– Мне пора начать упаковывать остальные его вещи, – сказал Римус, думая вслух. – Нужно придумать, как отправить их ему.
– Он сказал, что вернётся, когда устроится, – неожиданно сказал Сириус.
– О, – моргнул Римус. – Значит, вы поговорили?
– Совсем немного, – пожал плечами Сириус, подделывая беззаботность. – Просто попрощались. Он сказал мне присматривать за тобой.
– О, понятно, – тихо сказал Римус. – Ну, прости за это. Это не его дело что-то тебе говорить.
Он очень хотел держать эти две части своей жизни раздельно.
– Да нет, всё нормально, – сказал Сириус. Они помолчали какое-то время, пока ели. И затем… – Когда это случилось? – спросил Сириус, вернувшись к своей резкой прямоте.
– Когда что случилось?
– Вы с ним. Как быстро после… после того, как я попал в тюрьму?
Римус положил вилку на стол.
– Почему ты это спрашиваешь?
– Я просто пытаюсь заполнить пробелы – то, что я пропустил.
Что-то внутри Римуса вспыхнуло яростным пламенем.
– Я не понимаю, причём здесь Грант вообще. Тебе составить список всех, с кем я спал, пока тебя не было?
На это Сириус резко втянул воздух.
– Нет, конечно, нет.
– Ну, в таком случае. Оставь его в покое. Он ушёл, на этом всё.
– Я не должен был спрашивать. Я просто думал…
– Я никогда тебе не изменял, – сказал Римус твёрдым голосом. – Так что можешь перестать думать. Я никогда – никогда – тебя не предавал. Даже если ты так не думал.
Сириус нахмурился и опустил взгляд в свою тарелку.
– Значит, ты в самом деле до сих пор злишься из-за этого.
– Я не хочу злиться, – сказал Римус. – Я не хочу этого, но я злюсь. Ты думал, что я был шпионом, Сириус! Ты думал, что я мог навредить Лили и Джеймсу – ты думал, что я мог навредить тебе.
– Я запутался, – сказал Сириус сдавленным голосом. – Всё было в таком хаосе, всё было таким трудным, и никто ничего не знал, никто никому не доверял…
– Я помню, – огрызнулся Римус. – Я тоже там был. И я всё равно доверял своим друзьям.
Сириус продолжил смотреть на свою еду, но Римус не закончил, когда-то это должно было всплыть между ними, он знал, каково это – оставлять что-то недосказанным.
– Ты хоть знаешь, каким я был идиотом? Хочешь знать, каким полнейшим тупоголовым кретином я был в те последние несколько месяцев? Я думал, что ты хочешь меня бросить! Я хотел вернуться от стаи и попробовать всё наладить между нами – мне никогда даже в голову не приходило, что ты можешь подумать, что я… я хочу сказать, чёрт возьми, Сириус. Я любил тебя!
– Римус…
– Я любил тебя, а ты оставил меня ни с чем, ты понимаешь? У меня ничего не было, кроме кучи шрамов и алкоголизма. Так что даже не начинай расспрашивать меня о тех крупицах моей жизни, которые я смог собрать вместе.
Римус поднялся и принялся мерить комнату шагами, остатки полнолуния до сих пор горели в его венах. Он встал у окна. Он хотел покурить, но к этому моменту он выучил урок не поддаваться подобным порывам – тем, которые были приятными, но наверняка просто убьют тебя в конце. Тем порывам, которые у него появлялись, когда Сириус был рядом.
– Прости меня, – голос Сириуса до сих пор был очень сдавленным. Он склонился вперёд, волосы упали ему на лицо. Он был жалок.
Римус почувствовал себя ужасно, пусть даже он и знал, что заслуживает извинений. Он не хотел причинять ему боль. Да бога ради, заругал себя Римус, почему мы никогда не можем ничего сделать правильно?
– Нет, это ты прости, – сказал он, выравнивая свой голос, вспоминая о том, что нужно быть понимающим. – Я не хотел вести себя так…
– Я понимаю. Я клянусь, Луна… Римус, прости – я клянусь, я думал о тебе каждый день. Что ты, наверное, обо мне думаешь, что ты, наверное, услышал… это я был идиотом, а не ты. Я должен был доверять тебе, я должен был рассказать тебе о том, что мы сделали Хвоста хранителем тайны – в смысле, чёрт возьми, мы должны были сделать тебя хранителем тайны. Мерлин, когда я оказался в Годриковой Лощине в ту ночь… я просто свихнулся.
