— Прежде всего, мы работаем вместе, — сказал Фабиан.

Ремус закатил глаза.

— Она приносит твою почту, дай бог, пару раз в неделю. Я не думаю, что неприкосновенность вашей работы будет поставлена ​​под угрозу, если отношения ухудшатся.

— Я имел в виду, что будет неловко видеть ее, если она откажет.

— Я упоминал, что она приносит тебе почту, дай бог, пару раз в неделю? И на случай, если ты не понял, там есть еще две администраторки, которые, как я полагаю, в равной степени способны обрабатывать твои еженедельные подписки в США. — Ремус оживился. — Кроме того, тебе не кажется забавным, что ни одна из них никогда раньше не приходила к тебе в офис? За все это время… Думаю, это хороший знак.

Фабиан покачал головой.

— Просто совпадение.

— Совпадений не бывает.

— Она слишком молода для меня.

— Возраст — это не что иное, как просто цифра, дорогуша.

— Она ненавидит аристократию.

— Ты хорошо учился в колледже, помнишь?

Фабиан снова повернулся к своему компьютеру.

Прошло десять минут, прежде чем Ремус снова заговорил.

— Ну, я пошел.

— Что? — воскликнул Фабиан, глядя на часы над головой Ремуса. — Уже пять? Почему кажется, что мы никогда не выполняем никакой работы? За что я плачу?

— Эй, это ты хотел поспорить о слойках с омаром и икре на крекерах.

— На блинах, Люпин, на блинах. Такими темпами ты никогда не сможешь назвать себя аристократом. (прим.пер. ребят, в оригинале буквально написано Blini, по-моему, это забавно)

Ремус только вышел из лифта на первом этаже, как ему в голову пришла внезапная идея. Вместо того чтобы повернуть направо к выходу, он повернул налево в сторону главного офиса.

Если Фабиан не был готов сделать шаг навстречу Марлен, то Ремусу просто нужно было украдкой подтолкнуть его. В конце концов, он был мародером.

В семь часов вечера пятницы Ремус был очень взволнован перед своим свиданием с Гилдероем Локхартом. За две недели, что они болтали в сети, они обсуждали все, от литературы до политики и своих карьерных устремлений. Ремус искренне считал, что Гилдерой был тем, с кем он мог потенциально установить глубокую связь.

В восемь часов вечера пятницы Ремус был очень сбит с толку.

Не было сомнений в том, что Гилдерой был не тем, за какого себя выдавал в сети. Мужчина, который встретился с Ремусом перед суши-рестораном, выглядел точно так же, как тот, с кем Ремус обменивался сообщениями. У Гилдероя были такие же светлые волосы, голубые глаза и симметричная ухмылка, которые так полюбились Ремусу.

Но было кое-что другое, что заставило его засомневаться.

— …ну, конечно, я мог бы согласиться на эту роль, но она просто не приносила удовлетворения. Оскар того не стоил. Я бы лучше провел время в макадамии*. Я получил несколько предложений в качестве преподавателя, конечно, из самых лучших школ, но я все еще ищу среду, которая действительно бы соответствовала уровню Локхарта. — Впервые за вечер Гилдерой сделал паузу.

(*прим.пер. имеется в виду «макадамия» — Состояние блаженного безумия, спектр поведения, характеризующийся определенными ненормальными психическими или поведенческими паттернами. Оно названо в честь ореха.)

Ремус все еще был сосредоточен на слове «макадамия», что даже не заметил, что Гилдерой задал ему вопрос.

— Прости, что? — спросил Ремус, делая глоток воды.

— Ты потерялся в моих глазах, не так ли?

Ремус подавился водой.

Гилдерой не заметил. Он сказал:

— Не волнуйся, милый, я к этому привык. — Затем он подмигнул.

—… О чем ты пытался спросить меня раньше?

— Чем ты занимаешься?

Это еще больше вызвало подозрения Ремуса. Их карьера была одной из тем, которые Ремус и Гилдерой подробно обсуждали. Единственное объяснение, которое Ремус мог придумать для этого странного поведения, заключалось в том, что Гилдерой общался с несколькими людьми одновременно и забывал детали каждого взаимодействия. Однако эта теория по-прежнему не объясняла несоответствия между манерами онлайн-Гилдероя и реального Гилдероя.

