— Не боишься, что это сделает кто-то другой?

Смысл слов дошёл не сразу — вероятно, потому что в прошлой жизни не доводилось встречаться с персонами, у которых вместо совести целое море наглости бьёт через края. А когда разум прояснил подтекст, я еле сдержалась, чтобы не влепить капитану звонкую пощёчину, но вместо этого пришлось овладеть собой и выдавить снисходительную улыбку.

— Ты не сделаешь этого. Ты же джентльмен, забыл?

— Я пират, — возразил Джек Воробей. При всей его наглости, невозможно было злиться. Один его взгляд заставлял сердце колотиться так сильно, будто оно вот-вот вырвется из груди. Наглый, своенравный, но до ужаса харизматичный пират!

— Нет, — покачала я головой. — Ты — похотливый бесстыдник! — создавать образ неприступной и гордой барышни давалось непросто, но знание любвеобильной натуры капитана Воробья доказывало, что это необходимо. Иначе всё может зайти чересчур далеко. Он слишком обворожителен, так что, если постарается — устоять перед его обаянием я не смогу. А стать падшей женщиной в его глазах — самая мало желаемая перспектива.

Оставив капитана Джека наедине с неудовлетворёнными ожиданиями, я ушла на другой конец палубы. Затылок буквально ощутил прожигающий насквозь взгляд. Изображая непринуждённый вид, я принялась разглядывать Тимми, взобравшегося на мачту и поправляющего парус, мысленно умоляя провидение, чтобы он не свалился прямо на меня. Глупость! Для каждого из здешних матросов вскарабкаться на мачту — всё равно что для нас мусор вынести! Но пока что всё это было для меня в новинку, а посему любые действия, которые грозили травмами, вызывали вполне оправданные опасения.

Не прошло и минуты, как над ухом опять прозвучал голос:

— Снова краснеешь…

— А ты навязываешься, — я даже не взглянула на Воробья. Не хотелось, чтобы старательно возводимый барьер рухнул от одной его улыбки. Я боялась, боялась думать о своих чувствах, боялась влюбиться: в этом мире я чужая, а значит, рано или поздно наступит момент расставания. Придётся покинуть и «Черную Жемчужину», и Джека, а если влюблюсь, расставание станет самым тяжёлым моментом в жизни.

— Но ты сама этого хочешь.

— А ты так любишь исполнять дамские желания? Раз так, будь добр, выдели мне пиратский наряд и перестань преследовать! — выпалила я.

Ответом послужила лишь усмешка, но она была красноречивее сотен слов. Он всё понимал — понимал, из-за чего я стараюсь его избегать, отчего веду себя грубо, отчего делаю вид, что мне всё равно. «Интуиция и знание женской натуры» шепнули капитану, что причина этому — попытки возвести неприступную стену, не позволить сердцу влюбиться, не пустить в глубины души истинных чувств. Сколько раз он имел дело с подобными особами? Сколько раз одним движением выгоревших ресниц покорял их сердца? На мою долю выпала лишь возможность мысленно молить его, чтобы не делал так со мной. Не хочу, чтобы потом душа разбилась вдребезги.

Я уходила стремительно, не оглядываясь назад, и не остановилась, пока за спиной не хлопнула дверь каюты. Возможно, это глупо: целенаправленно лишать себя возможности полюбить, но в состоянии эмоционального напряжения это виделось единственным выходом.

Не доверять слишком сильно! Не надеяться слишком сильно! Не любить слишком сильно! Потому что «слишком сильно» может сделать тебе слишком больно… Предыдущие неудачные опыты романтических отношений заставили прочно уяснить это простое правило. Нарушить данный самой себе запрет мешал пресловутый страх. Плюс ко всему, я имею дело с закоренелым бабником. С каждой мыслью душа тяжела, словно под стальными оковами. А в то время совсем рядом маячит счастье, лёгкость, радость! Рискнуть? Довериться? Отдаться на волю чувств, нырнуть в поток бытия? Или провести подаренное судьбой приключение в гордом одиночестве, отгородившись ото всех?

На старый блокнот упал луч света. Рука смахнула пыль и придвинула его к краю стола. Окрашенные временем в желтоватый цвет страницы оказались пустыми. Сколько лет эта книжонка, никому не нужная, пылится на этом столе, сколько ждёт своего часа? Ладонь машинально нырнула в карман джинсов: там всегда хранился карандаш или ручка: вдруг я встречу на улице Джонни Деппа, а при мне не будет письменной принадлежности, чтобы взять автограф?

