Драко перевел дыхание, которое он задерживал, и надеялся, что в его глазах отразилась благодарность, потому что сказать Гарри Поттеру вслух «Спасибо» было для него слишком для одного этого дня. Он снова медленно поднял палочку.
— Liceat mihi ingressum*, — прошептал Драко заклинание не совсем легилименции. Теперь Драко мог видеть сознание Поттера больше как устройство или организм. Он еще не вторгался. Просто смотрел. Это было похоже на светящуюся, извивающуюся, живую паутину — всегда немного сбивающую с толку, но всегда потрясающе красивую. Это напомнило Драко полностью преобразованную вейлу, лишенную очарования, без всякого света, магии и почти неистовой энергии. Разум Поттера светился золотом, красным и зеленым, вертелся, кружился и искрился его магией. Драко на мгновение восхитился этим, вдыхая снисходительный аромат патоки и сада после дождя, прежде чем приняться за работу.
Обычные дыры в памяти делали разум похожим на неисправные часы, как будто шестеренку или гайку откуда-то убрали. Ничего подобного здесь не было. Все двигалось плавно и выглядело нетронутым. Но довольно скоро Драко заметил кое-что странное. Это было маленьким, почти крохотным, но маленькая черная точка бесшумно двигалась среди светящихся прядей. Она была темной, в ней отсутствовал свет, хотя явно должен был быть, она была слегка окаймленной серебряным сиянием, что было очень похоже на затмение. Драко наблюдал, как она медленно движется, почти сливаясь с окружением. Она была так безобидна, но так очевидна. Как будто ее целью было спрятаться, но только для того, чтобы быть найденной.
Драко сосредоточил свою магию и легонько дернул.
Он немедленно перенесся в воспоминание. Он подавил приступ паники; этого не должно было случиться. Однако ему придется это увидеть, чтобы понять, почему это произошло. Оглядываясь вокруг, он догадался, что это маггловский паб. Он чувствовал себя пьяным, отстраненным, и знал, что переживает воспоминания как… как Поттер. Это скрытое воспоминание о Поттере, пьяном, в уютном магловском пабе.
Драко сосредоточился еще больше. Усталость, стресс — чувство тупого страха и смирения. Истощение. Поттер сидел у стойки бара, перед ним стояло несколько пустых стаканов. Паб был почти пуст, должно быть, было очень поздно. Бармена нигде не было видно.
Фигура сидела в паре мест от него и разговаривала с ним, но в этом пьяном состоянии было почти невозможно разобрать слова. Он даже не мог определить пол говорящего, вообще ничего не мог различить во внешности. Должно быть, это было что-то вроде дезиллюминационного заклятья, но Драко никогда такого не видел. Он сосредоточился на словах сильнее.
— Ты устал быть Им все время?
— М-м-м. — Поттер промычал, полузакрыв глаза.
— Гарри Поттер, Избранный, Мальчик-Который-Выжил. — Тон фигуры был отчасти пренебрежительным, отчасти нежным. Драко ему совсем не доверял. — Герой. — Добавила фигура, словно ткнув в угасающий огонь.
— М-нет, — невнятно пробормотал Поттер, медленно покачивая головой, сожалея, и зажмурился, чтобы сдержать приступ тошноты. Драко тоже это почувствовал, ощутил, как его тело покачивается и покрывается потом. Это было странно — обычно он мог оставаться посторонним в чьих-то воспоминаниях. Он мог различать эмоции и чувства, но как отдельную сущность. Почему он был Гарри прямо сейчас?
— Никто не знает, какой Гарри Поттер на самом деле, не так ли? — Спросила фигура, вероятно, риторически, а где гребаный бармен? Неужели никто больше не уловил этот странный разговор? Как Поттер доберется до дома в таком состоянии? — Они видят того, кого хотят видеть, икону, которую хотят боготворить, пьедестал, на который возложат свои бремена и свою вину. Их героя, ответственного за их спасение, снова и снова.
Драко попытался еще раз взглянуть на фигуру с периферии Гарри, но его зрение плавало, и изображение постоянно менялось. Здесь явно присутствовали какие-то чары. Гарри продолжал качать головой, очевидно, пытаясь не слушать, что ему говорят. Тем временем неразборчивая фигура подобралась ближе.
