— Это было настоящее воспоминание, — пробормотал Драко, прочищая горло. — Как ты себя чувствуешь?

Гарри моргнул и пожал плечами.

— Есть ли дискомфорт от того, как я протолкнулся через твои воспоминания?

Гарри на мгновение задумался и покачал головой: нет. Драко откинулся на спинку кресла, размышляя о воспоминаниях, закручивая на палец еще одну прядь волос, опираясь локтем на подлокотник. Гарри снова снова наблюдал за его рукой.

— Это был первый раз, когда ты… ты сделал выбор пощадить чью-то жизнь, даже если он того не заслуживал? — спросил Драко.

Гарри отвел взгляд от руки Драко и встретился с ним взглядом. Он кивнул.

— Видимо, это был первый раз, когда ты почувствовал власть держать чью-то жизнь в своих руках, — добавил Драко. — В первый раз ты в некоторой степени осознал, что взял чей-то жизненный долг, и что это может означать… — Он замолчал, подумав еще немного.

— Но ты же сделал это не ради него, не так ли? Нет, ты сказал, что сделал это для того, чтобы друзья твоего отца не стали убийцами — ты спас их от разрушения их душ. Но тебе и не нужно было этого делать, вот в чем дело. Ты и раньше уже спасал жизни — к тому времени уже несколько раз, — но тогда ты делал только то, что должен был делать. А это было совсем другое. Это было гораздо более осознанное решение, и я готов поспорить, что оно повлияло на тебя в дальнейшей жизни, не так ли? — Драко размышлял сам с собой, но Гарри следил за ним и кивнул, схватив свой блокнот, чтобы написать.

Он заплатил этот долг, в конце концов

Драко кивнул.

— Я уверен, что заплатил, учитывая то, как я нашел его в нашем подвале, он задушил себя. — Они оба поежились при воспоминании. Гарри покачал головой и снова начал писать.

Подаренная рука повернулась к нему — Волдеморт наказывает за проявление слабости / милосердия

Драко снова кивнул, широко раскрыв глаза.

— Вполне похоже на то, что бы сделал Старый Волди, — сказал он, удивляясь тому, как у него вырвалось это глупое прозвище. Губы Гарри скривились.

— У меня такое чувство, что ты ненавидел такую ​​власть, даже когда тебе было тринадцать, — пробормотал Драко, и Гарри нахмурился, кивая. — Ты понимаешь, насколько это уникально?

Гарри в замешательстве нахмурил брови.

— Любой, у кого есть даже небольшая жажда власти, наслаждался бы таким моментом, — объяснил Драко. — Такое доминирование над кем-то, влияющее на жизнь и смерть, похоже на наркотик для многих людей. Им всегда мало. Особенно это нравилось Пожирателям смерти.

Гарри с любопытством посмотрел на него и снова начал писать.

Тебе нравилось?

Драко поморщился.

— Я думал, что понравится, — сказал он тихо, дрожа, — но этого не произошло.

Лицо Гарри выражало полное понимание, а Драко был полон обычного сожаления о трусливом Пожирателе Смерти, которым он был раньше. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, переваривая полученные знания.

— Мне любопытно… — Драко заколебался, и Гарри взглянул на него, слегка довольный. Драко напомнил себе, что Гарри хотел, чтобы он показывал свою реакцию, задавал вопросы — что это было важно для поддержания баланса их отношений между Целителем и пациентом.

— Кто из вас вырубил Северуса?

Гарри фыркнул, едва улыбаясь, и смущенно указал на себя. Драко усмехнулся.

— Полагаю, он был от этого не в восторге, — сказал он, и Гарри покачал головой, его улыбка стала шире. Драко был удовлетворен тем, что развеселил Гарри.

— Готов к еще одному заходу? — спросил он, поднимая палочку. Гарри заколебался, протянул одну руку и быстро снова начал писать.

Следующий фрагмент может выглядеть странно. Маховик времени

Драко закатил глаза.

