Драко на мгновение замолчал, позволяя опасно взирающему Поттеру переварить его слова.
— Итак, — начал он снова, — целитель-легилимент тоже должен стать уязвимым. Ты, наверное, догадываешься, что истории про Беллатрису и мои увлечения маглами не были тем, что я особенно хотел обсуждать. — Он выразительно поднял все еще трясущуюся руку. — Но здесь для меня ты уязвим, поэтому я позволяю себе быть уязвимым для тебя точно так же. На любой вопрос, который ты мне задашь, я отвечу честно и без осуждения. Понимаешь, я тоже рискую — ты узнаешь обо мне то, что я предпочитаю хранить при себе, и, если захочешь, ты сможешь побежать со всем этим в Ежедневный Пророк и все ему рассказать. Ты даже сможешь придумать что-угодно, и если это будет исходить от тебя, то тебе во всяком случае поверят, и это уничтожит меня. Но я верю, что ты этого не сделаешь. — Он старался не сводить глаз с Поттера. Это было слишком важно. И безумно пугающе.
— Эта комната, мой кабинет, — святилище. Здесь нет ни осуждения, ни ненависти, ни насилия. Ничто из того, что здесь происходит, не покинет эту комнату, даже для твоих друзей, без нашего обоюдного согласия. Мои защитные чары здесь сильнее вековых кровных оберегов в Мэноре. Мой камин обычно закрыт для всех, кроме моей матери, Панси и Министра, но пока ты здесь, он закрыт полностью и зачарован. Пока ты здесь, это место только для тебя, меня и иногда Тимси — самого преданного существа, которого я когда-либо знал, и я считаю его своей семьей. — Драко положил руки на подлокотники, заставляя себя выйти из оборонительной позы. — Здесь ты в безопасности.
Поттер молчал — конечно, молчал. Его лицо было напряженным, сосредоточенным, как будто Драко был сложной головоломкой. И это было нормально, потому что Драко тоже думал о Поттере как о загадке, хотя и с точки зрения целителя. В каминной решетке тихо потрескивал огонь.
Взгляд Поттера на какое-то время скользнул по лицу Драко, просто наблюдая за ним, и Драко сидел неподвижно и спокойно, хотя внутренне он корчился под пристальным вниманием Поттера. Его кожа была горячей и напряженной, и он знал, что почувствовал бы себя преданным, если бы Поттер ушел сейчас, после того, как Драко открылся ему вот так, хотя это был только первый день. Но он действительно просил о многом: чтобы Гарри Поттер ослабил бдительность в одиночестве в комнате с Драко Малфоем, который в ответ полностью откроется ему? Вселенная явно хорошо подшутила, заставив их попасть в такую ситуацию. Но Драко сделал шаг, и теперь выбор того, будет ли принято его убежище и доверие, был за Поттером.
В конце концов, взгляд Поттера вернулся к записной книжке на коленях, и Драко вздохнул с облегчением, ожидая передышки. Он быстро развернул к нему блокнот — простая просьба после предыдущих каракулей.
Тогда зови меня Гарри
Драко облегченно улыбнулся. Это было достаточно легко, хотя казалось, что земля разверзнется под его ногами.
— Итак, — сказал он, протягивая руку и отбрасывая воспоминания об одиннадцатилетних подростках в Хогвартс-экспрессе. — Гарри.
Потт — Гарри ответил на улыбку Драко, и Драко почувствовал, что в груди у него все пылает. Он крепко схватил Драко за руку, нежно потряс ее.
— Когда сможешь, — ухмыльнулся Драко, — пожалуйста, зови меня Драко.
Гарри закатил глаза и отпустил руку Драко.
Они наслаждались ранее немыслимым моментом, пока Гарри с ожиданием не взглянул на Драко и не поднял руки ладонями к потолку, слегка пожав плечами. Драко прочитал это так: что теперь?
Драко посмотрел на часы — до обеда оставалось около часа.
— Предполагается, что время между сеансами нужно использовать для отдыха и восстановления сил. У нас есть время до обеда… Тебе все еще нравится летать?
Глаза Гарри загорелись. В юности Драко достаточно видел Гарри на метле, чтобы знать, что ему очень нравится летать.
— Ну что ж, тогда пошли полетаем, я покажу тебе владения.
