— Как же неразумно вы себя ведёте. На вид: совсем взрослая, умная и серьёзная дама. А на деле совершаете такие по-детски глупые поступки. Неужели вы действительно готовы отрезать пути к такой великой цели ради спасения какого-то малахольного пирата?

— Где Воробей? — чётко выговаривая слова, с расстановкой повторила я.

Не отворачиваясь, Стивенс тронул за плечо своего племянника, что до сих пор невесомо присутствовал рядом с ним. Тот спешно засеменил к солдатам. Мимо них он немного спустился с холма и махнул рукой, после чего оттуда нарочито медленно вышли ещё два солдата. Я ощутила, как рука над факелом начинает трястись. Между ними шагал пленник. Его запястья были крепко перетянуты верёвкой, а походка прихрамывала: простреленная нога давала о себе знать. Его сверкающий взгляд с профессиональной скоростью бегал по окрестностям, подмечал малейшие детали, но запнулся об меня и задержался. Я приветственно склонила голову с лёгкой улыбкой, хотя внутри всё взорвалось фейерверком облегчения: кажется, он невредим. Джек удостоил меня едва заметным приветственным кивком и недовольно зарычал, когда его дёрнули, заставляя стоять смирно. Солдаты с пленником остановились в отдалении от нас, а Стивенс, лениво пронаблюдав за процессией, снова повернулся ко мне.

— Как видите, он жив и невредим.

— Отпустите его. Пусть он уйдёт.

Стивенс выразительно покосился на тряпицу.

— У меня нет гарантий. Сначала выбросьте факел.

Я почувствовала приближение паники. Этот поворот не входил в план, и, если повиноваться приказу, всё будет зависеть только от Стивенса. Тело пробил озноб. Умоляющий взгляд обратился к Джеку. Воробей не двигался и молчал, и даже взгляд был простым, прямым, ничего не подсказывающим. Искать поддержки у команды пиратов, засевших в засаде где-то неподалёку, бесполезно: по сравнению с огромным отрядом Стивенса, Гиббс и несколько матросов никчёмны, как деревянная сабля против атомной бомбы. Остаётся надеяться только на себя и на то, что Кристиан сдержит слово. Я резко и шумно выдохнула, обернулась к морю и швырнула факел. Он прочертил в воздухе огненную дугу и булькнул в волну.

Я уныло глядела ему вслед, накапливая в глубине души новых сил для борьбы — неважно, моральной или физической. Но внезапно за запястье схватили. Не успела я возмущённо пискнуть и обернуться, как тряпица выскользнула сквозь пальцы.

Стивенс довольно потряс отнятым лоскутком, но не успела я нащупать пистолет на поясе, он заломил мне руку. Ещё миг — и я оказалась в руках солдат. Они вцепились в плечи, где-то в стороне в предвкушении звякнула цепь кандалов. Я взревела и зарядила пяткой назад, замахала локтями, заехала кому-то под глаз, но касание пистолета у виска и характерный щелчок привели в чувство. Пришлось успокоиться и опасливо поднять руки.

— Спасибо, что отдала, — Стивенс издевательски помахал у меня перед лицом тряпицей. — Вот так бы и сразу.

— Всё, подсказки у вас, дайте нам с Джеком уйти. Вы сказали, что отпустите, — прошипела я, стараясь примириться с яростью, и всё ещё питая надежду на мирное разрешение переговоров.

— Конечно, отпущу! — Стивенс снова заложил руки за спину, что уже перешло в его любимый жест, и медленно приблизившись, склонился ко мне. — Мисс Оксана, вы считаете меня извергом, но это не так. Я всего лишь политик. Стратег. Конечно, я вас отпущу. — Он прошёл к пленному Джеку, и остаток фразы выдохнул ему в лицо: — Только после того, как достанем Амулет.

Джек насмешливо фыркнул.

У меня внутри всё похолодело. Увы, но мимолётная мысль «Не стать бы провожатой», была отгадкой к плану Стивенса. И Джек, который проделал такой долгий путь, чтобы найти дорогу на этот остров, стал главным козырем, так как он показал, что способен пройти через всё ради цели, а с таким чертовски изобретательным попутчиком сильно увеличиваются шансы довести дело до конца.

— Чёрт… — чётко и громко выговорила я, будто нарекая этим именем Стивенса. Джек же выдавил лёгкую и независимую улыбочку, а также повёл плечами, будто бы намекая прилипшим к нему солдатам, что их хватка ему не в радость:

— Так и знал, что этим кончится.