Старая шариковая ручка с погрызенным во время сессий колпачком коснулась страницы.

«Капитан Джек Воробей» — появившиеся слова посреди бумаги были столь же чужеродны, как я в этом мире. Долго вглядывалась в черневшую на листке надпись, пыталась осознать, прочувствовать, что это эти слова значат для меня. Буквы плыли перед глазами, как и мысли. Капитан Джек Воробей. Персонаж фильма? Реальный человек? Или нечто большее для меня?

Стук в дверь. Я подскочила на стуле, захлопнула блокнот и попыталась придать голосу как можно больше недовольства:

— Кто там ещё?

В каюту беззастенчиво заглянула пиратская физиономия.

— А я всё слышал! — коварно улыбнулся Джек.

— Ты о чем?! — фраза повергла в смятение и заставила нервно подрагивать колени. Вдруг я всё это время рассуждала в слух, а Воробей бесцеремонно подслушивал?

— Что ты хочешь пиратский наряд. Думала, я пропустил мимо ушей? Нет, цыпа, я ничего не упускаю, — Джек Воробей вальяжно прошествовал в каюту. Я недоумевающе взглянула на свёрток в его руках, прежде чем кэп вручил его мне и чересчур торжественно объявил: — Это тебе!

На губы просилась улыбка. Получить подарок от самого Капитана Джека Воробья: это ли не чудеса судьбы?

— Значит, всё-таки джентльмен. Спасибо.

Воробей выжидательно замер. От одного взгляда на него сердце пускалось вскачь. Такие чувства были прежде незнакомы. Не раз мне приходилось влюбляться, но в этот момент все предыдущие воспоминания показались лишь детской игрой, а не любовью. Именно сейчас, именно здесь впервые ощутилось совершенно новое, невероятное чувство — как будто передо мной именно тот человек, для встречи с которым я родилась, которого всегда искала, которого всегда любила. По-настоящему. Как будто мы предназначены друг другу. Но вряд ли он будет подобного мнения. С трудом я оторвала взгляд он тёмных, как ночь, глаз и вырвалась из наваждения.

— Джек, спасибо, — повторила я, откладывая свёрток с одеждой на стол.

— Ну так пожалуйста, — Воробей развёл руками.

— Джек! Спасибо тебе за новую одежду, но надеть ее я смогу и сама! — я указала пальцем на дверь, и в который раз передразнила: — Кыш-кыш!

Джек обиженно цыкнул и отступил к двери.

— Уверена? — невинно поинтересовался он.

— Похоже, я поспешила с выводами. Всё-таки похотливый бесстыдник, а не джентльмен, — я грозно сверкнула глазами и подступила на шаг к нему.

— Как жаль… Понадобится помощь — зови! — пропел Джек и скрылся за дверью.

Качка усилилась, заставив пошатываться во время ходьбы. В свёртке, подаренном Джеком, обнаружилась грязно-белая рубашка, болотный жилет с серебряными пуговицами и черные бриджи. Одежда пришлась точь-в-точь по размеру, что несказанно удивило и обрадовало. Теперь, когда из зеркала на меня глянула уже похожая на пиратку девушка, плечи гордо распрямились, а самооценка подлетела до небес, ещё больше захотелось вести себя по-пиратски, быть дерзкой, острой на язык, смелой, безбашенной! Стать частью этого мира. Правду говорят, что от внешнего вида меняется и наше душевное состояние. Пиратский облик придал уверенности. Во что бы то ни стало, надо на полную катушку провести время, отмеренное мне на Карибах! Взгляд опустился вниз. Теперь только найковские кроссовки портили облик. Найти ещё сапоги — и образ будет готов. Раздобуду, не беда!

Новая мысль опять умерила пыл. И откуда, интересно, на «Жемчужине» пиратский наряд столь женских размеров? Неужели остался от Элизабет? Или от другой женщины, чьё присутствие на корабле не упоминалось в фильме? Кстати, о фильмах… В каком я временном промежутке? Между какими частями «Пиратов»? Этот момент надо разузнать прежде всего, чтобы понять, чего ожидать в дальнейшем. К слову, не хотелось бы встретиться с Дэйви Джонсом и его командой…