— Нет, тебе назло, — пробурчала я, отряхивая пышную юбку. На платье остались зеленовато-коричневые разводы, а шляпка и вовсе улетела в грязевое месиво. Из «богатой леди» мой образ постепенно близился к состоянию «грязная оборванка». Джек бегло оглядел меня с головы до ног.

— Ничего, — изрёк он, выудив из лужи шляпку. — Так более жалостливо. — Он оттёр тыльной стороной ладони часть грязи с головного убора и протянул мне. Словарный запас уменьшился до презрительного «Ах!» при виде капающей со шляпы жижи. Но не успела я взять и зашвырнуть её в густые заросли, как Джек водрузил вышеозначенный предмет одежды мне на голову и, не заметив моей красноречивой реакции, придирчиво сощурился, после чего сдвинул шляпку на бок, на манер знатных дам. Я глядела удаляющемуся пирату вслед и могла только хлопать ртом, как выброшенная на берег рыба. Шок, негодование, в так же желание зачерпнуть из той самой лужи грязь и щедро плюхнуть ее на голову бестактному капитану, довершили дело.

— Гад! — вскричала я. Со шляпки на лицо сползла грязная капля и рука вытерла её, скорее размазав, чем убрав.

— Отчего же? — Джек остановился в пол оборота с выражением искреннего непонимания. В наглую физиономию тут же угодила много раз упомянутая шляпа. — Эй! — возмутился кэп.

— Ну спасибо! Надевать на голову даме шляпу, больше подходящую на комок грязи — сама учтивость! — я перешагнула грязную лужу, задрав подол юбки и поплелась вперёд, оставив замершего Джека позади.

— Увы, не заметил, — я не видела, но красочно представила, как Джекки развёл руками, с извиняющейся улыбкой, за которой кроется забавная усмешка.

— А говорил, что знаешь женщин… — я перебралась через ствол упавшего дерева, в котором прогрызли себе норки неизвестные маленькие насекомые. — В отличие от вас, мужиков, нам не плевать на чистоплотность, и ходить с заляпанными грязью волосами для нас страшный кошмар! Если ты не знаешь такого понятия, как гигиена, не надо равнять всех по себе! — я остановилась и с неохотой обернулась. — Ну что ты там встал?

Джек, не сдвинувшийся с места, упёрся кулаками в бока. Снисходительная улыбка тронула его губы.

— Вообще-то, ты идёшь не в ту сторону, — произнёс он. Пришла пора почувствовать себя полной идиоткой. Я поджала губы, кое-как протолкнула застрявший в горле ком обиды и вернулась к Джеку.

— Идём, — буркнула я.

Путь продолжился, но на этот раз молча. Через пятнадцать минут джунгли выплюнули нас на широкий пустырь, посередине которого, как гигантский каменный исполин, сверкал стёклами окон белокаменный двухэтажный особняк. Вокруг мостились сараи, амбары и другие одноэтажные деревянные постройки. К лесу жалась аккуратная избушка, по-видимому, для слуг.

— Целое поместье! Посреди леса, — удивилась я. Тень деревьев укрывала нас от глаз стражей, что дежурили у дверей особняка, подобно двум стойким оловянным солдатикам. На окраине пустыря гулко залаяла собака. Выжженная солнцем трава колыхнулась под слабым ветерком. В глаза бросилась широкая каменистая дорога, что уводила от дверей особняка и исчезала за деревьями. Внутри меня будто вулкан взорвался. В Джека метнулся злобный, остервенелый взгляд. До слуха донёсся скрип моих же зубов. Джек почувствовал, что его вот-вот разорвут на части, и меня коснулся мимолётный взгляд.

— Ты чего? — вопрос безучастный и бессовестный.

— Да то! — я взорвалась яростным шипением. — Сюда вела дорога! Нормальная каменная дорога! А ты!.. — Джек отклонился назад, иначе я, активно жестикулируя, непременно заехала бы ему по лицу. — Ты тащил меня через лес!

— Так менее заметно и безопасно.

— Извалял в грязи!

— Это был не я!

— Заставил рисковать жизнью, когда приплыл в такой защищённый порт!

— Так цель жизненно-необходимая, смекаешь?

— Ррр, хватит! — я всплеснула руками слишком сильно и всё же угодила по идеально-прямому носу Воробья. — Когда выберемся отсюда, — поднятый указательный палец замер в миллиметре от капитанского лица, — я с тебя шкуру спущу!

