Пальцы пробежались по шкатулке, как по клавишам фортепиано, в предвкушении; сердце пропустило удар. Крышка податливо откинулась. Идеально ровный бумажный прямоугольник цвета слоновой кости застилал всё дно от края до края. Я нетерпеливо подхватила его, а шкатулка стукнула по полу. Великолепно сохранившийся пергамент оказалась на удивление сухим, в отличие от изъеденных сыростью досок — шкатулка сохранила его в первозданном виде. Восторг, подбирающийся к разуму, был резонно перебит уместным замечанием внутреннего голоса: «Тот ли он?». Подчиняясь его приказу, я повернулась в пол-оборота и перекрыла пергаментом окно. Утреннее солнце пригревало слабо и незначительно, поэтому никакая тайная надпись не намеревалось проявляться. Долго ждать не входило в планы, а поэтому спустя пару минут, когда солнце только начало припекать полотно, решено было перейти к кардинальным мерам. Я поднесла лист к губам и дыхнула горячего воздуха. На мгновение — не дольше секунды — проявился еле заметный бежевый краешек надписи, и тут же растаял, стоило отвести его от глаз. От триумфальной улыбки свело скулы. Восторг застил глаза счастливой пеленой. Я сделала это. Нашла его. Сама! Без чьей-либо помощи. Оправдала надежды. Добилась своей цели и, вероятно, уважения команды и её славного капитана. Значит, больше меня в этом доме ничто не держит. А покинуть его пределы этим же утром — раз плюнуть! Построенный образ идеальной жены в глазах Моретти вызвал полное доверие и, что вероятно, ослабил бдительность стражи. А незаметно выскользнуть в окошко первого этажа — плёвое дело.

Я осторожно сложила пергамент и запрятала в лиф платья. Снизу всё ещё прилетали отголоски разговора — спокойные и приторно учтивые. Я неслышно поднялась и, чувствуя себя воплощением счастья, шагнула обратно. Что-то хрустнуло под ногой — недобро и коварно. Опасливо напряглись все мышцы, почуяв неладное. Гнилые доски переходили в надёжный пол буквально в паре метров — совсем рядом, несколько шагов и хрупкое место останется позади. Я пошарила ногой впереди себя, проверяя пол на прочность и, готовясь к финальному рывку, перенесла на неё вес тела.

Оглушительный треск грянул под сводами стен, и опора ушла из-под ног. Перед глазами мелькнули щепки и остающийся наверху рваный край обломившихся досок; я взмахнула руками, в рефлекторной попытке ухватиться за воздух. Взметнулись волосы и юбки, собственное «Ах!» отразилось где-то между деревянных балок, прежде чем короткий миг падения сменился жёстким больным приземлением. Спина резким ударом встретилась с чем-то твёрдым, чей-то сдавленный вопль прозвучал над ухом. Я рвано вдохнула воздух, кашлянула и заметалась, в отчаянной попытке перевернуться со спины. Скатившись с груды обломков на пол, чуть не встретилась физиономией с холодным кафелем, когда дурацкая юбка угодила под коленку. Выразительный взгляд испепелил меня с ног до головы, а вежливое покашливание вынудило всё-таки поднять голову на его источник.

Джек Воробей сложил руки на груди и красноречиво изогнул бровь.

— Не ожидал, что наша встреча произойдёт так скоро, — насмешливо произнёс он, наблюдая за моими неуклюжими попытками встать. — Однако, должен выразить свою благодарность! — я недоверчиво сблизила брови, в ответ на что Джек издал сиплый смешок и скосил глаза мне за плечо. Я обернулась и задрала брови от изумления: из-под груды обломков высовывалась рука и физиономия господина Моретти, отправленного в нокаут. Взгляд невольно подпрыгнул к потолку: бесформенная дыра зияла в нём чёрным провалом, по краям которого болтались на щепках несколько надломленных досок. Одна из них с робким хрустом оторвалась и шмякнулась на кафель у моих ног. Я благоразумно отступила к Джеку и нервно хохотнула.

