Она замолчала, замерла, услышав новые быстрые шаги и звуки, похожие на выливающуюся воду. Дальше звяканье, дребезжание, стук. Новый всплеск и тяжёлое дыхание. Ещё вода, ещё вода и шипение. Долгое шипение.

– Ну, давай-давай. Уходи, – сказал хриплый мужской голос, словно уговаривая огонь прекратиться.

– Во-о-ва! – раздалось издалека.

Отчётливо доносились стук каблучков и чьё-то прерывистое дыхание.

– Па-па! – закричал ребёнок.

– Не подходить! – приказал мужчина.

– Что случилось? – спросила женщина.

– Соседка прибежала, говорит, ей сказали, что гаражи горят. Ну, я всё бросила и сюда, – затараторил другой женский голос.

– Ой, беда, беда-а-а, – отозвался старческий голосок.

– А сторож-то куда смотрел?

– Да, что этот сторож. Вчера опять надрался и до сих пор дрыхнет, поди.

– Ну, будет тебе, Люба, не реви. Всё потушили уже. Вовка у тебя молодец. Сразу прибежал, – поддерживала одна женщина другую.

– Так он тут неподалёку работает, – утирая слёзы, ответила Люба.

– Вот и хорошо. Это ваш гараж и спасло.

– Ангелы помогли, – произнесла невесть откуда взявшаяся старушка и, шаркая стёртыми башмаками, ушла прочь.

– Эх, надо было раньше этот погреб разобрать, – с сожалением произнёс мужчина, громко откашливаясь и отряхиваясь от сажи.

– Вова, Вовочка, с тобой всё в порядке? – спросила женщина, подходя ближе.

– С гаражом не всё в порядке, – вздыхая, повторил он и начал с треском и грохотом доставать из погреба тяжёлые коробки и обгоревшие пакеты.

Женщины оставались рядом, наблюдая за тем, что он делает, кутаясь в тёплые одежды, и, охая, обсуждали происшествие. Нечасто на их долю выпадает что-то неординарное. Разговоры, пересуды и преувеличивающие домыслы на этой почве, казалось, даже доставляли им удовольствие.

Ребёнок, устав от женских охов, пошёл к папе, пытаясь помочь ему с остатками спасённого хлама.

– Папа, папа, покажи, что там? – указал он на одну из коробок.

– То, от чего давно нужно было избавиться, – раздражаясь, ответил отец. – Надя, ещё когда гараж продавала, сказала, что мы можем выкидывать всё, что нам не нужно.

– Мы же думали, что-то пригодится, – вмешалась его жена.

– Вот и пригодилось.

Мужчина продолжал вытаскивать из погреба что-то шуршащее, дребезжащее. Мальчик помогал ему, принимая и рассматривая.

– Хлам. Старьё, – говорил мужчина. – Неудивительно, что возник пожар. Всё старое и ненужное приносит вред, если от него вовремя не избавляться.

– Ой, папа, смотри – тут коробка с игрушками! Может, там есть что-то интересное?

– Сынок, это всё очень старое. Видимо, осталось от Риты, Надиной дочки. Тебе это точно не пригодится. Давай-ка не будем ничего оставлять. Всё на мусорку.

– Папа, мама, смотрите! Тут кукла… – голос мальчика задрожал.

– Зачем тебе старая кукла, сынок? – с недоумением отозвался отец. – Выбрасывай.

– Посмотрите, эта кукла плачет, – взволнованно ответил мальчик. – Я не могу её выкинуть.

– Урбазиум, – открыв глаза, прошептала Фаняша и улыбнулась.

Она стояла на мягком серебристом облаке и несколько мгновений заворожённо смотрела на виднеющиеся вдали очертания её родного города. Издалека он напоминал гигантскую люстру с сотней свисающих на длинных ножках хрустальных капелек, переливающихся под светом луны.

Сделав глубокий вдох, словно собираясь с силами, девушка-ангел разбежалась, расправила крылья, поймала поток тёплого ветра и спрыгнула вниз. Ощущение полёта придало Фаняше энергии, она набрала скорость и, лихо огибая облака, стала выделывать фигуры «высшего пилотажа», подсмотренные у земных лётчиков. Закладывая крутые виражи, она обогнала проплывающее автоблако, послала изумлённым пассажирам воздушный поцелуй и влетела в перламутровые городские ворота.

