— Вот почему я послал министра, а не себя, — прошептал Гарри после долгой паузы. — Я не знал, как быть рядом с тобой, не причинив тебе вреда.

Драко слабо цыкнул языком, закатывая глаза.

— И я все равно причинил тебе боль, доверив это ему, — продолжил Гарри. — И продолжаю это делать. Я не знаю, что в тебе заставляет меня вести себя как идиот. — Он посмотрел на свои пальцы, зажатые в руке Драко. Драко ослабил хватку ровно настолько, чтобы как следует взять его руку, потирая большим пальцем костяшки Гарри.

— Прости, Драко, — пробормотал Гарри невероятно тихим голосом. — Я так виноват. Я просрал свой единственный шанс узнать тебя поближе. Я напал на тебя, я подвергал тебя опасности снова и снова. Я мучил тебя…

— Заткнись, — прохрипел Драко, не сводя с него глаз. — Я мучил сам себя, и я сделаю это снова. Видно, твое невыносимое мученичество передалось и мне. — Драко ухмыльнулся, но лицо Гарри исказилось от боли и вины. Он сжал руку Драко в своей, склонив голову в поражении.

— Я надеялся, что наш первый настоящий разговор пройдет не так, — хрипло произнес Драко, — но я все равно рад, что ты исцелен.

Губы Гарри дернулись, глаза все еще были прикованы к руке Драко, когда он мягко покачал головой.

— Это проклятие херня собачья, и ты это знаешь, — пробормотал он. — Ты знал меня еще до того, как залез мне в голову. Люциусу просто нужны были мои воспоминания, мои знания.

Драко нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Глаза Гарри на мгновение метнулись к нему, прежде чем снова взглянуть на их руки.

— Ты уже знал меня, Драко, — мягко ответил он. — Ты знал, почему каждое из этих воспоминаний было важно, ты знал, как они сделали меня тем, кто я есть. Тебе не нужно было, чтобы я тебе что-либо рассказывал. Ты знал меня лучше, чем я сам, и я напал на тебя за это и бросил тебя и наше дело, подвергнув твою жизнь опасности.

Драко нахмурился еще больше. Гарри был прав только наполовину. Драко знал его хорошо, всегда отказывался видеть в нем бога, коим выставлял его Волшебный мир, но он не знал Гарри так хорошо, как ему хотелось бы.

— Чего ты хочешь, Гарри? — спросил он, проводя большим пальцем по шрамам на тыльной стороне ладони Гарри. Гарри осторожно взглянул на него.

— Я хочу, чтобы ты был в безопасности, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты процветал.

— Нет, Гарри, — покачал головой Драко. — Чего ты хочешь?

Гарри сжал губы с болезненным выражением лица. Драко знал, что он может сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз он делал то, что хотел, по сравнению с тем, что должен был сделать. Он понятия не имел, чего на самом деле хотел Гарри, потому что все, что он когда-либо видел, это как Гарри заставлял себя поступать правильно. Драко был вынужден правдиво ответить Люциусу, когда его спросили, как Гарри относился к нему: Я не знаю.

Глаза Гарри долгое время изучали лицо Драко, прежде чем испустить дрожащий выдох.

— Я хочу быть рядом с тобой, — ответил он чуть громче шепота. — Все время, черт возьми.

Уголки рта Драко приподнялись, когда маленькое солнышко озарило его грудь. Как невероятно чудесно было услышать, как Гарри Поттер говорил ему это.

— Тогда сделай это, ты, придурок, — ответил он, обрадовавшись, когда рот Гарри превратился в его любимую крошечную улыбку.

— Как бы, блять, сейчас самое время, — мягкий голос и острый язык Панси прозвучали с другой стороны Драко, и он отвернулся от Гарри, чтобы увидеть, как его лучшая подруга и его мать делили трансформированное огромное кресло, а Камила свернулась клубочком у них на коленях, крепко спящая. Нарцисса моргнула, проснувшись, пораженная тихим вскриком Панси. Как Драко даже не заметил их, даже не взглянул?..

— Мерлин, вы двое имбецилы, — пробормотала она, пряча ухмылку и стараясь не разбудить дочь. — Абсолютно худший флирт, который я когда-либо видела в жизни…

Губы Драко скривились в быстрой ухмылке, но сначала он протянул правую руку матери. Нарцисса сжала его ладонь своими тонкими руками с мучительным выражением лица. Она выглядела такой же измученной, как и все остальные.

