«Что-то не так?» Амбридж улыбается. Гарри удивленно смотрит на нее.

«Нет», наконец бормочет он. «Ничего.»

Гарри смотрит на пергамент и продолжает писать снова и снова. Кровь стекает по тыльной стороне его ладони.

Драко отстранился, когда воспоминание закончилось, быстро пометив новую точку на доске «Наказание Амбридж». Он коснулся своих волос, потер бедра. Когда он поднял глаза, лицо Гарри было мрачным, и он рассеянно потирал шрамы на тыльной стороне правой руки.

Драко медленно разрушал барьеры, позволяя гневу, отвращению и сожалению течь сквозь него постепенно, что было легче, чем вынести все сразу.

— Они судили тебя всем составом, в зале суда для Пожирателей смерти, за магию несовершеннолетних? — спросил Драко.

Гарри кивнул, слегка закатывая глаза.

Драко медленно покачал головой. Он стиснул челюсти, чтобы не высказывать свои честные мысли — например, когда Министерство когда-либо помогало тебе, вместо того, чтобы использовать тебя или обвинять?

Драко вздохнул и мельком увидел тонкие зазубренные шрамы на руке Гарри. Он кивнул в их сторону и встретился глазами с Гарри.

— Можно?

Гарри медленно поднял правую руку с колен и вытянул ее перед собой. Драко осторожно взял ее обеими руками, чувствуя тепло, силу и потрескавшуюся кожу своими пальцами, кожа мягче, чем он думал. Он осмотрел шрамы на тыльной стороне ладони Гарри: я не должен лгать.

Драко нежно провел большим пальцем по приподнятым линиям и был очарован контрастом их рук. Пальцы Драко были длинными и тонкими, его кожа была бледной и мягкой, лишь изредка виднелись мозоли от метлы. Пальцы Гарри были короче, но рука сильнее и грубее. Кожа его ладони была немного светлее, чем остальная часть его руки, и на его руках было больше шрамов, чем Драко видел сначала — всех форм и размеров, и Драко знал истории некоторых из них. Его рука переместилась на запястье Гарри, чувствуя учащающийся пульс под его пальцами, легкий пушок темных волос на предплечье Гарри, напряжение мышц под бронзовой кожей. Произведение искусства, появилось него в мозгу из ниоткуда, и он почувствовал едва заметный спазм в животе.

Это эффективно вывело Драко из оцепенения, и он моргнул, стараясь не оттолкнуть руку Гарри слишком быстро. Он чувствовал предательский румянец на щеках, стекающий по шее. Нелепо об этом думать.

— Должно быть, она заставляла тебя делать это довольно часто, чтобы остался такой шрам, — наконец сказал Драко. Гарри кивнул, снова положив руку на колени, и неловко поерзал. Драко увидел, как его собственный румянец отразился на лице Гарри, и почувствовал себя немного лучше.

— Как ты думаешь, почему твой разум выбрал именно это воспоминание?

Драко схватил свой блокнот и очки для чтения, давая Гарри время подумать и написать, и давая себе время остыть. У него было ощущение, что это займет несколько минут. Он был прав — к тому времени, как Гарри перевернул блокнот, он заполнил пару страниц своими заметками, но ответ оказался короче, чем он ожидал.

Это было больше не просто

— О, — выдохнул Драко, в его голове закрутились шестеренки. На мгновение он откинулся назад, снял очки с закрытыми глазами, работая над решением этой конкретной головоломки.

— В тот момент это была личная война твоей и ее силы воли, не так ли? Ты бы никогда не доставил ей удовольствия узнать, что она тебя задела. Но ты также понимал, что это нечто большее… потому что она была рукой Министерства. Это уже не было только твоим противостоянием Волдеморту или простым вопросом о том, что было правильно или справедливо, а что нет. Это было больше, чем просто вы двое — борьба стала политической. Это то, что ты имеешь в виду?

Гарри кивнул и, казалось, почти гордился тем, что Драко это понял. Гарри поправил перо в руке и написал что-то еще.

Я не лгу

— В этом я не сомневаюсь, — пробормотал Драко, качая головой. — Хотя ты, очевидно, и изначально не лгал. Честно говоря, ты никогда не был лжецом, — ухмыльнулся он. — Ты до боли честный человек, Гарри. Хорошо, что ты выбрал Гриффиндор, Слизерин съел бы тебя заживо.

