Губы Поттера скривились, вероятно, представляя дерганого и неприглядного Драко Малфоя. В конце концов он счел свой кофе безопасным для питья и закрыл глаза при первом глотке, удовлетворенно вздохнув. Драко ухмыльнулся, но воздержался от слов «Я же говорил».
— Итак, ладно, — начал Драко, — я думаю, нам следует начать с того воспоминания об инциденте. Мне не нужно будет лезть к тебе в голову, если ты предпочтешь слить его в Омут памяти, мы можем посмотреть его снова вместе. Так мы сможем разобрать больше деталей без приступов тошноты. По-прежнему будет туман, но мы будем только смотреть. — Он бы очень не хотел испытывать все это вновь.
Поттер на мгновение задумался, а затем наколдовал своей палочкой небольшой стеклянный пузырек. Он поднес кончик палочки к виску, зажмурил глаза и вытащил серебристую нить воспоминаний. Даже вне его головы это выглядело странно. Оно не было похоже на искаженные воспоминания, которые он видел раньше, оно просто… странное. Испорченное. Не нормальное воспоминание.
— Все ли твои воспоминания так выглядят? — спросил Драко, когда Поттер осторожно вложил нить в стеклянный флакон и протянул его Драко. Поттер снова нахмурил брови и покачал головой. Он явно не знал, что с этим не так.
Драко встал и подошел к одной из своих книжных полок, нашел фиолетовый корешок заколдованной книги и потянул, пока тот не остановился на полпути. Магия замерцала в большом прямоугольнике вокруг книги, открывая шкаф, который стал медленно открываться. У него не было реальной необходимости прятать свой Омут памяти, но он никогда не видел ни одного, который не был бы тщательно защищен, так что это не повредит. Вокруг него были полки, полные воспоминаний — некоторые были подаренными, но большинство были его собственными. В основном скучные вещи, лекции, которые было бы полезно полностью пересмотреть позже, его наблюдения за другими целителями-легилиментами за работой, когда ему позволяли. Другие были более простыми и более личными: три из них были о Люциусе, демонстрирующем ему и его матери искреннюю привязанность, когда Драко был совсем маленький. Он смог вспомнить только три таких момента. Несколько воспоминаний были о его крестнице, которые всегда заставляли его смеяться. Одно из них было о Поттере, когда тот молча возвращал Драко его палочку из боярышника после суда.
Он осторожно поднял Омут с постамента и отправил его обратно к Поттеру. Поттер встал, когда Драко вернулся, и продолжал настороженно наблюдать за ним.
Драко вылил странную нить в спокойную гладь частично-жидкости-частично-газа Омута памяти и посмотрел на Поттера в поисках подтверждения. Поттер склонил подбородок вниз — Драко был хорошо знаком с этими едва уловимыми жестами — и они оба опустили лица в Омут памяти.
Когда они опустились в воспоминание, возможность наблюдать со стороны, на которую надеялся Драко, отсутствовала. Пол, на который они приземлились, двигался и раскачивался под их ногами, заставляя Драко инстинктивно протянуть руку и схватить Поттера за плечо, чтобы удержать равновесие. Поттер встретился с ним взглядом, его колени были слегка согнуты для баланса, и Драко вздохнул.
— Думаю, нам все-таки не избежать тошноты, — сухо прокомментировал он.
Оглянувшись, он заметил сгорбленную фигуру Поттера в конце стойки, которая была ближе всего к стене, он поддерживал голову руками. Таинственная фигура тоже была там, на пару сидений от него и тихо разговаривала. Драко все еще не мог расшифровать какую-либо особенность его внешности, и мог только различить, что это кто-то. Поттер рядом с ним пристально смотрел на фигуру, сбитый с толку и разочарованный. Драко подумал, может ему все-таки удасться опознать ее со стороны.
Драко огляделся. В этом пабе по-прежнему никого не было — ни персонала, ни завсегдатаев. Только Поттер и этот кто-то. Но это определенно был магловский паб; в бутылках за стойкой плескался магловский алкоголь, и ничего не мерцало, не искрилось и не дымилось, а на стенах были изображены знаменитые футболисты, навсегда застывшие и неподвижные.