Они оба встали, и Драко вывел Гарри из комнаты. Он начал с экскурсии по дому, сначала в гостиной, а затем по кухне, где Тимси готовил на обед стейк и пирог с почками. Гарри прошел через каждую комнату, пробегая пальцами по стенам, полкам, столешницам, даже по растениям, знакомясь с домом. Драко показал ему гостевую спальню, ванную комнату, главную спальню и оранжерею под куполом, яркую и влажную, в которых было огромное количество растений, как волшебных, так и нет, но ничего опасного. Ему этого было достаточно в теплицах Хогвартса.
По просьбе Драко они пошли в сад, который был маленьким и не идеально ухоженным. Больше всего ему нравились сады, в которых все могло расти так, как сама земля того хотела, и особенно ему нравилось дерево магнолии, на котором росли малюсенькие бутоны, и Драко очень любил его цветение крупными изящными цветами и то, как опадали нежным дождем большие бледно-розовые лепестки, после того, как отцветет. Под ним стояла старая кованая беседка, где он любил сидеть, читать и пить чай с Тимси или в одиночестве. Ему нравилось, что его сад был почти полной противоположностью садов Мэнора. Его собственный уголок земли.
Драко пошел с Гарри через лужайку к сараю, разговаривая с ним о магнолии, саде и садоводческих причудах Тимси. Гарри просто внимательно слушал, иногда кивал или наклонял голову набок, когда хотел что-то спросить, поощряя Драко рассказывать дальше. Удивительно, но это было похоже на беседу, хотя Гарри и не мог по-настоящему внести свой вклад. Драко поймал себя на том, что ему бы очень этого хотелось. Он хотел знать, что Гарри нравится в этом месте, как выглядит его собственный дом, когда он в последний раз летал, что он ел на завтрак. На данный момент Драко был доволен их динамикой, но не мог дождаться, когда они наконец освободят голос Гарри, чтобы он действительно мог говорить с Драко, как Драко разговаривал с ним сейчас.
Если он вообще все еще захочет разговаривать с тобой после того, как ты его вылечишь, шептал его предательский внутренний голосок. С чего вдруг Гарри Поттеру захочется говорить с тобой после того, как твой опыт ему больше не понадобится?
Драко заколебался у двери сарая, пытаясь сохранить хорошее настроение, но это было бесполезно. В любом случае он скоро будет в воздухе. Он распахнул дверь.
Запах крема для полировки метел и дерева витал над ними, и Драко с наслаждением вдохнул его. Его метлы были аккуратно развешены вдоль одной стены, а все инструменты Тимси украшали другую, над короткой деревянной стойкой, заполненной горшками с землей и черенками растений. Драко держался за каждую метлу, которую когда-либо имел, даже когда они стали старыми и не могли летать, как раньше, или потеряли слишком много веток, чтобы держаться прямой линии. Всего их было пять, начиная с его первой настоящей метлы, Чистомета, которую Люциус купил ему на его десятый день рождения, несмотря на запрет матери. Затем был Нимбус 2001, часть набора, который Люциус купил для команды Слизерина, за которым последовала лучшая модель Кометы Авроры, которую он купил анонимно после войны, когда застрял в Мэноре на испытательном сроке. После этого была турецкая Гокташи, которую он купил во время обучения в Стамбуле, и, наконец, его Молния 3001.
Гарри осмотрел каждую, пробегая пальцами по полированному дереву. Он был таким тактильным. После осмотра он повернулся к Драко и свел вместе указательный и большой палцы одной руки, с промежутком между ними примерно в дюйм, прежде чем быстро сделать хватательное движение той же рукой.
— У меня сейчас нет снитча, — ответил Драко, и было действительно странно то, как легко он мог понять, что Гарри пытался сказать, не читая его мысли. — Последний, который у меня был, эм… ускользнул от меня. — Он усмехнулся про себя. — Но это то, что происходит, когда я играю в ловца сам с собой среди ночи. Мы можем просто полетать сегодня.
Драко подошел к Гарри и задумался на мгновение, прежде чем схватить свои Гокташи и Молнию, и передать ее Гарри. Она была намного легче и мощнее, чем их оригинальная модель, которая, как он знал, когда-то была у Гарри. Он захотел посмотреть, как Гарри с ней справится. Едва они вышли из сарая, Гарри перебросил через нее ногу и резко рванул, взлетая в воздух.