— Ну, конечно, — надменно воскликнул он, и этот фирменный сарказм, который он обычно проявлял только в присутствии Панси, вышел в полную силу. — Я просто подумал, что этот год выглядел для тебя слишком приземленным, и только беглый узник, оказавшийся твоим крестным отцом, не оставил ничего интересного. Имеет смысл только то, что ты привнес что-то подобное, чтобы оживить ситуацию. — Он не смог скрыть восторг и веселье, и это заразило Гарри, чьи плечи дрожали от смеха, качая головой в чем-то вроде нежности к Драко. — Но спасибо за предупреждение, я бы, наверное, очень запутался. Готов?

По кивку Гарри Драко вернулся и оказался именно там, где остановился.

— Ты вернул меня обратно, — с благоговением заметил он. — Твой контроль действительно впечатляет. Однажды ты станешь отличным окклюменом.

Он почувствовал, что Гарри остался доволен похвалой, от чего Драко только захотелось хвалить его еще больше. Драко никогда не думал, что кто-то, кого постоянно так обожают толпы поклонников, будет так благодарен за похвалу. Он отложил это в памяти на потом и принялся за работу, наблюдая, как мелькают остальные воспоминания.

Сказать, что это было странное чувство, было бы преуменьшением. Он видел, как все происходит с Гарри: сначала Сириус предлагает ему дом и семью, Ремус трансформируется, Петтигрю сбегает, на него нападают дементоры у озера, его спасает Патронус, в котором Гарри был убежден, что это его собственный отец. Вокруг последнего пятна было очень слабое свечение, но Драко подумал, что это могло быть от могущественного Патронуса в воспоминаниях, и решил подождать и посмотреть. Затем он наблюдал, как все это происходит с Гарри снова, но по-другому — он наблюдал, как Гарри заставлял часть этого происходить, пока во второй раз серебристое сияние не появилось на озере в полную силу, и Драко ухватился за него.

Гарри приближается к берегу озера и видит крошечные отблески серебра на противоположном берегу — его собственные попытки сотворить Патронуса. Вокруг него никого нет, кроме очень нервной Гермионы.

На другом берегу озера погасли жалкие отблески серебра. Дементоры кишели. Гарри чувствует волнение и страх, пронизывающий его.

«Ну, папа, давай!» бормочет Гарри, оглядываясь. «Где ты? Появись!..»

Но никто не приходит. На противоположном берегу дементор опускает капюшон.

Его охватывает дикий шок понимания. Он выскакивает из-за куста и вытаскивает свою палочку. «ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!»

Из его палочки вырывается ослепляющее, яркое серебряное животное, скачущее по озеру, рассеивая сотни дементоров, излучая свет, непохожий ни на что, что Гарри когда-либо видел. Гарри тяжело дышит.

Патронус поворачивается и галопом возвращается к нему по неподвижной поверхности воды. Гарри, наконец, может разглядеть его форму, когда он останавливается перед ним на берегу, склонив голову с рогами.

«Сохатый», шепчет он, протягивая руку, существо исчезает.

Драко осторожно вышел. Он сделал новую точку на доске и назвал ее «Патронус — Сохатый». Он опустил свои барьеры окклюменции и почувствовал все, что ему нужно было почувствовать в этот момент, осторожно потирая верхнюю часть своих бедер. Он внимательно следил за Гарри — его глаза в настоящее время были закрыты, но лицо было гладким, даже когда он держался за подлокотники кресла.

Гарри открыл глаза, сразу же встретившись взглядом с Драко, и теперь Драко мог видеть следы печали на его лице — конечно, Патронус — воплощение счастья, но его олень, очевидно, представляет собой часть его личности, которая пришла от его отца, которая будет противоречить этим чувствам.

— Это было что-то особенное, — сказал Драко, нарушив тишину. — Но, как ты знаешь, я и раньше видел твоего потрясающего оленя. Что такого особенного именно в этом воспоминании, что оно сформировало тебя?

Гарри скривил рот и несколько минут задумчиво смотрел в потолок. Драко достал свой блокнот и очки для чтения, внося заметки в свои записи и время от времени прихлебывая кофе.

Когда Гарри перевернул блокнот, Драко моргнул — он даже не заметил, что Гарри пишет.

Впервые я осознал масштаб своего магического потенциала

— О, — выдохнул Драко, приподняв брови на лбу. — Ты не знал? — Гарри покачал головой, возвращая блокнот к себе на колени.