Гарри на мгновение взглянул на него, давая ему минуту передохнуть. Драко был благодарен за короткую передышку. Он сказал себе, что если это то, что нужно, чтобы завоевать доверие Гарри, то оно того стоит. Гарри вернул ручку на бумагу.

Где мы?

— В моем кабинете, в моем доме, в Девоне.

Ты замужем/женат?

— Нет.

Встречаешься с кем-нибудь?

— Нет.

Честно, нахрена это ему…?

У тебя есть темномагические артефакты?

— Н… — попытался он. — Не в моем доме, — поправило зелье. — Меня ждет наследство, к которому я еще не имею доступа. Я не хочу иметь их.

Где ты родился?

— В Малфой-Мэноре, Уилтшир.

Где мы впервые встретились?

— На Хогв… — нет. — Магазин Мадам Малкин, хотя тогда я не знал, что это был ты.

Глаза Гарри улыбались, но уголки его рта были опущены в беспокойстве или сосредоточении. Он, казалось, немного загорелся, когда писал следующий вопрос.

Какой у тебя Патронус?

— Обыкновенный соловей.

Какое воспоминание ты используешь, чтобы вызвать его?

Блядство. Драко попытался сжать губы, но это было бесполезно. Это было так неловко.

— Не воспоминание, — выдохнул Драко, когда правда прорвалась наружу. — Сон. Фантазия.

Он отчаянно покачал головой, надеясь, что зелье примет это, но он чувствовал, как слова закипают у него в горле.

— Мне снилось, что я лежу в своей постели голым, а со спины меня обнимает мужчина. Утро, мы просыпаемся, он гладит меня по бокам, переплетает пальцы, притягивает ближе к себе. Я чувствую тепло его груди своей спиной и его эрекцию на своей заднице… — Драко застонал, потому что он рассказывал пациенту фантазию, что, вообще-то, было довольно неэтично, судя по резкому, болезненному рывку в животе. Он задохнулся и согнулся пополам, схватившись за живот и тяжело дыша, но зелье заставило его продолжать через боль. — Но мы не трахаемся. Мы просто лежим вместе, его нос в моих волосах, и он что-то шепчет мне на ухо, и я не знаю, кто он, но я знаю, что люблю его, и что он любит меня. Это нереально. Но счастья, которое я испытал, оказалось достаточно, чтобы вызвать телесного Патронуса.

Руки Драко сильно тряслись, и он чувствовал, как волосы прилипают ко лбу и шее от пота. Боль в животе продолжалась, как будто кто-то залез внутрь, схватил его органы в кулак и скрутил их. Его руки прижимались к бокам и скрещивались на животе в защите, в поражении.

Когда Драко посмотрел на него, покачиваясь, глаза Гарри были широко раскрытыми и отчаянными, одна рука вытянулась перед ним, как будто желая прикоснуться к Драко — по какой причине Драко не знал. Он выглядел почти… сожалеющим? Обеспокоенным? У Драко было такое же выражение несколько раз, когда его крестница была младенцем. Он скривился, пытаясь заставить ее улыбнуться, но в итоге заставил ее плакать.

Но Гарри отдернул руку, отряхиваясь от всего, что на него навалилось, и сгорбился. Он виновато взглянул на Драко и снова начал писать, а Драко попытался сдержать рыдание, потому что страх стал реальным, осязаемым. Что, если Гарри был таким же, как другие авроры, которые смеялись и наблюдали, как он страдал от передозировки Веритасерумом в подростковом возрасте. Они задавали ему самые компрометирующие и смущающие вопросы, которые только могли придумать, исключительно для собственного развлечения.

Но в блокноте Гарри было написано:

Кто раньше использовал Веритасерум на тебе?

— Авроры, лицензиаты и Визенгамот Министерства Магии. — Голос Драко был тихим, он надеялся, что он сможет отделиться от этого момента и пережить его. По крайней мере, боль в животе утихла.

Где ты взял этот Веритасерум?

— Подобрал, — последовал автоматический ответ, — он выпал из кармана аврора, когда тот наклонился над моей койкой и плюнул в меня. Они всегда очень много его приносили с собой. Я забился в конвульсиях и прикрыл пузырек телом.

Как звали авроров?

— Я не знаю. Они никогда не носили при мне значков.