Ремус откашлялся и начал говорить.

— В настоящее время я работаю над докторской степенью по классическим наукам.

Гилдерой засмеялся, раскрыв рот так широко, что Ремус мог рассмотреть каждый из его прямых белых зубов.

— Что ж, хорошо, что тогда ты такой симпотяжка. Ведь в области классических наук не так-то много работы, правда?

Ремус слышал эту критику бесчисленное количество раз и его это не задело, но что-то в том, как это сказал Гилдерой, подняло в нем желание бросить в него хлебные палочки. Ремус подавил это желание и заставил себя рассмеяться.

— Что может быть бесполезнее, чем степень по английскому языку? Диплом классических наук.

Гилдерой нахмурился.

— Вообще-то, я большой сторонник литературы. На самом деле я сейчас работаю над романом. Все люди, которые его читали, а это люди, которые, конечно же, являются экспертами, сказали, что он, несомненно, будет абсолютной классикой английской литературы.

— О, — сказал Ремус. — О чем он?

— Я расскажу тебе, о чем он, если ты пообещаешь не шалить и не попытаешься украсть мою идею. — Гилдерой подмигнул. — А то мне придется тебя наказать. — Еще одно подмигивание.

Ремус не знал, что сказать, поэтому ничего не сказал.

Но это не было проблемой, потому что у Гилдероя явно не было проблем с поддержанием личной беседы. Он сказал:

— Итак, роман сосредоточен на женщине — я, конечно, за равное представительство, — которая была частью команды убийц, состоящей исключительно из женщин. Но вот поворот: партнерки предают ее. Она проводит остаток романа, мстя, убивая их одну за другой.

— …Так это же как в Убить Билла.

Гилдерой снова нахмурился.

— Никогда не слышал об этом.

Ремус открыл рот, но затем закрыл его. В конце концов он сказал:

— Это очень хорошая идея, Гилдерой. Я удивлен, что ты не упомянул об этом в нашей переписке.

— Ну, естественно, я не мог доверить такую ​​информацию своему помощнику.

Ремус попытался понять слова Гилдероя, но не смог.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты переписывался с моим личным помощником.

— …Что? Почему?

— Ах ты, глупыш. У меня слишком много важных дел, чтобы самому болтать с людьми. Я просто выбираю людей, которые будут хорошо смотреться рядом со мной, и позволяю моему помощнику взять их оттуда.

— О. — Ремус никогда раньше не подвергался кэтфишингу, поэтому он не знал, какова должна быть реакция, но он не был сильно расстроен.

Его главной заботой был онлайн-Гилдерой. Раньше единственным изъяном в общении Ремуса и онлайн-Гилдероя было то, что тот постоянно взрывался в неконтролируемых припадках гнева, направленных на своего «идиота-босса». Ремус подумал, что ему, вероятно, следует предупредить реального Гилдероя о растущем количестве шуток об его убийстве в Интернете.

Ну, может, и не следует.

Благодаря тщательно продуманному замыслу Ремуса, приличная часть его коллег и Мародеры без Сириуса собрались в местном баре, чтобы выпить и хорошо провести время.

Джеймс и Фабиан спорили о баскетболе в колледже, когда вошла Марлен с несколькими друзьями. Фабиан пролил свой напиток на себя.

— Я ненавижу тебя, Люпин.

— Я придумал сценарий, в котором ты сможешь спеть в караоке «I Will Always Love You» Марлен. Я сейчас для тебя лучший друг.

— Ты придумал сценарий, в котором я обязательно выставлю себя дураком перед Марлен. Ты ублюдок. — Фабиан бросился в туалет, чтобы попытаться привести себя в порядок.

Питер спросил:

— Кстати о караоке, где Бродяга?

Джеймс сделал большой глоток пива и в конце концов ответил:

— Он на свидании.

Питер фыркнул.

— Я должен был догадаться. — Через несколько минут Питер заговорил снова, на этот раз гораздо более сбитый с толку. — Подожди, если мы здесь, а Лили и Мэри на балете, а Сириус на свидании, тогда где Гарри?