— Мама, — тихо сказал Драко. — Ты в порядке?

Лицо Нарциссы исказилось, когда она попыталась подавить рыдания, не желая срываться на публике, не желая разбудить ребенка у себя на коленях.

— Мне очень жаль, Драко, — дрожащим голосом прошептала она, и Драко сжал ее дрожащие руки в утешение.

— Мы ничего не можем поделать с теми, кого любим, мама, — сказал он, бросив взгляд на приподнятую бровь Панси, прежде чем вернуться к Нарциссе. — Ты не сделала ничего плохого. Я знаю, что он управлял тобой под Империусом.

Она выглядела так, будто не верила ему, но держала рот на замке, впитывая детали его лица влажными от боли глазами.

Драко нашел в голове список приоритетов и решил начать с первого. Он повернулся лицом к Гарри, который внимательно наблюдал за ним, лениво потирая большим пальцем пальцы Драко.

— На этот раз он не выйдет, — сказал Гарри, читая вопрос в его глазах. — Кингсли позаботится об этом.

Драко с сомнением приподнял бровь, и Гарри слабо ухмыльнулся.

— На этот раз, — подтвердил Гарри.

— Я буду удивлена, если Кингсли не будет лично контролировать каждого сотрудника министерства железной рукой после того нагоняя, — добавила Панси, озлобленно и понимающе ухмыльнувшись Гарри. Драко еще больше приподнял брови.

— На него обрушился весь гнев Гриффиндора, не так ли? — Он спросил Гарри, который фыркнул.

— Об этом напишет каждый учебник истории, Драко, — поддразнила Панси. — Ты бы только это видел. Швырять стулья стихийной магией и все такое.

Драко рассмеялся, когда Гарри закатил глаза, его щеки порозовели.

— А Боран? — спросил Драко, двигаясь дальше.

Гарри повернулся, чтобы посмотреть назад, и Драко увидел, что мальчик крепко спит в нескольких кроватях от него. Женщина с темными волнистыми волосами бодрствовала у его постели, не сводя с него глаз, как будто он мог исчезнуть в любой момент.

— Авроры искали его несколько месяцев, — серьезно сказал Гарри. — Он все время был прямо у нас под носом.

Драко крепко сжал руку Гарри, глядя на спящего в постели маленького ребенка. Несколько месяцев.

Как будто он почувствовал, что о нем говорят, глаза Борана медленно открылись, остановившись сначала на его матери. Он смотрел на нее с недоверием, как будто он волновался, что ему снится сон, что все это не было настоящим. Она нежно улыбнулась ему, протянув ладонь и взяв его за руку.

Нарцисса тихо шмыгнула носом, вытаскивая носовой платок, и Боран повернул голову, услышав тихий звук, медленно встречаясь взглядом с Драко. Драко слабо улыбнулся ему.

— Привет, маленькая буря, — мягко сказал он. Мать Борана усмехнулась этому прозвищу, а Боран, к радости Драко, слегка закатил глаза.

— Привет, маленький дракон, — ответил Боран, в его измученном молодом голосе звучал намек на язвительность, отчего улыбка Драко стала шире. Если Боран мог издеваться над ним, то с ним все было хорошо.

Драко внезапно почувствовал, как на его правый бок опускается мягкий груз, и повернулся к сонной Камиле, которая устраивалась у него на сгибе руки.

— Привет, любимая, — пробормотал он, убирая прядь ее волос с ее лица. — Чувствуешь себя хорошо?

Камила поцеловала его, так шокирующе похожая на свою мать, что Драко приподнял брови.

— Ты не должен спрашивать меня, дядя Драко, — пробормотала она, все еще стесняясь присутствующей компании. — Это ты в больнице.

Драко усмехнулся ее безупречной логике.

— Справедливо, — ответил он, прижимая ее к себе. Гарри с нежностью наблюдал за ним.

Глаза Камилы нервно метнулись к Гарри и обратно, когда она наклонилась к нему, обняла его за ухо ладонью и приблизила свое лицо, чтобы поделиться секретом.

— Гарри Поттер сидит здесь уже сто лет, — прошептала она, подозрительно глядя на Гарри, и Драко сжал губы, чтобы сдержать смех.

— Готов поспорить, что так и есть, — прошептал Драко в ответ. — Он невыносимо упрям.