Гермиона цыкнула на его, закатывая глаза.

— Может, есть что-то еще, что сказали бы только Невыразимцы, — вмешался Драко, нахмурив брови и глубоко задумавшись. Гарри видел, как он использует это выражение лица только для Гарри или в сторону своей классной доски, и легкая дрожь любопытства ко всем другим новым способам, которыми он мог бы теперь увидеть Драко, к бесчисленным вещам, которые он мог узнать о нем, пробежала по нему.

— Я дам вам знать, если я что-нибудь придумаю, — сказал Драко решительным тоном, и Рон взмахнул палочкой под кофейным столиком, снимая заклинание с ушей Роуз.

Вечерний свет потускнел с заходом солнца, теперь единственный свет исходил от потрескивающего огня и нескольких свечей. Рон обнял Гермиону на диване, а Драко сидел на диване напротив них в своих пушистых тапочках и смело обнимал Гарри за плечи. Роуз заснула у Гарри на коленях в своих собственных тапочках с Оскаром Ворчуном, любезно предоставленных Драко.

Гарри огляделся, когда их разговоры утихли, его грудь почти светилась теплом и удовлетворением. Он надеялся, что Роуз почувствовала это, свернувшаяся клубочком, и что это дало ей возможность видеть счастливые сны.

Предстояло еще много работы, еще много опасностей, которые нужно преодолеть, но Гарри никогда не чувствовал такой надежды на будущее, как в этот момент. Он не мог не думать, что это то, на что он не осмеливался надеяться, когда решил вернуться из Смерти: иметь возможность жить в мире, испытывать любовь, быть узнанным, без всякого напряжения и страха постоянной опасности.

В конце концов, Рона и Гермиону практически сморил сон и они радушно ушли через камин, снова оставив Гарри наедине с Драко. Они долго сидели на диване в молчании, Гарри выводил линии на свободной руке Драко, ощущая его кожу на своей собственной, его тело прижалось к боку Драко. Ни один из них не хотел заканчивать их вечер или предпринимать какие-либо шаги, чтобы изменить текущую ситуацию, даже несмотря на то, что час становился все позже и позже.

— Ты свободен в пятницу около семи? — тихо и беспечно спросил Гарри, нарушая их молчание так деликатно, как только мог. Драко повернул к нему голову, и ему удалось только уткнуться носом в беспорядочные волосы Гарри, но он почти почувствовал ухмылку Драко возле своей головы.

— Не думаю, — ответил Драко. — А что, ты строишь планы?

Гарри усмехнулся и развернулся, быстро перекинул ногу через Драко, чтобы оседлать его колени, глядя ему прямо в глаза.

— Пытаюсь, — сказал Гарри. — Ты еще не сказал да, Драко.

— Я не знал, что должен, — пробормотал Драко с кривой усмешкой.

— Это требование, — сухо сказал Гарри. — Знай, что если ты скажешь да, то ты соглашаешься разъяснять очевидное для самого тупого гриффиндорца, которого ты знаешь, до тех пор, пока можешь.

Драко усмехнулся, глядя на него сквозь густые светлые ресницы, его руки медленно пробегали по бедрам Гарри к его талии. Ему потребовалось время, чтобы ответить, глаза скользнули по лицу Гарри, и, хотя он мягко улыбался, хотя его руки говорили о том, как сильно он хотел, чтобы Гарри был здесь, Гарри начал беспокоиться, что он может сказать нет, в конце концов. Может, просто сейчас было неподходящее время, может, Драко хотел, чтобы все шло случайно, может, он хотел сохранить все в секрете…

— Перестань волноваться, Гарри, — пробормотал Драко, его ухмылка стала шире. Гарри понятия не имел, откуда Драко так хорошо его знал. — Да, я пойду с тобой на долбанное свидание, ты полный кретин.

Гарри слабо рассмеялся. Когда именно оскорбления Драко стали больше походить на ласки?

— Придурок, — ответил Гарри, покачивая головой, но все равно нетерпеливо наклонился, чтобы поцеловать его, запустив руки в мягкие светлые волосы, не в силах контролировать свое счастье.

Гарри слез, когда услышал этот тихий звук из горла Драко, ухмыляясь от уха до уха при виде явного ужаса Драко.

— Пятница, — напомнил ему Гарри, отступая к камину. — Семь часов. Я заберу тебя. — Он повернулся, чтобы взять щепотку дымолетного порошка из горшочка на каминной полке.