– Я бы сделал то же самое, – вздохнул Римус. – Я бы убил Хвоста. Сириус, я тоже виноват. Я не должен был им верить – я должен был попытаться узнать правду, сделать что-то, чтобы помочь тебе. Я был в таком состоянии… я практически не выходил из дома, я просто не просыхал. И это всё моя вина. …И поэтому мне нужен был Грант.
Сириус убито кивнул, до сих пор сидя за столом. Этого было слишком много, воздух был слишком густым.
– Ладно, ты закончил? – спросил Римус, нуждаясь в смене темы разговора. – Я помою посуду. Спасибо за обед, всё было идеально.
Он собрал тарелки и отнёс всё на кухню. Он положил остатки жареных яиц Сириуса на тост и быстро съел – он не тратил еду просто так. Сириус зашёл за ним следом, пока он жевал.
– Старый добрый Римус, – фыркнул он. – Доедает за всеми еду.
– Я знаю, – засмеялся Римус, немного растерявшись, и открыл кран. – Грант раньше называл меня человеческой машиной для утилизации отходов. Однажды он заказал ужин на четверых из забегаловки внизу, но застрял на работе допоздна, и к тому времени, как он вернулся, я уже всё съел.
Сириус довольно хорошо отреагировал на эту историю. Он встал рядом с Римусом и взял в руки кухонное полотенце, чтобы вытирать посуду, помытую Римусом. Какое-то время этим они и занимались в уютном молчании, но Римус знал, что Сириус набирается на что-то смелости. Его тело излучало эту неспокойную энергию, которая была знакома Римусу из далёкого прошлого – они сейчас снова будут ругаться? Он надеялся, что нет.
– Сколько он здесь жил? – тихо сказал Сириус. – Сколько времени вы с ним…
– Долго, – ответил Римус, фокусируя внимание на посуде.
– Хорошо, что у тебя кто-то был, – сказал Сириус с впечатляющим смирением. – Я рад, что ты был не один.
– Он был лучше, чем я заслуживал, – согласился Римус, бросая взгляд на Сириуса, чтобы проверить, что он может спокойно продолжать. – Я никогда не думал, что я… я не думал, что я когда-нибудь смогу полюбить кого-то, кроме тебя. Но это случилось. Я полюбил его.
Сириус открыл рот, но, похоже, быстро передумал и закрыл его обратно. Он кивнул, и тень разочарования проскользнула на его лице. Он так сильно старался. Римус осторожно опустил последнюю тарелку и вытер мокрые руки о джинсы.
Он повернулся лицом к Сириусу, который смотрел на него с пристальностью ястреба.
– Я полюбил его, – сказал Римус. – Но он не был тобой.
Глаза Сириуса с надеждой распахнулись. Римус слабо и смущённо ему улыбнулся и чуть-чуть пожал плечами. Сириус склонился ближе, и вот внезапно они уже стояли в считанных сантиметрах друг от друга, а затем они уже целовались, так крепко вцепившись друг в друга, как будто это был их первый и последний поцелуй.
Как оказалось, этому никогда нельзя было разучиться. Словно с него сняли какое-то заклинание, Римус почувствовал, как каждая секунда прошлого затопила его ярким потоком, так чётко, как будто это было вчера; не ссоры, не война, не пустота, а радость, восторг дружбы, любовь – так много-много любви; Римусу казалось, будто его наполнили ею до краёв; она буквально вырывалась из него, переполняя.
И прямо как в самый первый раз, мозг Римуса, казалось, начал кричать да, да, да! И он вцепился в Сириуса обеими руками, ты мой, ты мой, ты мой.
Когда они оторвались друг от друга, они оба улыбались, прижавшись лбами и держа друг друга за плечи, словно они дрались – или падали.
– Я люблю тебя, – прошептал Сириус. – Я так сильно тебя люблю, – он зажмурился. – Не переживай, тебе не обязательно говорить это в ответ.
– Конечно, я тебя люблю, ты, идиот, – Римус захватил ртом воздух, не понимая, смеётся он или плачет. – Я никогда не переставал.
Сириус тоже засмеялся, хотя его щёки были мокрыми от слёз, и снова его поцеловал. И снова, и снова, и снова.
Они больше не были подростками. Они закончили мыть посуду и вернулись на диван. Сириус предложил поставить пластинку вместо телевизора, и Римус согласился, готовый дать Сириусу всё, чего тот пожелает. Сначала он выбрал альбом Diamond Dogs, но Римус подумал, что слова песни ‘We are The Dead’ будет слишком сложно слушать. В итоге, они остановились на Hunky Dory, в котором были более весёлые мелодии.
