— Мне очень жаль, — пробормотал он снова, он отстранил одну руку от своей талии. — Я не знаю, что на меня нашло. Этого больше не повторится.

При этих словах они оба отвернулись друг от друга. Он знал, что Гарри ничего не ответит, и Драко не хотел видеть облегчение на его лице. Он задавался вопросом, интересуется ли Гарри безумной реакцией Драко на этот поцелуй — Драко придется ему ответить, если он спросит.

Но Гарри только вытащил свою палочку и испарил пустые контейнеры из-под еды, свернул одеяло на полу и поднял блокнот. Поэтому Драко вытащил свою из кармана и остановил проигрыватель, отлевитировав его и пустой конверт из оранжереи обратно в гостиную, предполагая, что они просто сделают вид, что этого никогда не было.

И это было ужасно. Он не мог решить, что было бы хуже: поцеловать Гарри только один раз и узнать, как это было невероятно, даже через пытки уз, и знать при этом, что он никогда не получит этого снова, или никогда не поцеловать Гарри Поттера вообще, и всю свою жизнь гадать, а что если, как он гадал с подросткового возраста?

Но это не имело значения. Он был Целителем, и у него была работа. Он уличил момент в гостиной, чтобы собраться, глубоко подышать, успокоить дрожь в мышцах, переставляя свои приоритеты, прежде чем вернуться в кабинет, будучи уверенным, что цвет, по крайней мере, сошел с щек, если не с губ.

Гарри уже сидел в своем кресле с подголовником у камина, с закрытыми глазами и руками, сложенными на животе, и выглядел вполне непринужденно, если бы не небольшая складка между его бровями. Он открыл глаза, когда Драко сел, и осторожно посмотрел на него. Драко ненавидел то, что он заставил Гарри так себя чувствовать. О чем он только думал?

Драко глубоко вздохнул и наколдовал два стакана, наполнив их лимонной водой, которую любил Гарри, прежде чем положить блокнот себе на колени.

— Давай, начинай медитацию, — сказал Драко, надевая очки для чтения и пытаясь добиться беззаботного тона, чтобы снять напряжение Гарри. — У нас осталась работа. Мы приближаемся, я это чувствую.

Гарри повиновался, и Драко открыл свою записную книжку, поспешно заполнив ее пропущенными заметками, отчаянно пытаясь направить остальную часть своего мозга к задаче, а не к ощущению губ Гарри, которые все еще были отвлекающего, розового, блин, цвета. Теперь он не мог смотреть на некоторые части Гарри, чувствуя себя при этом в безопасности: теплые руки, пробегавшие по волосам Драко, прямой нос, касавшийся его щеки, сильные руки, которые притягивали его ближе, твердая грудь, прижимавшая к его груди, его беспорядочные волосы, щекотавшие его лицо. Блять, блять, блять.

Пока Гарри медитировал, Драко работал над барьерами окклюменции, возводя их настолько мощно, насколько мог. Это было опаснее, теперь, когда он однажды вот так ослабил бдительность. Было бы слишком легко подсознательно повторить это снова, пока он был в голове Гарри, подтянуться ближе и позволить себе утонуть в Гарри, как он того отчаянно хотел. Драко закрыл блокнот и стал ждать, потирая рукавом Темную Метку на руке, напоминая себе, почему этого не могло произойти.

Когда Гарри наконец открыл глаза, сел прямо и встретился взглядом с Драко, Драко осторожно спрятал себя за барьер и поднял палочку. Гарри коротко кивнул ему.

— Легилименс.

Робардс кричит на него. «Здесь ты не Избранный, ты больше не сражаешься со злом в одиночку, аврор Поттер! Твои товарищи-авроры полагаются на тебя в полевых условиях, доверяют тебе, и тебе нужно полагаться на них и доверять им в ответ!»

Драко попытался не усмехнуться. Ему легко сказать, его не учили спасать самого себя с одиннадцати лет…

Гарри в клубе, очень пьян, мужчина прижимает его к туалетной кабинке, его рот на шее Гарри. Руки Гарри под его рубашкой.

Бля, это было намного сложнее, чем Драко думал.

«Знаешь, я бы попросил тебя, Поттер, было бы здорово, если бы во главе Департамента был Спаситель, но ты слишком вспыльчив, слишком импульсивен, ты это знаешь. Аврор Уизли гораздо более стратегически настроен, у него хватит ума, и ему не так нравится находиться в поле, как тебе», говорит Робардс, внимательно наблюдая за Гарри.