— Не надолго, мистер Поттер. Я видел это, и тебя узнают. — Окей, это определенно приближение палочки. Он почувствовал, как живот Гарри подскочил из-за инстинкта двигаться, а снаружи Драко трясло от вторичного адреналина. Но мускулы Гарри были слишком вялыми, и он чувствовал себя отягощенным свинцом, дезориентированным из-за этого. Возможно, в его напиток что-то подмешали.
— Но для того, чтобы вас знали как человека, — продолжила фигура, — вам придется перестать быть их героем.
— Не могу, — пробормотал Гарри. Его дыхание участилось. — Я должен.
— Разве вы не хотите, чтобы вас знали как самого себя? — Фигура зондировала, и Драко, честно говоря, не мог понять, какова ее цель. Чтобы понять Гарри? Убрать его с дороги? Чтобы принизить его? — Не имеющего отношения. О вас узнают, готовы вы к этому или нет. А пока…
— Спрячьте свой Голос. — Фигура заговорила убедительно, и Драко почувствовал, как через Гарри прошел легкий ветерок. Сквозь дымку алкоголя Драко попытался понять, что это было за заклинание, но фигура продолжала. — Говорите только для себя.
Ветерок утих, и Гарри и Драко покачнулись. Теперь он почувствовал потерю связи, что-то изменилось. Гарри открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука. Паника Гарри нарастала. Фигура продолжала смотреть на Гарри постоянно меняющимся лицом, и Драко никогда не видел кого-то настолько непостижимого. Был ли это вообще человек?
— Мне жаль оставлять вас в таком состоянии, мистер Поттер, — в этом Драко очень сомневался, — и мне также жаль, что вы лишитесь этого воспоминания. Но не волнуйтесь, — сказала фигура, и было ли это волнение в ее голосе? — Он его найдет.
Палочка фигуры снова поднялась, и Драко снова погрузился в просмотр мыслей. Он быстро собрался и покинул разум Гарри.
Он вдохнул побольше воздуха, когда полностью вернулся в свое тело, быстро осматривая себя, как он это делает после каждого сеанса. Пальцы согнуты, это его собственные волосы, касающиеся его лица, это его ноги, да. Это было слишком напряженно для обычного просмотра мыслей. Он должен был только вернуть воспоминание в сознание Поттера, почему оно так затягивало его? Он замедлил дыхание, вытер лоб шелковым платком и рассеянно протянул его Поттеру. Если бы он чувствовал что-то вроде Драко, ему бы это было нужно, но Драко не мог смотреть на него сейчас. Он быстро вытащил из кармана пиджака небольшую записную книжку и перо, поблагодарил Мерлина за те удлиняющие чары и начал отчаянно записывать все, что мог, прежде чем успел забыть. Некоторое время в комнате царила тишина, за исключением их дыхания и царапания пера.
Наконец Драко снова взглянул на Поттера. Поттер смотрел на него широко раскрытыми глазами, едва приоткрыв губы. Он быстро дышал, и его глаза блестели. Его кожа выглядела бледнее, на лбу все еще выступал пот — носовой платок Драко он крепко сжимал в кулаке. Он вообще его использовал?
— Ты в порядке? — спросил Драко. Поттер не ответил, просто продолжал наблюдать за ним.
— Ты видел то, что видел я? В пабе? — Драко попытался снова. Поттер заколебался, затем медленно кивнул.
Драко сделал еще несколько заметок в блокноте. Наконец, не в силах сдерживаться, Грейнджер заговорила.
— Ты что-то нашел? Его подвергли Обливиэйту? — спросила она.
— Да, ему стерли память, но… — Драко нахмурил брови. Это было самое странное. — Ему не стерли много памяти. — Он не был уверен, что это имело смысл, но это было правдой. — Воспоминание не было надежно спрятано, просто как бы… прикрыто… — пробормотал он, делая новые записи. — Он хотел, чтобы его нашли. Он знал, что оно будет найдено.
— Кто это был? Почему они вообще подвергли его Обливиэйту? — вскричал Уизли.
— Эмм… — Драко посмотрел на Поттера, ища помощи. — Ты хоть представляешь, кто или что это могло быть?
Поттер покачал головой, а инстинкты Целителя Драко распознали в его остекленевших глазах симптомы шока, может быть, даже паники. Драко быстро наколдовал стакан и наполнил его своим особенным Агуаменти с лимоном. Он поставил его на тумбочку левой рукой, а правой наколдовал своего Патронуса. Соловей вырвался из палочки в небольшом облаке серебристого света и повернулся к нему, выжидающе паря.