Гарри усмехнулся, снова закатывая глаза. Драко улыбнулся. Его было слишком легко дразнить.

— Готов к еще одному? — спросил он, поднимая палочку. Ему потребовалось время, чтобы поднять свои барьеры окклюменции — он знал, что Люциус появится в этом году, и он отказывался позволить собственному эмоциональному потрясению испортить и без того слишком напряженные воспоминания Гарри.

Гарри сел, сделал пару глубоких вдохов и многозначительно посмотрел на Драко, прежде чем кивнул. Драко воспринял это как предупреждение.

— Легилименс.

Сон, но слишком реальный — Гарри — змея, атакующая Артура Уизли. Он просыпается с криком, дрожит и весь в поту, и его срочно отводят в кабинет директора.

Сириус напевает рождественские песни на площади Гриммо, дом красиво украшен. Гарри никогда не видел Сириуса таким счастливым.

«Я все время чувствую такую злость… а что, если со мной что-то не так? После всего… что, если я становлюсь плохим?» спрашивает Гарри, пытаясь уточнить свои слова.

«Вовсе ты не плохой человек! Ты очень хороший человек, с которым случилось много плохого, понимаешь? Вдобавок мир не разделен на хороших и плохих, в каждом из нас есть и темная, и светлая сторона, главное в том, какую ты выбрал — это определяет все» он кладет руки Гарри на плечи и пристально встречает его взгляд, и Гарри любит этого человека, его единственную семью. «С тобой все в порядке, Гарри», твердо говорит Сириус.

Гарри вспоминает, как Чжоу Чанг целует его под омелой — он отчаянно пытается выбросить Снейпа из головы и чувствует острую боль в колене. Он упал на пол.

«Вам нужно больше дисциплины», холодно говорит Снейп.

Драко продолжил поиски. Уроки окклюменции Снейпа действительно были бесполезны — неужели он действительно думал, что Гарри поймет, просто дисциплинируя разум? Гарри, вероятно, никогда ничему не научился бы, следуя расплывчатым инструкциям. Он был слишком кинетическим, слишком осязательным — он должен был сначала увидеть это, он учился на практике. Но Снейпа, похоже, это не волновало, хотя он учил Гарри много времени.

Гарри наблюдает за воспоминаниями, которые Снейп утаил от него. Отец Гарри безжалостно издевается над Снейпом после экзамена… от скуки. Гарри в ужасе — он точно знает, что чувствует Снейп в таком положении, и, очевидно, отец Гарри был настолько высокомерен, как Снейп всегда ему говорил.

Драко топает за ним по полю, плюясь оскорблениями. «А может ты помнишь, как воняло в доме твоей матери, и в свинарнике Уизли узнаешь родной запах…» Он ядовито усмехается, и Гарри бросается на него.

Гарри засыпает посреди экзамена и видит еще один слишком реальный сон, на этот раз о Сириусе — Волдеморт мучает его в зале, заполненном светящимися стеклянными шарами.

«Круциатус должен развязать тебе язык», бормочет Амбридж.

«Грязные полукровки!» Амбридж кричит, и кентавры бросаются в атаку, легко схватив ее и унося прочь. Она кричит на них.

«Скажи им, Поттер! Скажи им, что я не причиню им вреда!»

«Мне очень жаль, профессор», говорит Гарри. «Но я не должен лгать».

Воспоминания становились все более стремительными, более интенсивными, более яркими, и Драко знал, что это означает, что надвигается что-то особенно ужасное. Теперь образы мелькали перед ним сами по себе — Гарри все это четко вспоминал, сам, без помощи Драко. Драко держал свои стены окклюменции, сохранял присутствие зрителя в голове Гарри и следил за контрольным свечением.

«Гарри, на нем написано твое имя», говорит Рон, указывая на полку со светящимися стеклянными шарами. Гарри поднимает пыльную сферу с его именем.

Внезапно прямо позади них раздается протяжный голос Люциуса. «Очень хорошо, Поттер. А теперь медленно повернись и отдай его мне.»

«Значит, он хотел, чтобы я пришел и забрал его? Почему?» Гарри тянет время. Он чувствует, как его друзья наполняются адреналином вокруг него.