«Спасибо Мерлину за это», хихикает Гарри. «Мне не нужна твоя работа, Робардс, не волнуйся. Рон идеально подошел бы для нее.»

Молли Уизли заманила Гарри и Джинни на еще один ужин наедине. Они оба посмеиваются над ситуацией.

«Как ты думаешь, когда она бросит это дело?» спрашивает Гарри.

«Наверное, никогда», с ухмылкой отвечает Джинни. «Ну что ж. Бесплатная еда, да? Мы можем наверстать упущенное.»

Гарри смеется.

Бомбарда врезается в стену позади напарника-аврора Гарри — Джеффрис летит, тяжело приземлившись на каменный пол. Гарри слышит крики детей в подвале внизу, и ослепленный яростью Гарри видит, как похититель падает на колени, царапая свою шею руками, подавляемый стихийной магией Гарри…

— Я вижу, что приближается одно, — пробормотал Драко. — Продолжаем. — Он сосредоточил больше энергии через свою палочку и ухватился.

Гарри, Рон и Гермиона заканчивают завтрак. Они смеются и вспоминают свои школьные приключения — те, где никто не погиб.

«А помните лицо Малфоя, когда Дамблдор присудил Гриффиндору сто шестьдесят очков на последней минуте…» Гарри разрывается смехом, и Рон ему вторит. Атмосфера была легкой. Но Гермиона не двинулась с места. Рон смотрит на нее, его смех утихает.

«Ты в порядке, Миона?» спрашивает Рон. Гермиона выглядит немного бледной, держится за живот с гримасой на лице.

Гермиона внезапно встает, поднимает палец и бежит в туалет. Гарри и Рон слышат, как ее рвет, затем звук раковины, и через минуту молчания она возвращается на кухню, выглядя измученной.

«Миона, это уже третий раз за неделю», говорит Рон с беспокойством.

«Я знаю», вздыхает она с новой гримасой. «В остальное время я не чувствую себя плохо, только по утрам…» ее глаза широко открываются, и она смотрит на Рона. Гарри наблюдает, как они ведут какой-то безмолвный разговор, прежде чем Гермиона внезапно встает, вытаскивает палочку из пучка в волосах и выполняет сложное движение, направленное на ее живот. Небольшое искрящееся желтое сияние исходит чуть ниже ее пупка, и она задыхается, оглядываясь на своего мужа.

«Боже мой», шепчет она, широко распахнув глаза от потрясения. Рон медленно встает из-за стола.

«Я беременна», говорит она, и Гарри задыхается, когда их лица превращаются из шока и страха в чистейшую радость, которую Гарри когда-либо видел на их лицах. Рон издал радостный смех и, как в тумане, бросился вокруг стола и схватил Гермиону на руки, вращая ее вокруг. Наконец он усаживает ее и крепко целует в губы.

«Мерлиновы панталоны, Гарри!» Он почти кричит, поворачиваясь к своему лучшему другу, в полном восторге. «Я буду папой!»

Гарри запрокидывает голову и смеется, вставая, чтобы обнять их обоих.

«Самое время», говорит Гарри, зараженный их радостью.

Драко вышел из головы Гарри, когда свечение утихло, и воспоминания прошли. Он направил палочку на доску, обозначив новую точку «Ожидание РиГ».

— Это было прекрасно, — пробормотал он, приподняв уголки губ в улыбке. — Но полагаю, это больше, чем просто счастье за твоих друзей, да?

Гарри снова осторожно посмотрел на него с легкой улыбкой и пожал плечами. Драко какое-то время наблюдал за ним, его мозг кружился от активности.

— Знаешь, тебе придется сказать мне, если я ошибаюсь, — сказал Драко. — Я не знаю человека, которым ты являешься сейчас, а также мальчика, с которым ходил в школу. Но я могу предположить.

Гарри приподнял бровь и стал ждать.

— Очевидно, что это был очень счастливый и меняющий с ног на голову момент жизни для всех участников, но для тебя он был совершенно другим — потому что вас всегда было трое, с детства, самые лучшие друзья, вы все делали вместе. Должно быть, это было странно, когда Рон и Гермиона сошлись и стали чем-то отдельным, даже несмотря на то, что ваша дружба оставалась такой же близкой, как и прежде. Но когда у них родился ребенок, это проявилось еще сильнее…