Вблизи город ангелов был похож на сказочный зимний лес: дома ангелов напоминали гигантские перевернутые деревья, уходящие корнями высоко в облака. Их белоснежные кудрявые кроны и ветви, в которых располагались гостиные и комнаты ангелов, мягко покачивались на ветру, словно танцевали в такт звучащей только для них мелодии.

Приближаясь к своему дому, девушка-ангел почувствовала волнение и замедлила полёт. Сквозь небольшие окошки гостиной виднелся мягкий, рассеянный свет и по мерцающим теням угадывались чьи-то движения. Фаняша сжала кулачки и зажмурилась в предвкушении долгожданной встречи с близкими. Ей хотелось поскорее рассказать всем о новом ошеломительном открытии, которое она сделала за время своего путешествия. Ведь с того дня в далёком детстве, когда она впервые узнала о существовании людей, которым ангелы обязаны посвящать всю свою жизнь, больше всего её интересовал вопрос: «Зачем ангелам люди?» И вот, наконец-то, как ей казалось, она смогла найти ответ, прикоснулась к тайне жизни и теперь готова была поделиться этим знанием с близкими.

Удивившись отсутствию входной двери, Фаняша аккуратно влетела в дом.

– Угадай, кто! – прозвучал звонкий голос за спиной Борисея, и его глаза накрыли две мягкие ладошки.

– Фаняша? – неуверенно отозвался ангел и повернулся, чтобы проверить свою догадку. – Ты здесь? – переспросил он, вглядываясь в темноту гостиной.

– Я есть, я здесь, я существую, – запел голос. – Везде, во всём, всегда, я есть…

Борисей медленно отлетел от окна, и мягкий лунный свет нарисовал девичий силуэт. Длинное развевающееся платье, распахнутые крылья, копна кудрявых волос, словно усыпанных золотыми мерцающими звездочками.

– Не может быть, – произнёс он, угадывая черты своей сестры.

Ангел выглядел напряжённо сосредоточенным и даже немного взволнованным.

– Не может быть, значит, не может быть, – имитируя голос папы, строго и одновременно весело произнесла Фаняша. – Спорить не стану, – звонко добавила она и, кружась, взлетела вверх, к широкому коридору, на стенах которого когда-то висели семейные фотографии.

Фаняша с интересом посмотрела на едва освещенные двери, расположенные по обе стороны коридора. Сначала увидела жёлтую дверцу в комнату младшего брата Солофея, потом ажурную нежно-голубую дверь в её комнату, выше – в комнату Борисея, а дальше в серебристой дымке её воображение дорисовало двери в комнаты родителей и любимой бабушки Нокомис.

– В доме что-то изменилось? – вглядываясь в темноту коридора, спросила она.

– Да, – ответил Борисей.

Он всё ещё не верил, что видит сестру.

– Время идёт. Всё меняется.

– Я про двери в комнаты родителей и бабушки, – пояснила девушка. – Я их не увидела. Их больше нет?

– Их больше нет, – подтвердил Борисей. – Я как раз занимаюсь перепланировкой дома. Сейчас вот, как видишь, гостиную переделываю.

Фаняша посмотрела вокруг. Комната, действительно, больше не была похожа на прежнюю гостиную, светлую, овальную, широкую. Вместо огромных панорамных окон на тёмно-фиолетовых стенах виднелись четыре маленьких отверстия. Любимые мамины шторы из нежных перьевых облаков аккуратно лежали в дальнем углу комнаты.

Заметив грустный взгляд сестры, Борисей подлетел к окошку и принялся расширять отверстие, отрезая слои облаков быстрыми движениями рук.

– Я ещё не закончил, – прокомментировал он. – Не торопись делать выводы о том, что видишь сейчас, и лучше расскажи, как ты? Тебя не могли найти. Где пропадала всё это время?

– Неужели нельзя оставить всё, как было? – с сожалением произнесла Фаняша, игнорируя вопросы брата.

Она свела брови и надула губы, вспоминая, как семья Арос с удовольствием собиралась полным составом в просторной гостиной, чтобы насладиться общением друг с другом.

– Оставить, как есть, было невозможно! – отрезал брат.

– Ну, вообще-то, я точно знаю, что в этом мире возможно всё, – уверенно отозвалась Фаняша.

– Дома ангелов должны соответствовать установленным стандартам, – сказал Борисей, продолжая раздвигать границы окна. – Размеры и количество комнат согласно числу проживающих. Таковы правила жизнеустройства ангелов.