— А у тебя есть зубки, — пропел Джек, наклонившись ко мне. Вырвался глухой рык, принадлежавший скорее не мне, а кипящей внутри смеси злости и обиды.

— Если так пойдёт и дальше, то я выбью твои!

Джек отпрыгнул назад, сделал самый ошарашенно-испуганный взгляд и прикрыл рот ладонью.

— Уже весь дрожу, — шепнул он.

— Всё! — я в запале обернулась к пустырю. — Пойдём, сделаем дело.

Я шагнула из-под сени деревьев. Трава зашелестела под сапогами. Двое мужчин — оба в солдатских красных мундирах и с мушкетами наперевес, вперили в меня взгляды. Лица напряглись, должно полагать, в ожидании опасности. За их спинами блеснули позолотой сомкнутые парадные ворота. Я нацепила очаровательную улыбку, поправила измазанные в грязи волосы и остановилась в метре от них.

— Что вам нужно, мисс? — хрипловатый, грозный голос немолодого, но крепкого солдата заставил вздрогнуть. Я мельком обернулась, но за деревом, что служило нашим прошлым убежищем, Джека уже не было. Подкатившая к горлу внезапная паника поставила в необходимость искать его, как единственную подсказку. Взгляд наткнулся на взъерошенного капитана, выглядывающего из-за угла деревянного амбара. Тот поджал губы и беззвучно шепнул: «Отвлеки!»

Я повернулась к красным мундирам. Оба стояли по стойке смирно. Нельзя сказать, что они были настроены враждебно, но и особой приветливости в их лицах тоже не наблюдалось. Я замялась. Мозг активно рыскал в поисках нужного предлога. Что говорить? О чём? Я даже не знаю, как подобает вести себя женщине того социального статуса, что я изображаю! Переговоры — это определённо не моё. Отправлять на такую важную миссию меня — глупее чем идти на кракена с перочинным ножом… Не для кого не секрет, что у нашего великолепного капитана не все дома, но чтобы настолько… Но, как известно, в самых экстремальных ситуациях мозг способен выкидывать такие идеи, что сама себе удивляешься. И подобная идея снизошла в мою светлую головушку. Хотя некоторое время спустя, снова и снова проигрывая этот момент в памяти, я осознавала, как глупо и нелепо выглядела.

— Ох… — промямлила я. Приставила тыльную сторону ладони ко лбу, другой рукой схватилась за рёбра и пошатнулась. Глаза поднялись к небу. — Нечем дышать, — и мешком повалилась на траву. Труднее всего было себя не выдать — не вскрикнуть от неудачного больного падения, не двинуться… Глаза прикрылись до состояния щёлочек, сквозь опущенные ресницы удалось разглядеть одобрительно кивнувшую и скрывшуюся за углом дома фигуру Воробья. Что бы это значило? Решил проникнуть через чёрный ход? Тогда зачем отправил меня отвлекать стражей, охранявших парадные двери?

Зазвучали голоса — испуганные и рассеянные. Две человеческие фигуры заслонили свет солнца. Стук сердца заглушал собственные мысли и грозился выдать меня с потрохами. Оба охранника не знали, как быть, и точно имели дело с подобной кисейной барышней впервые.

— Кажись, упала в обморок, — более молодой чесанул затылок.

— Да неужели! — прохрипел пожилой. Склонился надо мной, уперев руки в колени. Не прошло и нескольких секунд, как уверенность второго тоже сдала позиции. — И что делать-то с ней?

«Ну и идиоты», — проскользнула мысль. Пришлось напрячься всем телом, чтобы сдержать улыбку.

— Грязная она какая-то, как будто из свинарника…

Захотелось вдарить наглецу по физиономии за невежество. Способность возмущаться вот-вот достигнет предела — сколько уже раз за сегодня подобное невежество выводило из себя?

— Тупица! Она же шла не по дороге, а по лесу!

«Вот! Наконец-то нормальный человек!» — проскользнула одобрительная мысль.

Недолго думая, один из них заботливо подхватил мою тушку на руки и понёс к дому. Рука безжизненно повисла, пересохшие губы приоткрылись — всё, чтобы выглядеть как можно естественнее. От волнения дыхание зашлось как никогда. Сильнее прежнего ощутился впивающийся в бока корсет, и закралась навязчивая мысль что такими темпами могу действительно провалиться в обморок. Двери раскрылись перед моей головой. Взволнованные озабоченные голоса зазвучали со всех сторон — тут же набежали слуги, лакеи, горничные и вокруг моего тела собралась толпа народу.