— Вот что значит «в нужное время, в нужном месте»…

— Надеюсь, твоя «помолвка» с этим итальяшкой принесла плоды? — Джек схватил меня за плечи и рывком развернул к себе. Вид его был суров и несколько угрюм, что в его лице выглядело забавным. Я приподняла уголок губ в улыбке и запустила руку в лиф платья. Капитанские глаза тотчас вспыхнули азартом и без зазрения совести проследили за моей рукой. Я раздражённо подняла глаза к провалу в потолке; лёгким движением выудила пергамент на свет божий и не без удовольствия отметила, как загорелся взгляд Воробья. Несколько секунд мы ждали чего-то друг от друга, молчали и в тайне для себя прислушивались, не слышно ли откуда посторонних звуков, пока наконец Джекки не протянул руку ко мне:

— Впечатлила… Хотя я и не сомневался, — сладко пропел он, но я резко отдёрнула руку.

— А-а, — я помотала головой, а пергамент вернулся под платье. — На корабле.

— Боишься, что сбегу с бумажонкой и брошу тебя? — возмутился кэп.

— Справедливо опасаюсь. К тому же это гарантирует её сохранность. — Я отступила к двери и дёрнула за ручку, отозвавшуюся несогласным скрежетом. Заперто. — Сам посуди, наши враги в первую очередь решат напасть на тебя — никому даже в голову не придёт, что ты мог бы прятать ценную находку…

— …У дамы под юбкой? — саркастично отозвался Джек. Я фыркнула и обвела его презрительным взглядом. Воробей, склонившийся над придавленным к полу Моретти, выпрямился и нарочито позвенел связкой ключей. — То есть, сбежать и бросить меня намереваешься ты. — Он хитро сощурил глаза, но стоило подскочить к нему, ключи в его руке взмыли вверх, останавливаясь у меня над головой вне пределов досягаемости. — А-а, — передразнил пират. — Я же тоже могу справедливо опасаться.

Пока Воробей возился с ключами в попытке отпереть дверь, я вымученно закатила глаза и простонала: «Ты невыносим!» В ответ пират лязгнул дверью, и в комнату скользнул оконный свет.

— Уверена?

Спустя минуту мы уже вылезли в окно первого этажа. Прохладный утренний воздух, разбавляемый тёплыми лучами солнца, звенел голосами птиц и отзвуками пробуждающегося города. Но стоило отойти на пару шагов от дома, как из-за угла выплыли два красных пятна: охранники обходили дом с дозором. Что-то знакомое привычно заметалась на окраине души при виде осточертевших мундиров и их обладателей с мушкетами наперевес. Джек ни дрогнул, ни бросился бегом, в целом никак не отреагировал на встречу, в то время как те строго подхватили оружие. Я открыла рот, не зная, что делать, однако в тот же момент передо мной, как шлагбаум, вытянулась рука Воробья, мол, не вмешивайся. Впрочем, мне бы не удалось сдвинуться с места даже тогда, когда тот флегматично зашагал навстречу страже.

— Buongiorno, signori! Я как раз надеялся на встречу с вами, — Джек примиряюще поднял руки, нарочно игнорируя нацеленное оружие, которое, стоит заметить, дрогнуло в руках красных мундиров; пока у меня в мыслях крутился один яростный вопрос: «Что ты делаешь?!» — Видите ли, хотел наняться к сеньору Сарто работать охранником.

Несколько секунд стража синхронно со мной непонимающе хлопали глазами.

— Здесь живёт господин Моретти. Вы ошиблись, сэр, — прозвучал, наконец, ответ, а мушкеты вернулись в прежнее мирное положение.

— И впрямь. Перепутал, видать, — Джек виновато развёл руками и схватил меня под локоть. — Что ж, простите за беспокойство, — и, расположительно улыбнувшись, настойчиво повёл меня прочь от поместья.

«Парламентёр от Бога», — молчаливо подивилась я. — «Это же надо иметь такую сообразительность!». Но вслух хвалить не стала, дабы не тешить лишний раз его гордыню. Хотя, вероятно, стоило. Заслуженно ведь!

Разгорающейся утро ложилось на плывущие мимо дома жёлтым светом, блестело в темных окошках. Для города это утро ничем не отличалось от других, здесь ничто и не подозревало о нашем триумфе. А я, чувствуя рядом с кожей тёплый квадратик пергамента, слишком увлеклась самовосхвалением, что до разума не сразу дошёл посыл восклицания, прилетевшего из-за спины: «Тупицы! Держите этих недоумков!»

Мы с Джеком обернулись синхронно, а взгляд не сразу нашёл перекошенную гневом физиономию Мистера Моретти, свесившегося из окна — а после метнулся вниз и повстречался с бегущими навстречу уже знакомыми солдатами.