Он случайно взглянул на Гарри и увидел, что его рот сжался в тонкую мрачную линию. На его челюсти подергивался мускул. Его зеленые глаза горели гневом, но в большей степени выражали беспокойство, и Драко поразило, что Гарри, по всей видимости, злился на него, злился на авроров, которые издевались над ним. Это, вероятно, расстроило его непоколебимое чувство справедливости — возможно, это был его комплекс героя в действии. Но Гарри все еще оставался аврором, а Драко принял слишком много Веритасерума, и это не было той динамикой, которую он когда-либо хотел бы повторять. Он попытался удержать нижнюю губу от дрожи, надеясь, что у Гарри скоро закончатся вопросы.

До воскресенья ты когда-нибудь ожидал снова поговорить со мной?

— Нет.

С кем ты регулярно общаешься?

— Тимси, Панси и моя мама, хотя и не так часто, как следовало бы. Министр Шеклболт, иногда. Персонал отделения Ликвидации проклятий в Мунго, когда мы сотрудничаем. — Он сделал паузу, но, видимо, зелье сочло важным кое-что еще. — В Лондоне есть магловская пекарня Sweet Nothings, я дружу с работниками. Я регулярно покупаю у них пахлаву, потому что Тимси ее любит.

Как ты научился пользоваться магловскими деньгами?

— Я узнал, как покупать пахлаву, после того, как увидел, как это делает другой магл на две синие бумажки денег, которые они используют. Я поехал в Гринготтс и сказал им обменять сумму на синие магловские бумажки с цифрой 5, так что теперь у меня немного их есть. В первый раз я отдал необходимые две синие бумажки, и магл за прилавком попытался отдать мне сдачу, но я не знаю, что делать с другими цветными бумажками или разными монетами, поэтому я сказал ему, чтобы он оставил их себе. И ему это понравилось. Теперь у нас есть некоторый распорядок: я захожу, и они уже знают, что я хочу пахлаву, я даю им две синих бумажки, и всегда говорю им оставить сдачу, а они улыбаются мне. — Очень странно для зелья — настаивать на объяснениях, подумал Драко, снова хватая ртом воздух.

Ты общаешься со своим отцом?

Губа Драко скривилась.

— Нет.

Когда ты в последний раз говорил с ним?

— В момент после того, как ты убил Волдеморта. Мы сидели в Большом зале, до того, как за нами пришли авроры.

Гарри приподнял брови, его перо быстро двигалось по странице.

Ты ему не пишешь, или он тебе?

— Нет. Я не хотел с ним разговаривать с тех пор, как он предложил меня Темному Лорду в качестве залога, чтобы исправить свои ошибки. — Гарри снова приподнял брови, вероятно, из-за того, что Драко переключился на Темного Лорда.

Гарри снова писал. К настоящему времени он израсходовал несколько страниц.

Что ты хочешь сделать прямо сейчас?

Гарри посмотрел на него, когда он закончил писать. Какой странный вопрос. Драко позволил зелью ответить на него без его участия.

— Я хочу прекратить этот допрос, потому что я снова чувствую себя как под давлением авроров. Я хочу поспать, чтобы действия Веритасерума выветрилось. Я хочу выпить горячего шоколада Тимси. — Дерьмо.

Тимси немедленно ворвался в комнату с двумя дымящимися кружками горячего шоколада, покрытыми домашним зефиром, Драко никогда не смог бы преодолеть его скорость и эффективность. Но его большие круглые глаза остановились на Драко, распознав передозировку Веритасерума, и он устремил на аврора Поттера довольно угрожающий взгляд.

Но Гарри только отложил свой блокнот и поднял руки вверх, а затем протянул Тимси один палец вверх. Гарри Поттер сказал домашнему эльфу Драко дай мне минутку. Невероятно.

Драко ожидал новых вопросов. Он ожидал волшебных наручников только по той причине, что Гарри может это сделать. Он даже понадеялся, что Гарри позволит ему просто выспаться. Он не ожидал, что Гарри наклонится и осторожно оторвет руки Драко от талии, обхватив ладонями внутреннюю сторону запястий Драко, его указательные пальцы устремились вверх по предплечьям под манжетами рубашки. Драко почувствовал, как пальцы Гарри касаются нижней части Метки на его левой руке, и был слишком потрясен, чтобы делать что-либо, кроме как смотреть. Его тело покрылось потом и подергивалось под действием зелья — он знал, что скоро начнутся судороги, и, вероятно, он будет выведен из строя на остаток дня.