— А теперь, капитан Воробей, будьте так любезны, сообщите нам, куда держать путь, — намеренно скомкано выговорив его имя, Стивенс с наигранно учтивым видом протянул Джеку лоскуток с подсказками.

Воробей встряхнул связанными кистями рук в молчаливом намёке, что верёвки мешают ему взять тряпицу. Скрепя сердце, Стивенс кивнул своему племяннику — и тот чиркнул по ним кинжалом. Путы опали, и пока Джек возился с лоскутком, Стивенс наблюдал за мной, снисходительно покачивая головой. Под его взглядом я чувствовала себя совершенно голой и беззащитной, и спустя минуту не выдержала: смело подняла голову и вперила ему в лицо прямой взгляд:

— Вы дыру во мне прожжёте.

— Я всего лишь гадаю, что мне сделать с вами, если вы или Воробей вздумаете сбежать, либо же заведёте нас в западню. — Кристиан Стивенс выпрямился передо мной, и его холодные шершавые пальцы осторожно приподняли моё лицо за подбородок: — Я надеюсь, тряпица настоящая?

Я настойчивым движением убрала его руку, стойко выдерживая тяжёлый упрекающий взгляд.

— Разумеется.

Тем временем Джек под надзором Фридриха Стивенса окончил изучать инструкцию, и с его стороны доносилась возня, будто кэп пытался привлечь внимание Стивенса, который усердно игнорировал его.

— Кхе-кхе… — Только когда из-за спины Кристиана донеслось вежливое покашливание, тот страдальчески возвёл очи к небу и повернулся. Джек приподнял ус в самодовольной ухмылке, защёлкнул крышку компаса и взмахнул тряпицей, как веером: — У нас есть курс! К северо-западу от нас. Надо пройти к основанию мыса и ещё с милю продвинуться вглубь острова.

Стивенс сурово возвысился над капитаном:

— Назови конкретный ориентир.

— Там есть скалы, образующие полукруг. У их подножия озеро, — последовало в ответ раздражённо, будто кэпу чертовски надоел весь этот цирк.

Обменявшись тяжёлыми, пропитанными ненавистью взглядами, мы двинулись в путь. Я старалась сократить дистанцию с Джеком, идти ближе к нему, но каждое моё движение повторял пистолет в руке Стивенса-младшего. Этот факт угнетал и невольно приводил к мысли: «сбежать не получится». Сложно сохранять спокойствие, когда каждый твой шаг контролируют.

Сквозь плотную завесу лиан и равномерный частокол деревьев пробираться пришлось невыносимо долго. От сочной насыщенной зелени вскоре начало рябить в глазах, а широкие мясистые листья так и норовили встретиться на пути у моего лица, будто пощёчину дать хотели. Но такие природные «пощёчины» помогали сохранять хладнокровие. Правда и вынуждали быть вдвойне настороже: ведь если отвлечься на коварное полчище листьев, под ногу обязательно подвернётся каверзная коряга, а падая, я запросто смогу стать неким «спусковым крючком» для рефлекса Фридриха Стивенса. Заядлый пьяница с по закону трясущимися руками может совершенно случайно от неожиданности сделать выстрел. Поэтому я чувствовала себя раненым кузнечиком, прыгающим по минному полю среди голодных птиц. Впрочем, и птицы, и кузнечики тоже встречались на пути: первые аккомпанировали нашу дорогу мелодичными криками, а вторые временами бились прямо в лицо, будто с ума сошли.

Наконец, в этом увлекательном квесте наступил перерыв: заросли мягких ветвей, переплетённых коричневыми лианами, не без труда раздвинулись руками Стивенса, и в лицо дыхнуло свежестью прозрачного горного воздуха. Перед нами земля резко обрывалась: внизу глубокого обрыва сапфировым блеском отдавало озеро — большое и почти идеально круглое, будто нарисованное ребёнком. «Привал», — сообщили впереди, и я с восторженным «Ах!» растянулась на земле. С двух сторон озеро окружала цельная скала — она образовывала почти идеальную параболу, и будто обнимала, прикрывала собой озеро от ветров. Я невольно подивилась: такое чудо природной архитектуры в другое время могло бы стать магнитом для туристов и предметом восторгания учёных. Удивительно, однако.