Сильные руки тут же обвили Гарри за талию, развернув его, чтобы снова оказаться нос к носу с Драко Малфоем. Гарри снова улыбнулся из-за жажды в его серых глазах, которая, как он знал, отражалась в его собственных.

Драко взял Гарри за подбородок, приподнял лицо для еще одного поцелуя, настолько всепоглощающего, что Гарри чуть не выронил дымолетный порошок из руки, но Драко прервал его слишком быстро.

— Спокойной ночи, Гарри, — пробормотал он, нехотя отпуская лицо Гарри.

— Спокойной ночи, Драко, — хрипло ответил Гарри, еще на мгновение смакуя близость Драко, прежде чем бросить порошок в огонь и отступить за решетку.

Он быстро облизнул губы, и глаза Драко, к его радости, проследили за этим движением. Драко заставлял его чувствовать себя таким сильным. Драко заставлял его чувствовать себя невероятно. Он чувствовал себя живым.

Поэтому он быстро подмигнул Драко, полностью наслаждаясь резким вдохом Драко и его широко открытыми глазами, прежде чем назвать место назначения.

— Площадь Гриммо, 12!

И его увлекло прочь из его святилища, возбужденная улыбка почти навсегда застыла на его лице.

******

Драко смотрел на огонь в течение нескольких минут после ухода Гарри, бурная смесь эмоций охватила его.

Гарри хотел его. Гарри хотел его достаточно, чтобы позвать на свидание, чтобы часами целоваться с ним в саду. Гарри хотел его больше, чем было его чувство долга перед посещением званого ужина в честь годовщины Войны — Гарри Поттер выбирал его после всех этих лет, после всего.

Гарри позволил домашнему эльфу Драко применить к нему легилименцию с его собственной палочкой, чтобы найти Драко.

И даже сейчас их динамика была такой знакомой — Гарри пригласил его на свидание, как вызов, и Драко не мог позволить ему оставить за ним последнее слово перед уходом, хотя, по всей видимости, оно осталось за ним, с этим неожиданным подмигиванием. Невероятно.

Он протянул руку и накрутил прядь волос на палец. Сильные мозолистые руки Гарри так нежно пробегались по нему всего несколько минут назад. Он опустил руку на бедра — Гарри сидел там, пристально глядя на Драко, заставляя его сказать да.

Драко повернулся и пошел к своей спальне, снимая свитер на ходу. Он мельком увидел шрамы на своей груди в свете костра, прежде чем войти в темный коридор — грудь, которую Гарри прижимал к себе, которая прижимала тело Гарри к дереву.

Он добрался до своей комнаты, бросил свой джемпер в корзину для белья и расстегнул ремень. Когда его руки выскользнули из рукавов рубашки, он увидел ужасную изуродованную Темную Метку на своей руке — ту его часть, которая в конечном итоге отделила его от Гарри и сделала их больше, чем просто школьными соперниками. Врагами на войне.

Война, которая закончилась в этот день, восемь лет назад, в одни из худших моментов жизни Драко, в тот день, когда Гарри умер и вернулся, чтобы спасти их всех.

Но Гарри знал это, он был рядом со всем этим. Гарри знал худшее о Драко, знал только худшее о Драко и даже восемь лет назад хотел сохранить ему жизнь, хотел защитить его. Даже тогда Гарри хотел, чтобы Драко процветал сам, как и его сад, без отца, который регулярно его вырубал.

Все еще казалось, что он стоит на краю обрыва, держа Гарри Поттера на коленях, бросающего ему вызов и ожидающего его да. Но, может, это было нормально. Драко был напуган, но, возможно, он все равно может прыгнуть. Это могло быть даже не падение или ужасное столкновение с каменистой землей — он мог бы полететь, он мог бы парить. Он мог бы нырнуть и наслаждаться свободой и трепетом. Он не узнал бы, если бы не попытался, и хотя это пугало его до полусмерти, он знал, что не простит себя, если он этого не сделает.

Он задавался вопросом, почему Гарри был таким храбрым — ужасно боялся и все равно просто делал это.

Он вылез из брюк и забрался в свою роскошную кровать, глубоко вздохнув от удовлетворения, когда, наконец, взял себя в руки, и его охватила дрожь удовольствия и облегчения. По-прежнему казалось, что ему что-то сходит с рук, когда он думал о том, как Гарри нависает над ним, о его коварной ухмылке, о его ярко-зеленых глазах, полных вызова.