Он снова настроился на разговор, внимательно прислушиваясь, наблюдая за Поттером рядом с ним и за его реакцией. Глаза Поттера были напряжены, как будто те слова было больно слышать, а его верхняя губа слегка скривилась от… отвращения? Презрения? Его кулаки сжимались и разжимались по бокам, тело было напряжено, когда он наблюдал за разворачивающейся сценой.
— Не надолго, мистер Поттер. Я видел это, и о вас узнают. — Неужели этот человек Провидец? Пытался ли он исполнить пророчество? Или — что наиболее вероятно — он просто сумасшедший? Драко повидал много вреда, причиненного под видом высшей пользы. Некоторые люди искренне верили, что поступают правильно, но при этом делают худшие из возможных вещей.
— Спрячьте свой Голос, — палочка была направлена ему в голову, и глаза пьяного Поттера расширились, когда он попытался, но не смог, отодвинуться. — Говорите только для себя.
Поттер наблюдал за отчаянной борьбой с самим собой, когда он открывал и закрывал рот, из которого не издавалось ни звука, с едва скрываемым страхом и отвращением. Драко почувствовал бы то же самое, если бы ему пришлось смотреть, как он так низко пал, застигнутый врасплох, когда обычно он не терял бдительности ни на секунду. Драко нахмурился, когда это заставило его задуматься.
Затем этот кто-то без энтузиазма извинился и наложил на Поттера Обливиэйт. Затем их резко выбросило из воспоминания, и они снова оказались в кабинете Драко.
Драко незаметно осмотрел Поттера, чтобы убедиться, что он снова не впал в шок, прежде чем вернуться на кресло.
— Если хочешь, у тебя будет несколько минут, чтобы записать свои мысли или вопросы, и мы обсудим это, — предложил Драко. Поттер сел и начал писать, сосредоточенно нахмурившись.
Поттер потягивал кофе, пока работал, на кружке были согревающие чары Тимси. Он поднял бровь, глядя на Драко, явно удивленный тем, что кофе все еще был идеальным. Драко только пробормотал:
— Это дело рук Тимси.
Достаточно скоро Поттер отложил ручку и после долгих колебаний протянул свой блокнот Драко. На нем была всего пара предложений.
Не могу распознать человека — напоминает мне Невыразимцев
Драко приподнял брови. Он об этом не подумал.
— Это вполне мог быть Невыразимец, но я не знаю. На самом деле я никогда не видел ни одного. — Драко на мгновение задумался. — Там, в Отделе Тайн, есть Зал Пророчеств, разве нет?
Глаза Поттера расширились. Его губы сжались, лицо стало серьезным. Он кивнул головой. Драко смутно вспомнил что-то о Зале Пророчеств, который упоминался в конце пятого курса, когда его отец был арестован после того, как, очевидно, сражался с Поттером и его друзьями в Отделе Тайн. Драко вздрогнул при мысли о Люциусе и Беллатрисе. Взрослые волшебник и ведьма, бок о бок, нацеливающие свои палочки на детей в пользу кровожадного ублюдка с манией величия.
— Понял. Речь того человека звучала немного пророчески, так? «Я видел это, и о вас узнают.» Может, он там работает. Или он может быть Провидцем — знаешь ли ты кого-нибудь, кроме Трелони? — Драко закатил глаза, все знали, что Трелони — старая мошенница, но он не хотел тратить время на то, чтобы Поттер писал ее имя. Поттер в ответ покачал головой.
— Ладно. — Драко встал и подошел к стене напротив шкафа с Омутом памяти. Он неопределенно махнул обеими руками, и стена книжных полок превратилась из шквала вращающихся плиток в чистую черную доску. Используя палочку, он написал Кто? в верхнем левом углу, подчеркнул и добавил под ним Невыразимец? Провидец?. Он вернулся в кресло и положил палочку на журнальный столик рядом со стаканом воды.
Драко снова взял записную книжку Поттера и прочитал следующий вопрос, который был достаточно простым.
Заклинание?
— Ах да. «Спрячьте свой Голос», команда, и… — Драко нахмурился и посмотрел на свои записи. — «Говорите только для себя», условие. — Он поднял глаза и послал эти заклинания записываться на доску. — Я точно не знаю, как он смог просто произнести это на английском, но это имеет смысл в контексте его бессвязной речи.
