. Не удивляйся, работать в Змиулане — это всегда играть с законом. Только пока тебя прикрывают, то на твоём счету парочка лишних жизней, а вот если отступиться от него, и сразу узнаешь про себя такое…

— Ты поэтому и ввязался во всё это? Чтобы стать свободным.

Рэт чуть дёрнулся, когда чужие пальцы провели по его волосам, разглаживая кудри. Он никогда не давал никому трогать лицо, считая подобное слишком личным. Но Захарра делала это так легко, так ненавязчиво, будто это ветер трепал его макушку.

— А пойдем-ка займемся тем, ради чего тут все и собрались, — Драгоций слишком резво подскочил, отчего пошла кругом голова, — а то мы с тобой засиделись… ещё немного и Фэш явится отрывать мне голову.

При упоминании о брате девушка странно напряглась, но почти сразу справилась с собой. Вот только Рэт подобные фокусы разгадывал на раз-два. Кстати, где носит кузена? Странно, что он ещё не дал о себе знать и не испортил им всё…

— Может, найдём его, — Рэт всмотрелся в лицо девушке, — бедняжка, наверное, скучает…

— А вот и нет, — Захарра фыркнула, — к нему я не пойду. Он уже вот где, — она провела ладонью по шее, — он и его… ладно, давай забудем о Фэше хоть на этот вечер, а то создаётся впечатление, что я нужна вам всем только в комплекте с братцем.

Рэт нахмурился, но настаивать не стал. И всё-таки где-то Зар фальшивила…

— А ты не думала, что сама слишком часто оглядываешься на него? — всё-таки спросил парень.

— Говори без увёрток, — Захарра прищурилась, и её голос стал каким-то хриплым, — ты думаешь, я…

— … зациклена на своем брате? — Он помотал головой, — нет, кому такое вообще может прийти в голову?

Девушка уже открыла рот, чтобы высказать очередную остроту, как раздался первый выстрел. Глухой отзвук прошёлся по округе, и на секунду после него воцарилась тишина. Попали или нет? Рэт вгляделся в полосатые лужайки, где и происходило всё действо, но кроме чёрных точек ничего не различил. А не стоит забывать про их спор с Войтом.

— Какое зверство, — нахмурилась его милая спутница, — не понимаю, кому это вообще может нравиться.

— Ты не поверишь, но весьма многим, — Рэт пожал плечами, его самого подобное не сказать, чтобы увлекало, но охотничий азарт ему нравился. — А ты сама-то хоть раз пробовала? Вдруг понравится.

Захарра скривилась.

— Вряд ли… но почему бы и не подойти ближе. Уверена…

Её прервал ещё один выстрел, а за ним сразу же второй и отзвуки хлопков. Кажется, кто-то, наконец, попал.

— Тебя же не замутит от вида крови? — Рэт поймал её затуманенный взгляд, — если что, моё плечо всегда к твоим услугам…

— Не замутит, — усмехнулась девушка, — или ты забыл, кто тебе штопал разбитые коленки и носы?

— После того, как твой братец ломал их?

— Ломал за дело.

На стрельбище пахло дымом, птицей и было раза в три жарче, чем в тени. Сразу захотелось расстегнуть рубашку или засунуть голову под кран с водой. Парочка егерей дежурили у вольера с луноптахами, которых по необходимости выпускали в их последний забег.

— Кто-то уже открыл счёт? — поинтересовался Рэт у Феликса, вглядывающегося вдаль.

— Не-а, Войт кстати сейчас будет пробовать… слышал, вы там поспорили, — кузен подал ему руку, — привет, Захарра. Пришла поболеть за этого пройдоху?

— Я болею за птичек, — фыркнула девушка, покосившись в строну загона. — Им даже крылья режут…

Феликс послал Рэту насмешливый взгляд: женщины, что ещё с них взять, но Драгоций лишь дёрнул плечом. Егерь рукой, замотанной в дубовую перчатку, ухватил серую луноптаху, вытащив её на поляну. Теперь стал виден и Войт, он как раз перехватывал ружьё поудобнее, пока второй егерь учил его стойке.

— Не забывай, что на кону! — крикнул Рэт, — мы хотим пташку на мангал.

Войт отсалютовал ему ружьём и занял позицию. Захарра напряглась, став на удивление похожей на Фэша, когда тот был чем-то взбешён. Рэт, недолго думая, накрыл её плечи руками под удивленный взгляд Феликса и легонько прижал к себе.

— Что? Вдруг ты грохнешься в обморок, а так я буду спокойнее, — усмехнулся он, стоило Захарре обернуться, — как думаешь, попадёт?

— Нет, — отозвалась она.

Драгоций почувствовал, как её спина касается груди, и всё внутри напряглось, словно это он взвёл курок. Захарра между тем всё сильнее вдавливалась в него, храня совершенно беспристрастную мину, словно это и не она испытывает его нервы на прочность.

— Пошла! — луноптаху выпустили, и та, неловко махая крыльями, засеменила по лужайке к лесу. Добежит — спасётся, нет — будет им откормленная тушка. Пташка поднималась метра на полтора, после чего падала вниз, как воздушный шар, наполненный камнями. Рэт на месте кузена стрелял бы, когда дичь минует полпути, под таким углом солнце бы не слепило.

— Ты такой напряжённый, — усмехнулась девушка, не отрывая взгляда от поля, — волнуешься?

Вот мара… издевается над ним. Раздался выстрел.

— Надо было ниже, — усмехнулся Рэт, — кажется, птичка вылупилась из счастливого яйца.